Смертоносная красавица говорила:
– Племя амазонок приветствует тебя, белый странник. Не удивляйся, что среди нас нет мужчин и женщины сами охотятся и несут смерть своим врагам. Древняя традиция, которой уже много сотен лун, не позволяет мужчине находиться в нашем племени. Наши женщины – и воители, и охотники, и мудрые судьи, и правители.
Родин оглядел представительниц племени, собравшихся вокруг. От обилия загорелых упругих грудок, изящных станов и горящих интересом кошачьих глаз в ушах слегка звенело, а на лицо наползала кривая дурацкая улыбка. Стараясь сохранять спокойствие, он обратился к хозяйке дома на дереве, с трудом выговаривая слова:
– Я приветствую прекрасное племя амазонок и рад гостеприимству. Однако не могу не спросить, каким же образом благородные амазонки продолжают свой род? Ведь, как известно, есть вещи, в которых, в отличие от охоты на диких свиней, женщина никак не может заменить мужчину.
– Мы – племя амазонок. Женщины высшей пробы, которых ты никогда раньше не встречал и вряд ли встретишь на Большой земле. Мы прекрасны, как сама природа, потому что живем в гармонии с ней и не нарушаем ее законы. Мы прекрасны еще и потому, что не допускаем к себе грязных животных – мужчин. Мужчины нам нужны только для оплодотворения, это вообще ваша единственная полезная функция. Раньше наши матери и бабушки отлавливали лучших особей, крепких и красивых воинов, в джунглях, использовали их и затем убивали. Но прошли века, и достойных мужчин сегодня в наших лесах не встретишь. Соседние племена начали воевать, и в землю ложились, конечно, только самые здоровые и сильные мужчины. Тогда мы приняли решение оставлять отловленных самцов себе, содержать их в роскоши, ублажать и беречь. И единственное, что от них требовалось, это оплодотворять моих прекрасных воительниц, чтобы наше племя процветало и росло.
Тут Родин начал понимать, куда она клонит, и его это нисколько не порадовало. Ведь совсем недавно его уже пытались вот так же ублажать, и все закончилось в смрадной пещере, где он едва не потерял рассудок, и если бы не Серхио, там бы и сгинул. Как же ему донести до этих дам мысль, что он не годится в великие осеменители?..
Глава амазонок тем временем продолжала:
– Но время шло, и теперь в соседних племенах не сыскать ни одного хорошего мужчины. Остались одни вырожденцы и уроды, грязные людоеды и трусливые подхалимы карихона, непригодные для поддержания в тонусе такого прекрасного племени, как наше. Но ты, чужестранец, напомнил нам о лучших временах. Я вижу, что в тебе течет терпкая кровь, ты полон энергии и жизненных соков и, без сомнения, способен вернуть амазонкам былую силу и величие. Мы заберем тебя к себе, и ты ни в чем не будешь нуждаться. Ты будешь жить на лучшем дереве, в хижине просторней этой, будешь вкушать изысканные рыльца броненосцев, тушеные с ягодами асаи, жирные орехи, прокаленные в углях, и фаршированную сердцами туканов речную рыбу.
Родин сглотнул слюну и робко потрогал набитый хлебными дыньками мешок, а горячая смуглянка тем временем заливалась соловьем:
– Дни напролет, чужестранец, будешь ты проводить в священном отдыхе, играя с морскими свинками и набираясь сил, а ночью тебя утопят в ласке и нежности мои лучшие красавицы!..
Амазонка, глядя прямо в глаза Георгию, вопросительно приподняла тонкую бровь и слегка развернула крутые золотистые бедра.
К лицу Родина прилила краска. Остаться в гостях у соблазнительных дикарок единовластным хозяином воинственного гарема – конечно, такое предложение польстило бы любому мужчине. Но несмотря на соблазн, роль быка-производителя была для него унизительна. Неожиданно молодому врачу стало очень жарко в просторном дорожном костюме и страстно захотелось, чтобы всеобщее внимание переключилось на кого-нибудь другого.
Пабло! Георгий вспомнил про своего спутника, который так и стоял, как изваяние, всеми позабытый, в паре шагов позади.
– Но почему вы обращаетесь только ко мне? Этим вы проявляете неуважение к моему другу. Возможно, ваше лестное предложение заинтересует его гораздо больше, чем меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пабло посмотрел на Родина с улыбкой, в которой сквозило нечто похожее на иронию. Происходящее явно веселило его.
Воительница презрительно взглянула на Пабло и насмешливо ответила:
– О нет, мы не опустимся до такого гадкого кровосмешения. – Она скорчила гримасу отвращения, будто бы ей предложили поцеловать жабу.
– Кровосмешения? Но почему? Разве этот индеец из вашего племени? Я ведь верно понял, у вас нет мужчин?
– Мы не хотим иметь общую кровь с проклятыми карихона, пускай лихорадка пожрет их сердца! Мы не имеем никаких общих дел с врагами племени! А если ты слеп, как червяк, то я подскажу тебе, что этот человек точно из племени карихона.
Родин на пару секунд потерял дар речи. Он смотрел на Пабло и не мог понять, как нелепо их всех смог одурачить этот мрачный безъязыкий индеец, который теперь стоял, улыбаясь и не скрывая удовольствия от разыгрываемого спектакля.
– Пабло, ты – один из карихона?! Но как?! Почему ты скрывал это от нас?
Через секунду и без того немалое изумление Родина достигло куда больших пределов, потому что немой индеец, точно волшебное животное во сне, ответил ему насмешливым вкрадчивым голосом:
– Да, мой светлокожий друг, мое сердце принадлежит славному племени карихона. Я был сыном вождя, счастливым и всеми почитаемым юношей, но бледнолицые торговцы рабами поймали меня, когда мы с товарищами охотились в отдаленной части долины. Долгие годы мытарств и скитаний ждали меня, пока добрый отец Лоренцо не позаботился обо мне. В монастыре ко мне вернулось здоровье и я многому научился.
– Так все это время ты мог говорить?! Какого же черта ты морочил нам голову?
Георгий чувствовал себя невероятно глупо, как студент, которого надули в карты в придорожной гостинице, и теперь он сидит и удивляется, откуда столько пиковой и трефовой швали у него в руках.
Пабло позволил себе рассмеяться.
– Да, совсем не сложно обмануть белого человека! Быть немым очень выгодно, точно не сболтнешь лишнего! – Довольный своей шуткой, индеец вновь рассмеялся. – Учти, я открываюсь только тебе, для всех остальных я немой.
– Так это ты убил колдуна, утопил пирогу, и вход в пещеру обрушил тоже ты? Ты причинил нам столько горя и страданий?
Родин все еще не мог поверить, что Пабло и есть их таинственный недруг.
Индеец посерьезнел и ответил Георгию с уважительным поклоном:
– Простите, я ошибался в вас. С самого начала, когда мы только отправились в путь, я думал, что вы обычная свора белых кабальерос, в руках у которых оказалось Золотое сердце – ключ к землям наших предков. Думал, вы хотите найти и уничтожить племя ради пригоршни золотых безделушек, поэтому и чинил вам препятствия. Я хотел испытать вас, не убивать, а лишь затруднить ваш путь, чтобы посмотреть, чего вы стоите. Но я допустил ошибку, ты и твои люди оказались храбрыми и честными, достойными моего племени. Вы и вправду ищете любовь. И вы найдете ее.
В этот момент далеко внизу, у подножия дерева, послышались голоса и звуки возни. Ясно различался бас Всеволода, отпускавшего пошлые комплименты пленившим его разведчицам. Оставшихся членов экспедиции привели к дереву и теперь с помощью лиан и веревочных лестниц помогали им подняться наверх. Пока амазонки выбирали лианы понадежней, чтобы наверняка выдержали Всеволода и отца Лоренцо, Георгий поспешил объясниться с их предводительницей.
– Сожалею, но я вынужден отвергнуть ваше прекрасное и во всех отношениях привлекательное предложение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Воительница скрестила руки на груди и отвела взгляд, стараясь скрыть раздражение и разочарование.
– Нет-нет, дело не в вас, – поспешил уверить ее Родин, – каждая из девушек вашего племени прекрасна, как утренняя заря, и достойна любви, но, к сожалению, мое сердце уже принадлежит другой. – Георгий указал на обездвиженную Ирину, которую как могли бережно поднимали наверх с помощью системы канатов и блоков, существовавшей для доставки грузов в поднебесную хижину. – Я обручен и бросить свою возлюбленную не могу.
