Игорь помолчал. Ему давались нелегко воспоминания о тех днях, когда он был бандитом, обычным подонком, каких в России пруд пруди. Ему было противно знать, что когда-то торговал наркотиками. И было больно, что из-за наркотиков все его друзья отправились на тот свет.
— В общем, я пришел к Каю с повинной. Испугался, видите ли. Сказал, что отдам ему весь героин в обмен на жизнь, и тот согласился.
— Разумно, — прокомментировал Стас.
— Я тоже так считал. Но когда я был у Кая, то совершенно случайно увидел рекламный проспект. Круиз на «Серенити».
— Интересно, — протянул Стас. — Значит, на корабле ты далеко не случайно.
— У меня тут же созрел план мести за друзей. Уже дома я откопал в Интернете расписание круизов лайнера, оформил визу в Португалию и улетел. Далее, заплатив кому надо, устроился на судно обслугой, намереваясь плавать, пока не дождусь Кая. К счастью, уже в первый мой рейс Кай ступил на судно. Во время катастрофы я был в каюте Кая. Успел убить его брата и еще кого-то, а потом вылетел в окно прямо в воду.
— Бедняга, — цокнул языком Стас. — Месть ты так и не завершил…
— Да нет, все нормально, — натянуто улыбнулся Игорь. — Еще ночью во время шторма меня вынесло на берег вместе с Каем. Произошла стычка, в результате которой я его убил.
— Ты убил человека на острове?
— Да. И еще двоих на корабле.
— И еще тысячи своими погаными наркотиками, — тихо добавила молчавшая все время откровений Марина.
— Ну, плюс тысячи тех, — кивнул легко согласившийся Игорь. — Получается, джедай, ты не один тут крутой-Уокер-мать-твою-Дредд. Нас двое.
— Странное совпадение: на необитаемом острове два киллера из России, — горестно констатировал Стас. — А вокруг — мертвецы.
Что подвигло их поделиться такими страшными тайнами своей жизни? Что заставило людей признаться в тяжеленных грехах? Наверное, человек, сталкиваясь со смертельной опасностью и мистицизмом, начинает думать о замаливании грехов. И признается в них. Исповедуется первому же, кто готов выслушать.
В объятия смерти каждый хочет войти именно таким, каков он есть. Не лицемером и лжецом, не предателем и мерзавцем. А таким, каков он на самом деле, со всеми своими мечтами, стремлениями.
— Может, мы в аду? Ну, типа расплата за содеянное. Может, мы все на самом деле погибли в результате взрыва на корабле, и оказались в преисподней? Вдруг это наше наказание, назначенное небесами?
Наступило тягостное молчание. Все трое на полном серьезе думали, возможно ли такое: оказаться в аду за содеянное при жизни. Возможно ли нести вечное наказание за убийства людей, за осквернение общечеловеческих моральных и этических принципов. Я не удивлюсь даже, если окажется что Игорь прав. Ад — самое подходящее место для всех убийц, в том числе для меня.
— Что нам известно о преисподней? — Игорь продолжал поднятую тему. Наверное, рассуждая так, он успокаивался. Ведь условно считал себя оказавшимся в аду за деяния и несущим наказание. Наверное, такое отношение к окружающей невероятно сложной и опасной действительности успокаивает душу. — Там темно и жарко, там черти издеваются над грешниками. У нас не темно и не так уж жарко, скорее влажно и душно, но черти имеются, и, по всей видимости, имеются в избытке. Чем не ад?
— Ада на земле нет, — почему-то сказал Стас. — Вообще, это все выдумки. Я не верю в подобную чушь.
— Знаешь, приятель, ты можешь не верить в Бога, но Бог уж точно верит в тебя. А если Бог в тебя верит, значит, он существует. А если он существует, значит, имеется и ад. И неважно, на земле он расположен, под землей или на Венере. Мы с тобой наворотили кучу дел на большой земле, и кто-то должен наказать нас. Обязательно — должен.
— Брось, мы ни в каком не аду. Мы на затерявшейся черт знает где суше в компании инфицированных разновидностью бешенства бедняг.
— Джонни, царствие ему небесное, нам сказал четко: мы не в Северной Атлантике, где должны были находиться по логике. Наш корабль шел на Бермуды, а разбился вовсе не там. И даже не на Багамах, куда летел самолет Карчера. Сам по себе этот факт не вызывает у тебя никаких подозрений?
Стас задумчиво покрутил в руках пустую флягу из-под воды. На смену страху, ужасу от встречи с зомби пришла слабость и грусть, с которыми молодой человек не знал способа борьбы. Здесь — не знал. На большой земле он мог бы пойти в бар, надраться и забыться. А здесь он мог пойти только в объятия опасных тварей.
— Я тут думал кое о чем, — после молчаливых манипуляций с флягой сообщил Стас. — Мы ведь вблизи Бермудского треугольника проходили. Как бы это глупо ни звучало, но вдруг нас «засосало» в треугольник? Каким-то образом мы перенеслись, скажем, на юг Тихого океана или в Индийский океан, где нас найдут вовсе не так быстро, как хотелось бы. Эта версия имеет точно такое же право на существование, как твоя — о преисподней.
— А можно объединить наши версии, назвав Бермудский треугольник воротами в ад, — усмехнулся Игорь. — Не важно, каким образом мы очутились вовсе не на Бермудских островах. Не важно, потому что мы вряд ли сможем понять сложность этого процесса. Важно, что нам тут делать теперь!
— Каяться?
— Каждый давно покаялся в своих грехах. Беда в том, что нас не собираются прощать только потому, что мы, типа, сожалеем.
— И что же тогда ты предлагаешь? Может, выстроим тут церковь и будем молиться, пока добрые ангелы не заберут нас обратно, в мир людей?
— Добрые ангелы попадают в преисподнюю только низвергнутыми. Добровольно они туда не спускаются, не дураки поди. Коли мы на самом деле в аду, то предстоит прожить тут целую вечность, прежде чем о нас кто-то вспомнит. Ну а если мы не в аду, значит, надо постараться в ближайшее время туда не загреметь. Значит надо выживать!
— Сами мы ни за что не догадались бы, — поморщился Стас. — Брось свои дурацкие рассуждения о преисподней. Мы стали жертвами кораблекрушения, оказались на странной земле и только. Таким как Марина в аду делать нечего, не заслужили.
Но ответ Марины огорошил парней.
— Мне есть за что гореть в аду.
Выдержали театральную паузу. Парни ждали, пока девушка сама всё расскажет. И она рассказала:
— Три года назад я влюбилась в одного мальчика. По-настоящему влюбилась. Но беда в том, что он был нужен не только мне одной, а еще одной девчонке, Насте. У нас шло долгое и почти безрезультатное соперничество, потому что мальчик, Сережа, не смел сделать выбор в пользу одной из нас, ведь мы обе были его подругами, у нас была одна и та же компания, одни и те же увлечения, интересы, одна жизнь. Тогда мы с Настей решили заключить пари: кто победит, тому будет принадлежать Сережа, а кто проиграет — отступит навсегда. Пари заключалось в опасном подъеме на крышу здания по его стенам (это называется паркуром, вы наверняка слышали о таком увлечении молодежи). Настя честно полезла, а я… поднялась на лифте и дождалась ее уже на крыше. А потом…
— Столкнула, — буркнул Стас. — Сбросила с крыши, и бедная Настя разбилась вдребезги. Зато ты получила себе бойфренда и зажила счастливо.
— Примерно так, — прошептала Марина. На ее глазах выступили слезы, но сейчас никто не хотел пожалеть ее, приободрить.
Игорь даже отсел подальше, стал внимательно изучать заросли из открытого входного люка.
— Ну точно — ад, — заключил Игорь. — В другое я уже не верю. Трое убийц — это не совпадение. Это судьба.
— А как ты оказалась на «Серенити»? — поинтересовался Стас.
— Недавно Сережу и остальных моих друзей вместе со мной поймали на крыше здания. Мы как раз забрались туда…
— Вы что, обезьяны? Или придурки? — подал голос Игорь со своего места. — Лазать по стенам зданий — занятие для бездельников и придурков высшей пробы, я так думаю.
— Мы… это увлечение такое, понимаешь? Ничем не хуже боевых единоборств или бальных танцев.
— Это маразм зажравшихся подростков и бизнес Джеки Чана, а не увлечение.
Марина не стала спорить. Она просто проигнорировала едкий комментарий, продолжив:
— В общем, нас всех поймали люди отца, его телохранители, помощники. Друзей посадили в фургон и куда-то увезли — куда, я не знаю. И никогда не узнала бы, потому что отец поместил меня под домашний арест, обрезал в доме все телефонные линии и Интернет, полностью лишил меня связи с внешним миром. Но однажды я случайно услышала, как он кричал на своего помощника, на Вано. Он обвинял того в какой-то страшной ошибке, говорил, что теперь могут появиться большие неприятности. Я подслушивала за дверью и узнала, что Вано сделал не так. — Лицо Марины исказилось, подбородок задрожал. Девушка плавно съезжала в истерику. — Вано случайно застрелил Сергея из пистолета, когда привез в дом отца. Случайно, понимаете! А потом… потом они решили пристрелить остальных — троих моих друзей! — чтобы устранить их как свидетелей!.. — Марина уронила голову, спрятала лицо и тихо завыла. Говорить дальше она уже не могла.
