class="p1">Моё сердце дрогнуло, собственно, как и я. По коже пробежался неприятный холодок. В смысле
«сказал, что нужно расстаться»? Неужели и правда из-за меня? Теперь стало стыдно перед ней. Только я хотела ответить, она продолжила свой монолог, не дав мне сказать.
— Знаешь насколько обидно? Я всегда знала, что он со мной не из-за любви, а скорее из жалости, чтобы поддержать меня морально, но никогда не думала, что кто-то, вроде тебя, сможет заставить его предпринять такой шаг. Пусть наши отношения не считались вообще таковыми, но у меня хотя бы был шанс, — с каждым словом её голос дрожит сильнее.
— Алис… — возникает желание успокоить её и сказать, что ни на что не претендую, но она снова перебивает.
— Помолчи, — смотрит с какой-то мольбой в глазах, отчего решаю выслушать до конца. — Ты же совсем его не знаешь, он очень сложный человек, но я была с ним, нуждалась в этом, потому что искренне любила. Ты, хотя бы, понимаешь, что вы совершенно разные? И «противоположности притягиваются» однозначно не из вашей оперы. Вы возненавидите друг друга, если попробуете сблизиться, это я гарантирую. И уж поверь, если он захочет — я тут же вернусь, плюнув на всякую гордость. А он обязательно захочет, — закончив свою пламенную речь, Алиса уходит, так и не давая мне возможности сказать хоть слово.
33
Странное ощущение после всех её слов пробирает всё тело. Я ведь даже не знаю, почему Ян решил её бросил, а она уже всю жизнь мне расписала по пунктикам. Причём, не самые лучшие аспекты. Меня гложет жалось по отношению к Алисе. Похоже, что она действительно сильно любит Яна. Но в самом то деле не я же заставила их расставаться. Или всё же я?
Совесть немного отпускает, когда в голове всплывает мысль о том, что она, по сути, никогда и не являлась его девушкой. Ян просто позволял Алисе быть рядом, не больше.
Голова начинает разрываться от потока вопросов, на которые не могу найти ответ. И совсем не хочется признаваться самой себе, насколько до безумия греет мысль о том, что Ян полностью свободен и, вроде бы, больше нет факторов, которые мешают нашим поцелуям. Но, видимо, не стоит даже думать об этом, пока не поговорю с ним лично.
***
Пары плетутся одна за одной. Сегодня крайне нудно на них сидеть, видимо, потому что внутри сгораю от нетерпения и нуждаюсь в разговоре с Яном.
Страх, злость и дикий трепет перемешиваются в груди в адский, пламенных коктейль. Мне совершенно непонятен его поступок, а мысль, что он сделал это из-за меня, враз вызывает радость и недовольство.
На «Истории литературы» обмениваюсь сообщениями с Кириллом. Он не перестает просить прощения и пытается объяснить свои чувства, которые толкнули его на подлый поступок. Радует, что он не оправдывает себя, а, наоборот, полностью признает свою вину.
Сходимся мы на том, что вполне можем позволить себе общаться как друзья. Пусть глупо, но меня устраивает. Возможно, если бы узнала об этом после нашего первого расставания — никогда бы не простила. Но сейчас всё складывается как-то иначе.
Прекрасно осознаю, что, в этот раз он не врет и пытается быть полностью откровенным и искренним.
Терять Кирилла, как близкого человека, по-прежнему не хочется — у нас слишком много общего и прошлого. Как бы там ни было, за год он стал для меня родным человеком. Но, к сожалению, я поздно смогла понять, что больше как брат, нежели как парень.
Дисциплина Яна по расписанию четвертой парой, отчего приходится пренебрегать походом в буфет, чтобы успеть поговорить с ним. Хотя, с моим режимом питания, это не имеет особого значения.
Приближаясь к его аудитории, чувствую, что моя уверенность иссякла, а колени начинают подкашиваться. Но, несмотря ни на что, резко опускаю дверную ручку вниз, и захожу внутрь.
Ян внимательно перебирает какие-то бумаги на своём столе, однако, отвлекается на секунду, чтобы окинуть меня беглым взглядом.
— Зачем ты Алису бросил? — стараюсь держаться твердо и уверенно, но голос отчетливо выдает бушующее волнение.
— С каких пор тебя волнует моя личная жизнь? — спокойно спрашивает Ян, не отвлекаясь от своих бумаг.
Создается впечатление, что он смог предугадать мои выпады в его сторону.
— Просто, если из-за меня, то зря, — звучит жалобно. — Между нами в любом случае ничего не может быть.
Сердце трепыхается в груди раненой птицей от надежды на то, что он опровергнет мои слова. Осознаю, что специально сказала именно так, чтобы стало понятнее, что между нами.
— Какой же ты ребёнок, Щербакова, — ликующе заявляет он. — Неужели думаешь, что я настолько хреновый человек, что могу продолжить держать рядом девушку, которая безоговорочно мне верит, после того как целовал другую?
— Но… — начинаю опешив, но слова никак не находятся.
— Ты совершенно не при чем, — уверенно заявляет Ян, отчего становится невыносимо грустно. — Наши взаимоотношения в одни ворота нужно было давно прекращать: Алиса достойна человека, который будет её любить. Просто не возникало причин причинять ей боль, но, вчерашний вечер, поставил всё на свои места. Предугадывая твой следующий вопрос — о нашем первом поцелуе Алиса знает с того самого дня. За исключением того, что той девушкой была именно ты.
— То есть, ты целовал меня, потому что нужна была причина? — спрашиваю мрачно, вопросительно смотря на собеседника.
— Глупая, — язвительно ухмыляясь, шепчет Ян. — Я поцеловал тебя, потому что хотел.
Сердце в ту же секунду грозится прорваться через грудную клетку, но я усердно стараюсь не подавать виду. Однако, счастливую улыбку и блеск в глазах, скрыть не удалось.
— Но это не имеет значения, — он отрицательно качает головой и продолжает перебирать бумаги. — Ты ведь уже решила, что между нами ничего быть не может.
Снова его язвительность доводит меня до белого каления. Может, он окончил курс «Как довести Щербакову до ярости одним словом/жестом/взглядом»?
И что теперь делать? Отказываться от своих слов и убеждений, тем самым признавая, что меня к нему жутко тянет? Нет уж, увольте.
Скрывая своё внутреннее огорчение и злость, резко выхожу в коридор, решая, что мне нужно немного успокоиться. Правда в удовольствии напоследок хлопнуть дверью как можно сильнее, я себе не отказываю.
34
В коридоре я незамедлительно натыкаюсь на Машу и Инессу. Да, именно на ту, которая напала на меня в уборной, подстрахованная поддержкой своих преданных песиков. Кто бы мог подумать, что они будут стоять и мило беседовать друг с другом. Наверное,
