совершенно недоказуемыми, даже ощущение расхода энергии, её полноты и потери на заклинания, было вещью сугубо личной, у каждого мага разной и зависело, в частности, от настроения, здоровья или болезней тела и других подобных мелочей. Учитель говорил мне как-то, что для того чтобы реально прикидывать запас своих сил, маг должен раз или два практически полностью истощиться, сжечь всю свою энергию до нуля.
Странная всё же вещь человеческий разум: лучше всего он работает не когда его это делать заставляешь, а когда меньше всего от него этого ждёшь. Ответ на всё пришёл ко мне неожиданно, «озарением», вспышкой, и в абсолютно, казалось бы, неподходящее время, в тот миг, когда я готовил и случайно, по рассеянности, ухватил голой рукой уже раскалённый котелок, как-то не ожидал, что он может так быстро настолько нагреться.
Охватившая ладонь боль, а после того, как я бросился к реке и опустил руку в воду, и блаженная, успокаивающая, прохлада, напомнили мне о многом. Я наконец словно «проснулся», осознал и переосмыслил всё, что со мной происходило и произошло. Руку я кое-как, наспех, перебинтовал и до конца дня изучал-обновлял в памяти всё связанное со Словами Силы: какими они бывают, чем отличаются, какие возможности дают, в чём, напротив, ограничивают своего владельца и прочее.
С чем было связано моё столь позднее пробуждение Слова Силы, я не знал: о стихийных Словах, их «поведении» и особенностях было вообще мало что известно, в основном лишь, кажется, досужие домыслы авторов-магов, а не реальные факты. Самому мне навскидку на ум тоже пришло немало вариантов, но лишь два из них казались более-менее правдоподобными. В первом случае, который я принял за основной, я сам каким-то образом всё это время подавлял в себе собственное Слово Силы или не понимал, как им пользоваться, что в общем-то сути не меняло. На правду это было похоже потому что после тех событий с огненной собакой, ожогами и прочим, я стал всё же немного опасаться пламени, не мог заставить себя относиться к нему так, как раньше. Во втором, чуть менее вероятном, случае, виновником задержки оказался мой слишком малый на то время для подобной силы возраст: вместить такое количество энергии и перестроиться сразу моё тело просто-напросто не смогло.
Жизнь – непредсказуемая штука. Человек никогда не знает заранее, что в конце концов окажется для него добром, а что злом. Учитель, да и отец до этого, как-то говорили мне, что некоторые возможности и способности открываются лишь в определённой, чаще всего критической, ситуации. В том, что Слово проснулось неслучайно и лишь затем, чтобы меня защитить, я был почти уверен.
Теперь, после появившейся возможности сравнить собственное состояние «до» и «после», я полностью убедился в справедливости фразы: «маг без Слова Силы – не маг». Одно его наличие уже усиливало все заклинания владельца, любой, даже противоположной, стихии и не-стихийные, они как бы действительно «умножались» на него, в этом мои ощущения во время боя с разбойниками меня не обманули. Общий запас энергии Слово тоже увеличивало в разы и делать многие заклинания, в основном из высших, не используя его, на личной энергии, было нельзя вообще, предупреждения учителя об этом в моей книге выглядели недвусмысленно.
Минусы у Слова Силы тоже были: о магии стихии Воды мне теперь можно было сразу забыть. Обычное для водного мага заклинание, вроде того же «дождя», вполне могло убить меня или, по крайней мере, лишить разом всех сил. Вообще эта информация была, конечно, расплывчатой и неточной, но проверять так ли это будет на деле я не хотел.
Ночью от любопытства мне не спалось. Я ворочался с боку на бок на одеяле, а то и открывал глаза, присаживался и смотрел на огонь костра и на подмигивающие мне с неба звёзды. Что у меня стало во много раз больше энергии я уже понял, но…, мне не давал покоя вопрос: во сколько это «во много»? Теперь, когда всё стало ясно, мне не терпелось узнать предел своих сил и уснул я лишь когда твёрдо пообещал себе наутро обязательно это сделать.
Проснулся я, как ни странно, очень поздно. На реке уже вовсю светило солнце, а мой костёр всё же успел полностью прогореть. Я поднялся, умылся, наспех позавтракал и пошёл практиковаться. От места своей стоянки я на всякий случай отошёл довольно далеко.
Для начала я сделал несколько простеньких, «разминочных», заклинаний, вроде того же «бриза». Заклинания стихий Воздуха и Земли действительно стали отнимать у меня намного больше сил, пока всё шло именно так, как и должно было.
Проверить стихию Огня я решил на всё той же «искре». Примерно полгода назад я узнал, что при определённых условиях силу в ней можно копить.
Ошибки, которые я специально добавил в заклинание, мог совершить лишь разве что полнейший дилетант в магии: читал я его плавно и напевно, как заклинание Воды, а не Огня и не словами, а посимвольно, знаки пальцами тоже делал неточно, в общем большая часть энергии просто рассеивалась, как я изначально и планировал.
Идея с накоплением силы в заклинании сработала, и в кисть моей правой руки сперва пошёл, а затем вдруг хлынул, мощный поток энергии, он был таким сильным, что ощущался даже физически и заставлял мои пальцы дрожать. Я испугался немного, но всё же решил подождать. Прошло некоторое время. Кисть моей руки стала словно какой-то «тяжёлой», «увесистой», а сила в неё всё текла и текла.
Я торопливо развернулся к ближайшей скале. Вообще я думал выпустить «искру» намного позже, когда почувствую усталость и вдоль берега, чтобы оценить расстояние, которое она сможет пролететь, но теперь уже боялся. Маг должен думать о последствиях своих действий, отвечать за них. Это заклинание было слишком мощным. Это была уже даже не «искра» вообще.
Я досказал заклинание и выпустил его на свободу. Раздался громкий хлопок и сила из моей руки вдруг ушла. С моих пальцев сорвался огненный шар размером едва ли не с меня самого и ударил в камень. Я успел лишь отвернуться и закрыть глаза.
В спину мне дохнуло жаром. Воздух был настолько горячим, что почти обжигал. Я быстро, не раздумывая, ударил через плечо заклинанием «ветра» и одновременно поднял за собой защитный пласт земли, а затем отскочил и отбежал подальше. В который уже раз инстинкты, вбитые в моё тело сперва учителем, а затем тренировками, меня спасли.
В скале-цели зияла дыра. Камень оплавился и тёк к реке бурлящими, раскалёнными потоками лавы, в небо от него
