идти дальше, но меня смущает перепуганный вид храмового служки, и я жестом останавливаю друга. А вот с чего вдруг этому египтянину так трястись, он что — в первый раз с римским легионером разговаривает? Да, Александрия просто наводнена солдатами III Киренаикского легиона!
— Ты что-то скрываешь от нас? Отвечай, когда тебя спрашивают! — нажимаю я на него и сразу перехожу к угрозам — Иначе я прикажу своим солдатам доставить тебя в дворцовую тюрьму.
— Я всего лишь ничтожный метельщик, слежу за чистотой в этом храмовом дворе и поддерживаю огонь в светильниках, подливая в них масло — смуглое лицо египтянина становится серым, и он начинает заикаться от страха — Клянусь, я ничего не видел! Мне здесь даже не разрешено спускаться в подземелья…
— Это туда, где находятся погребальные камеры священных быков Аписов? — оживился Сенека — А нам с другом нельзя потом глянуть на их мумии?
— Что, вы, господин!!! — ужаснулся метельщик — туда имеют доступ только посвященные!
Толку от моих дальнейших угроз немного, парень уже ударился в панику и вот-вот грохнется на плиты двора. На нас уже начинают оглядываться. Я вспоминаю про анкх Хранителя, который ношу теперь, не снимая, под туникой. И показываю его служке.
— Знаешь, что это? Если ты верный служитель Сераписа не смей лгать Хранителю. Я хочу слышать правду!
Египтянин теряет дар речи и заворожено смотрит на мой анкх. Потом опускается перед нами на колени и припадает лбом к моим калигам, приводя меня этим поступком в шок.
— Простите недостойного раба, Хранитель! Я всего лишь выполнял приказ Начальника мастеров. Мне было приказано молчать, и я не мог его ослушаться.
— Встань и говори…
Парень снова утыкается в мои калиги и мотает головой. Потом тихо произносит.
— Смилуйтесь, я не смею теперь смотреть вам в глаза… Но расскажу все, что знаю. Человек, которого вы ищите, появился здесь три дня назад. Он называл себя учеником Иешуа и рассказывал про него, собирая вокруг себя толпу. Начальнику мастеров это не понравилось, и он приказал храмовой страже прогнать его. Иудей ушел, но на следующее утро вернулся и начал снова проповедовать, только теперь уже не здесь, во дворе храма, а у подножия лестницы. И снова вокруг него собралась толпа. Но нашлись недовольные, которые стали гнать его и бросать в него камни.
— Это был приказ кого-то из жрецов?
— Не знаю… я, правда, не знаю. У нас раньше никогда такого не случалось. Один из камней пробил ему голову, и он упал, обливаясь кровью…
Я прикрываю глаза и отгоняю подступившую к горлу тошноту. Если Матфей погиб, я найду виновных и заставлю их сожрать камни, которыми они бросались в апостола. Пусть это не по-христиански, но я заставлю местных жрецов ответить за это и впредь считаться с последователями Христа!
Луций, успокаивающе кладет мне руку на плечо и спрашивает египтянина.
— Что же было дальше? Не тяни!
— Толпа растерзала бы его, если на его счастье не вмешались бы иудеи. Он потерял сознание и терапевты забрали его с собой.
— Кто?!! — изумленно распахиваю я глаза и рот — Какие еще терапевты?!
Сенека спешит пояснить мне.
— Марк, терапевты это местная иудейская секта, такие же аскеты, как иоанниты и ессеи. Они живут закрытой общиной, уединенно, в поселении на берегу Мареотидского озера. Занимаются врачеванием, я и сам к ним как-то обращался. Серапис ведь почитается еще и как целитель всех болезней, вот они видимо и приходят сюда, когда бывают в городе, чтобы помолиться ему и принести свои дары.
— И ты знаешь, где находится их поселение?
— Знаю, конечно. Это не очень далеко от городских стен.
— Скорее веди меня к ним!
Я выдыхаю и снова перевожу взгляд на уборщика, который так и стоит на коленях, не поднимая головы.
— Иди к своему начальнику мастеров и передай ему, что я завтра вернусь. Пусть молится Серапису, чтобы мой товарищ выжил. Иначе его постигнет участь мемфисских жрецов Сета. Слышал, как они были наказаны?
Египтянин в ужасе отшатывается от нас. Выражение лица у меня, видимо, зверское. Потому что на самом деле, я в бешенстве. Это Александрия — центр античной цивилизации?!
Я быстрым шагом спускаюсь по лестнице и направляюсь к восточным воротам города. Луций еле поспевает за мной. Немного успокоившись от быстрой ходьбы, спрашиваю у Сенеки то, что осталось для меня непонятным.
— Луций, а кто вообще такой этот «начальник мастеров»?
— А ты разве не знаешь? — удивляется он — Марк, это же главный жрец храма.
— Так я что — угрожал расправой главному жрецу Сераписа?!
— Ну, да… Вообще-то не стоило этого делать. С ним лучше не ссориться.
— Если Матфей умрет, у храма Сераписа будет другой главный жрец!
* * *
Выйдя из городских ворот, я останавливаюсь и удивленно оглядываю окрестности: впереди перед нами расстилается самое настоящее кладбище со всеми присущими ему атрибутами — могильными плитами, поминальными стеллами и мавзолеями.
— Это что — некрополь?
— Ну, да. В Египте он всегда находится в западной части пригорода. А поселение терапевтов совсем в другой стороне, на восточной окраине города.
— И нам теперь придется возвращаться и топать туда через весь город?
— Зачем? — удивляется Луций — Вместо того, чтобы толкаться в городе, мы лучше спокойно доплывем туда по озеру. Пойдем…
Мы подходим к небольшой пристани на городском канале, и по каменным ступеням спускаемся на причал, вдоль которого как на параде выстроились разнокалиберные лодки. Крупных кораблей здесь конечно нет, они разгружаются и швартуются в озерной гавани, а вот легких рыбацких, торговых и даже прогулочных суденышек тут полно.
— Подожди, я сейчас найму нам лодку.
Луций разговаривает сначала с хозяином одной лодки, потом переходит к другой. Удача улыбается ему с третьего раза, и друг радостно машет рукой, призывая меня спуститься на пирс. Нанятая им лодка выглядит довольно чистой и рыбой от нее не воняет. Она небольшая, с одним прямым парусом и удобной скамьей для пассажиров. Хозяин видимо использует ее для перевозки людей и каких-то
