закуталась в одеяло, мне почему-то стало холодно и одиноко. Я, долго не моргая, смотрела в потолок, почти физически ощущая, как рвутся нити, связывающие меня с Таней.
Около часа ночи в дверь тихо постучали.
– Я не сплю, – почти шепотом сказала я, и ко мне зашел Дима.
Он присел на край кровати и долго смотрел на меня.
– Ты тут как? – мой брат не привык утешать кого-то и открыто проявлять заботу, поэтому по такому неказистому вопросу я сразу догадалась, что он переживает за меня.
– Не очень, – было бы глупо скрывать.
– Танька Рыкова в клубе была, выпила лишнего, поносила там тебя на чем свет стоит… Правда, что ты у нее Данилу увела?
– Правда, что я сказала ей, что не прекращу с ним общаться только потому, что она этого хочет.
Дима помолчал.
– Да уж… Сложно у вас, у девушек, логика устроена, – он взъерошил свои волосы. – По ее словам ты та еще… разлучница.
Я улыбнулась. Приятно, что брат бережет мою психику, подбирая удобоваримый синоним.
– Дим.
– А?
– Помнишь, как мы с Таней подружились?
– Конечно, помню. Ее семья переехала к нам из Питера. Все такие интеллигентные, высокомерные… Танька все на лавочке у дома сидела в пышном платье и белых колготках, как кукла в витрине магазина, никто с ней играть не хотел. А ты пошла и позвала ее поиграть. С тех пор и дружите. Лет двенадцать уже, наверное… Ребята в компании только из-за тебя ее терпят. Она вредная и задирает всех…
– Правда? Я думаю, что она неплохой человек… Мне казалось, я ее хорошо знаю. Но сегодня она ударила меня и наговорила такого… – я запнулась, глаза снова начало щипать.
Дима молчал, давая мне возможность выговориться. Собравшись с силами, я продолжила:
– Что важнее: любовь или дружба?
– Ну, это как посмотреть… А что?
– Если твой друг влюбится в девушку, которая тебе нравится, то ты уступишь ее или с другом поссоришься?
Дима снова принялся ерошить свои волосы.
– При таком раскладе ну ее, эту девушку, – наконец выдал он. – С другом я сто лет знаком, а девушка… – он осекся, сообразив наконец почему я такой вопрос задала. – Блииин, да вы никак из-за Шустова поссорились?
– Можно и так сказать, если не углубляться в суть проблемы.
– А если углубиться?
– А если углубиться, то по всему выходит, что я вдруг прозрела и поняла, что Даня был прав, когда сказал, что все мною пользуются, а я молчу, стараясь быть для всех хорошей и удобной. И – вот. Впервые решила быть честной с самой собой. Таня попросила держаться от Дани подальше, потому что он ей нравится, а я подумала: какого черта она меня об этом просит?! Может, мне нравится с ним общаться или…
– Или…? – несмотря на темноту в комнате было понятно, что Дима улыбается.
– «Или» тебя не касается.
– Данька будет счастлив.
– С чего бы это?
– Ты, Элечка, кажется, поплыла, – Дима тихо засмеялся, а я только покачала головой и вздохнула.
– Дима Данилов, детский сад! Ты меня вообще слушаешь?
– Самым внимательным образом!
– Я тебе про Таню говорю, а ты мне про друга своего…
– Тане ничего с Даней не светит.
– Уже «посветило».
– Когда? Что?
– Они целовались…
– Кто? Данька с Таней? Что за фигня? Оооооо, да это ты, сестренка, детский сад! Данила бы такой залет не совершил. Он парень прошареный. Уж если и мутить с кем-то, то подальше от девушки, которая нравится…
Я не выдержала и со всей силы запустила в него подушкой. Но Дима знал меня всю свою жизнь, поэтому ловко перехватил ее и, размахнувшись, ударил мне по плечу. Я подскочила, схватив большого плюшевого медведя и обрушила его на голову посмевшего взбунтоваться брата…
Через пять минут мы оба без сил валялись на моей кровати и, пытаясь отдышаться, разглядывали потолок.
– Я через два дня диплом защищаю, – наконец сказал Дима. – А ты скоро школу заканчиваешь, уедешь из дома… Выходит, вот мы и выросли. Быстро как-то.
– Тебе страшно?
– Нет. Немного грустно, что ли.
– А мне страшно, – призналась честно. – Что будет, если не поступлю? А если поступлю, то как уеду отсюда?.. Где и с кем буду жить? Что за люди окажутся рядом?
Мы помолчали.
– Получается, это наше последнее беззаботное лето? – Дима повернулся ко мне и оперся о локоть. – Давай забьемся оторваться по полной! Чтобы до тридцати лет хватило!
Он по нашей детской привычке протянул мне руку, и я тут же ответила уверенным рукопожатием.
– Ну, все, пора спать, – Дима поднялся на ноги. – Не парься из-за Тани, как-нибудь разрулится.
Он вышел, а я все не могла перестать думать о том, что это лето просто обязано стать особенным.
Глава 29
Я проснулась от непрекращающегося лая Тимки и сразу же улыбнулась – сегодня у меня день рождения!
Приоткрыла глаза: день солнечный, как и вся последняя неделя. В чашке, на столике рядом с кроватью, три белых пиона, – значит, с утра заходил Дима, его почерк. Из кухни пахнет моим любимым сливовым пирогом и кофе…
Все, сон сразу же как рукой сняло! В шортах и футболке, заменяющих мне пижаму, я прошаркала на кухню и замерла от неожиданности… Здесь было не протолкнуться от моих друзей. Они заняли абсолютно все пространство, громко смеясь, двигая стулья, подставляя табуретки и отвечая на вопросы мамы и бабушки, что они будут есть. Все восемь. Кроме Тани.
– С днем рождения! – ребята почти оглушили меня, пришлось даже уши прикрыть.
– Спасибо! Ну, вы даете! Могли бы и предупредить, – я присела на табуретку рядом с Сашей. Он с улыбкой и чрезмерным умилением смотрел на лохматую и неумытую меня. На долю секунды я сердито нахмурилась, давая понять, чтобы он прекратил, пока кто-нибудь не заметил, но Сашка только шире улыбнулся своей и без того сногсшибательной улыбкой. Постаралась пригладить волосы, но, кажется, не очень получилось.
– Да мы просто повод искали, чтобы на тети Надин пирог напроситься, – пошутил Женя, и все громко засмеялись.
– Ну, как, Элька, теперь «забирай меня скорей, увози за сто морей»? – запихивая огромный кусок пирога в рот, подмигнул мне Рома.
– Я только проснулась, а вы уже про сто морей…
– То есть ты ничего не чувствуешь? И что ты теперь совершеннолетняя и можешь творить разные непотребства, например… – начал было Женя, но раздалось весьма внушительное папино покашливание:
– Молодые люди, – папин голос был чрезмерно серьезен, он просто шутил вместе со всеми. – Поосторожнее на поворотах…
– Папа…
Мы все смеялись, мама с
