Мы заняли место совсем рядом с водой, расстелили плед, поставили мангал и соорудили импровизированный стол.
Пока мы закончили все приготовления, стало вечереть.
– Давайте скорее в воду, а то сейчас солнце совсем сядет, – поторопил нас Дима.
И если парням в их купальных шортах, чтобы пойти купаться нужно было просто снять футболки, то я тихо выругалась, потому что сглупила и не переодела купальник дома. Довольно неловко на необорудованном пляже, укутавшись в полотенце и рискуя быть застуканной, снимать с себя одежду и натягивать купальник.
Когда я пунцовая от усилий подошла к воде, ребята уже купались минут пять и, судя по всему, успели о чем-то против меня сговориться. Это наши привычные забавы: брызгать водой на тех, кто ее боится (то есть на меня), нырять и хватать за ноги, чтобы напугать (меня, как правило) и прятать полотенца, чтобы особо мерзлявые (я, то есть) выбравшись из воды дрожали до изнеможения.
– Даже не думайте! – предупредила я их, делая решительный шаг в воду. Димка громко захохотал, окатил меня приличной волной и поплыл от берега.
Света забралась на Женю, чтобы дезориентировать его и дать мне возможность хотя бы окунуться. Я хмуро посмотрела на Даню, ожидая от него по сложившейся традиции какую-нибудь подлость, но увидев его, почувствовала, как у меня по всему телу побежали мурашки… Он стоял по колено в воде, в абсолютно мокрых шортах и был похож на модель из журналов, которые я иногда листала у Светы.
Мокрые волосы, широкие плечи, сильные руки, идеальный пресс, позволяющий носить эти чертовы шорты тааак низко… Что это со мной? Во рту пересохло и дышать стало тяжело…
Но сильнее его тела меня притягивал его взгляд: в серых глазах словно тучи сгустились. Он, не отрываясь, смотрел на меня, слишком внимательно, слишком…серьезно? Ни намека на готовящуюся подлость.
Я поняла, что несколько секунд уже не дышу, а щеки снова заливает румянец. В несколько шагов я зашла в воду и несмотря на то, что она оказалась холодной, поплыла.
Чтобы хоть немного успокоиться и перестать себя ругать за неуместное стеснение и слишком долгое разглядывание Даниного тела, я доплыла почти до середины озера и там легла на воду, разглядывая темнеющее небо. В тишине я слышала, как стучит мое сердце, а мысленно я вновь и вновь спускалась взглядом с его лица с горящими глазами до мокрых шорт…
Наваждение какое-то!
До меня едва долетел обеспокоенный Димин голос:
– Элька! Ты где?
Я помахала рукой и поплыла к берегу.
Ребята уже вылезли и разожгли костер. На берегу почти никого не осталось, и их голоса были хорошо слышны. Женя рассказывал анекдот, Дима постоянно вклинивался, а Света ворчала на него. Такая родная «картина».
Вдруг резкая боль пронзила левую ногу.
– Ай! – громко вскрикнула я и потянулась к ноге. Судорога! Как же некстати!
Перестав грести, я ушла под воду, но тут же вынырнула и невольно застонала. Боль не прекращалась. Вместо этого судорогой свело вторую ногу, от нового приступа боли я снова ушла под воду и едва не захлебнулась. Легкие обожгло, собравшись с силами, я вынырнула и сильно закашлялась. Мне стало очень страшно, надо было позвать на помощь, но я продолжала без остановки кашлять.
Сколько продолжалось это безумие – не могу сказать, но вдруг я ощутила, как сильные руки обхватили меня за талию.
– Что случилось?! – продолжая барахтаться, я увидела обеспокоенное лицо Дани. Голос его дрожал, видимо, от того, что он очень быстро плыл.
– Судорога… – прохрипела я, от кашля жутко саднило горло.
– Все хорошо, малая, – он заглянул мне в глаза, – вместе не утонем.
Даня попытался улыбнуться, но чувствовалось, что напряжение еще не отпустило его. Он повернулся ко мне спиной:
– Держись за меня, нужно к берегу, тут еще глубоко.
Дрожа всем телом, я послушно обхватила его за шею. Даня поплыл к берегу, широко и уверенно загребая руками. Я слышала его сбивчивое дыхание и негромкий плеск воды. Боль в ногах утихала, но я их совсем не чувствовала. Зато я отлично чувствовала каждую мышцу на Даниной спине. И, несмотря на критичность ситуации, меня это волновало.
Наконец он коснулся ногами земли и подхватил меня на руки. Такая привычная для нас поза… Он посмотрел на меня, внимательно изучая, и я под этим взглядом совсем засмущалась.
– Испугалась?
Я молча кивнула. Сипеть как пропитый моряк не хотелось.
– Дурочка маленькая! Зачем так далеко уплыла? – Даня ругал меня, но звучало совсем не сердито. – Глубже, чем по пояс больше не заходи!
Мы стояли в нескольких метрах от берега, над озером поднимался туман, с его челки стекали капли воды, он тяжело дышал, но продолжал крепко прижимать меня к себе, словно со мной что-то еще могло случиться.
– Ты всегда будешь меня спасать? – спросила я шепотом. Лицо Дани болезненно передернулось. Он хотел что-то ответить, но моя рука, совершенно минуя мой разум, коснулась его щеки. Даня вздрогнул и замер. Нас накрыла тишина. Мы смотрели в глаза друг другу и молчали.
Вдали послышались голоса ребят, видимо, они ходили к машине и теперь возвращались. Даня громко выдохнул.
– Прекрати, иначе я за себя не отвечаю! – хрипло прошептал он и пошел к берегу.
Я отдернула руку и сильнее прижалась к нему.
Первым нас заметил Дима:
– Что за новости? Чего это ты Эльку на руках такаешь? – совершенно спокойно, словно видел подобное не единожды спросил мой брат.
– Твоя сестра утонуть тут по-тихому решила, – в тон ему ответил Даня.
Глаза Димы округлились, он подскочил к нам и накинул на меня полотенце.
– Элька, что случилось? Ногу свело? – Света с Женей помогли усадить меня на плед.
– Обе, – прошептала я.
– А чего ты шепчешь? – Света укутывала меня в полотенце.
– Горло саднит, захлебнулась, – я, как по заказу, закашлялась и виновато посмотрела на ребят. Они смотрели на меня с сочувствием и волнением. Все четверо. И тут я не выдержала и заплакала. Уткнулась в свои коленки и рыдала.
Я, выросшая на берегу реки, столько слышала о том, как людям судорогой ноги сводит, но не знала, что это так страшно.
Света обняла меня, а ребята просто стояли рядом и молчали.
Когда я успокоилась, Дима осмотрел мои ноги и как следует их растер.
– Иди-ка ты переодеваться, купальник и полотенце мокрые, дрожишь, как не знаю кто! – голос у Димы сердитый, но добрый, чувствуется, что переживает.
Он помог мне подняться и доковылять до машины, а сам вернулся к ребятам. Стуча зубами, я с трудом стянула мокрый купальник и с облегчением
