И он ушел, издевательски улыбнувшись на прощание.
Анита Дуглас поняла, в какую страшную ловушку угодила. Дело продвигалось не так быстро, как этого хотелось ее новой подруге, миссис Мюррей. Поэтому спустя некоторое время Алиса начала рассказывать про свои эскапады, пытаясь заставить Аниту признаться в том, что и у нее были похожие приключения. То был любимый прием детективов, работающих по новому психологическому методу с использованием закона предположений. В болтовне шпионка выудила сведения о Линне Мунро, что и помогло Драммонду заполучить вожделенные письма. Участвовал ли в заговоре сам Мунро? Анита не могла в это поверить.
Она понимала, что шантажист отдаст ее мужу материал, который выставит ее в весьма неприглядном свете, если дело о разводе станет рассматриваться в суде. Вдруг ее лишат маленького пособия? Она задрожала при мысли о том, что тогда окажется в бурном житейском море без руля и без ветрил.
Анита Дуглас не знала, как быть и что делать… А потом вдруг вспомнила о Констанции Данлап. Похоже, сейчас она могла рассчитывать только на помощь этой малознакомой, но такой располагающей к себе женщины.
— Все именно так, как вы и говорили! Это заговор! — выпалила миссис Дуглас, вбежав в квартиру Констанции. — Миссис Мюррей была просто подсадной уткой!
Констанция ожидала ее визита, но не так скоро.
— Как много им сейчас известно? — сочувственно спросила она.
Анита нервно сжала руки.
— Вообще-то… я созналась, — пробормотала она. — Но… Но… Я была неблагоразумной — да! Но нарушала ли я супружескую верность? Нет!
Последние слова она проговорила с вызовом.
Констанция внимательно слушала, стараясь не выдать своего интереса. Она знала, что в женской психологии есть интересный нюанс: ложь при таких обстоятельствах можно было считать добродетелью, доказывавшей, что женщина не безнадежна. А вот откровенное признание, даже подруге, показало бы, что женщина безвозвратно потеряна. Поэтому Констанция одобрила ложь миссис Дуглас.
— Все равно это скверно выглядит, — заметила она.
— Возможно, но только на первый взгляд, — настаивала Анита.
— Бедняжка, — утешила Констанция. — Не могу сказать, что обвиняю вас за… неблагоразумную дружбу. Можно сказать, вы скорее грешили против греха, чем просто грешили.
Она сочувственно обняла Аниту за талию, и та принялась тихо всхлипывать.
— Но теперь встает вопрос — что же делать? — вслух подумала Констанция. — Даже если бы речь шла только об одном детективе-шантажисте, справиться с ним было бы нелегко. К сожалению, в Нью-Йорке таких шантажистов достаточно много. Полагаю, после продажных политиканов и бизнесменов самые большие взятки берут частные детективы. Почти каждый человек скрывает какой-то грешок из прошлого, не желая в нем признаваться. Но некоторые слишком болтают, слишком рискуют — оттого и расцветает шантаж. Вообще-то удивительно, что денег не вымогают еще больше…
— Против меня есть улики… как он это назвал… есть мои письма к Линну… И та женщина напишет рапорты, излагая, что я говорила во время наших… наших бесед, — простонала Анита. — В каком свете все это меня выставит?!
Констанция лихорадочно думала.
— Сейчас пятый час, — проговорила она наконец, взглянув на наручные часы. — Вы сказали, что Драммонд нагрянул к вам меньше получаса назад. Даже если он и вправду передал письма вашему мужу, у того вряд ли был шанс внимательно их просмотреть.
Вдруг ее озарила идея:
— А что, по-вашему, мистер Дуглас будет с ними делать?
Анита посмотрела на нее сквозь слезы.
— Он очень методичен, — уже спокойнее ответила она. — Насколько я знаю его привычки, он, скорее всего, захватит письма с собой домой, в Гленклейр, чтобы как следует изучить, а потом…
— Где он будет хранить их? — перебила Констанция.
— У него есть маленький сейф в библиотеке, там он держит личные бумаги. Я не удивлюсь, если он бегло просмотрел письма и запер в сейф, собираясь заняться ими не раньше следующего утра.
— Тогда у меня есть план! — воскликнула Констанция. — Вы готовы к игре?
Анита Дуглас посмотрела на нее с отчаянием женщины, сражающейся за свою жизнь и честь.
— Да, — ответила она негромко и напряженно, — я готова на все.
— После обеда встречаемся на железнодорожной станции. Мы едем в Гленклейр.
Они взглянули друг другу в глаза, и каждая за несколько мимолетных секунд нашла ответы на множество своих невысказанных вопросов.
Едва миссис Дуглас ушла, Констанция открыла шкаф и вытащила из фальшивого выдвижного ящика два маленьких пузырька с порошком и небольшую склянку с губкой. Потом к этому добавился стальной прут с изгибом на конце.
Женщины встретились на станции и без происшествий сели в поезд. В пути тоже ничего интересного не случилось. Миссис Дуглас почти все время смотрела в сторону, в окно, в черноту ночи. Может, она думала о других своих путешествиях в Гленклейр, а может, боялась встретиться с любопытными взглядами людей, которые ехали вечерним поездом и были слишком любознательны, как многие жители пригородов.
Выйдя из поезда, две женщины прошли по главной улице, а потом нырнули в темный малолюдный переулок.
— Вот его дом, — показала миссис Дуглас.
Похоже, она хорошо помнила привычки мужа.
Он и вправду уже вернулся домой — в библиотеке горел свет.
— Он не очень быстро читает, — прошептала миссис Дуглас. — Итак, эти письма были у него весь сегодняшний вечер. Должно быть, он глотал их одно за другим, буквально пожирал их глазами.
Раздался звук приближающихся шагов — кто-то шел по мощеной дороге. Люди, слоняющиеся без дела по улочкам пригородного селения, всегда вызывали подозрения прохожих, и Констанция увлекла Аниту в тень изгороди, которая отделяла участок мистера Дугласа от соседнего. С улицы никакой ограды не было, но возле угла участка рос большой куст, и женщины спрятались в его тени.
Им пришлось прождать несколько часов, глядя на свет в окне библиотеки и размышляя, что сейчас читает хозяин дома. Анита боялась разговаривать и могла только гадать, что у Констанции на уме.
В конце концов свет в библиотеке мигнул и погас — и дом погрузился во тьму.
Минула полночь, прошел мимо последний припозднившийся местный житель.
Наконец, когда луна исчезла за облаками, Констанция осторожно потянула Аниту за собой.
Возле дома не было ни души, однако Констанция соблюдала такую осторожность, как будто дом хорошо охранялся. Они быстро пересекли открытое пространство перед коттеджем, по возможности держась густой тени.
На цыпочках поднявшись на порог, Констанция попыталась открыть окно — то самое, через которое раньше виднелся свет. Окно оказалось заперто.
Без колебаний она вытащила длинный стальной прут и начала вставлять его острый конец между створками рамы.
— В-вы не боитесь? — заикаясь, прошептала ее спутница.
— Нет, — ответила Констанция, не прекращая работы. — Большинство людей мало знают о воровских фомках. А ведь против фомки обычный дверной или оконный замок — не защита. Видите ли, даже в руках женщины такой инструмент способен создавать давление около тонны. Ни один дверной замок не выдержит такого… а оконный замок вроде этого — и подавно.
Констанция продолжала работать, стараясь как можно меньше шуметь. Наконец она быстро повернула фомку — и окно открылось. Плохо только, что открылось с треском. Сильного ветра не было, мимо никто не проходил и не проезжал, и скрип открытого окна ничего не могло заглушить.
Женщины подались обратно в тень и, затаив дыхание, стали ждать. Услышал кто-нибудь треск или нет? Не распахнется ли вскоре дверь или другое окно, не зазвучит ли сигнал тревоги? Но, кроме слабого шелеста листьев, не было слышно ни звука.
Несколько минут спустя Констанция осторожно подняла нижнюю раму, и они тихо шагнули в дом, в котором Анита Дуглас некогда была хозяйкой.
Констанция осторожно нажала кнопку маленького фонарика на батарейках и медленно повела им, освещая комнату.
В библиотеке было тихо. На столе в беспорядке валялись бумаги, как будто за ним недавно кто-то ожесточенно работал. Что за мрачные мысли посещали мужа Аниты, когда он обдумывал письма, которые детектив-шантажист продал ему по такой высокой цене, и разматывал липкую паутину лжи и инсинуаций?
Конус света упал на небольшой сейф в дальнем конце комнаты.
— Там, — прошептала Анита, показав на сейф.
Она боялась даже звуков собственного негромкого голоса.
Констанция тихо опустила все жалюзи и плотно задернула шторы между комнатой и прихожей. Потом из захваченного с собой пузырька насыпала аккуратную кучку порошка на верх сейфа.
— Что это? — спросила Анита, наклонившись к ее уху.
