1939 г. подписало пакт о ненападении с Германией. Тем самым была сорвана возможность создания единого антисоветского фронта и обеспечен на определенное время мир, столь необходимый для укрепления обороны.
Даже те исследователи, которые отрицают антисоветскую направленность англо-германских переговоров, вынуждены отмечать, что политика Уайтхолла отнюдь не способствовала сотрудничеству с СССР. Все, что Англия делала после марта 1939 года, пишет П. Рейнольдс, «не могло привести к союзу с Советами». Английское правительство, замечает Э. Карр, «отказалось вступить в союз с Советской Россией против Германии» [39].
Не одобряя германо-советский пакт, лейборист Г. Кол признает, что советские руководители в 1939 году «были правы», считая, что Чемберлен и Даладье «готовы в любой момент предать их нацизму». Пакт 23 августа 1939 г. Советское правительство считало «неизбежным злом», необходимым для укрепления обороны, подчеркивает М. Гилберт [40].
Однако ни Э. Карр, ни другие авторы не показывают, с какой целью вел Лондон опасную дипломатическую игру. Пожалуй, только А. Тейлор вскрыл мотивы «двойного курса». В книге «Англичане и другие» он подчеркивал, что Чемберлен вел переговоры с Россией неискренне. Главное для него состояло в том, чтобы «держать ее в игре». Что касается возможного соглашения с СССР, то оно, указывал Тейлор, с самого начала замышлялось как неравноправное, выгодное только Западу.
Свой вывод А. Тейлор развил в «Происхождении второй мировой войны». И хотя со многим в этой книге согласиться нельзя, оценка позиций сторон — Англии и СССР — правильна. «Обе стороны хотели соглашения, но далеко не одинакового, — указывает на противоположность целей Лондона и Москвы А. Тейлор. — Англичане стремились к моральной демонстрации, достаточной для достижения соглашения с Гитлером на более приемлемых условиях. Русские хотели четкого военного союза на принципах взаимопомощи, который или остановит Гитлера, или обеспечит их безопасность». Английский историк тонко подметил, что Чемберлен хотел обеспечить «русскую помощь», но считал, что она должна «открываться и закрываться, подобно водопроводному крану». А. Тейлор обращает внимание на тактику бесконечных затяжек и проволочек, которую применяли Лондон и Париж. Если Советскому правительству, подчеркивал он, для ответов на предложения западных держав за весь период переговоров потребовалось лишь 19 дней, то Англии и Франции — 105. «Советское правительство повернулось к Германии только тогда, — замечает он, — когда заключение союза оказалось невозможным».
Тейлор без предвзятости подходит к оценке пакта 23 августа 1939 г. Он как бы отвечает многочисленным фальсификаторам истории. «Пакт не был ни союзом, ни соглашением о разделе Польши… Более того, договор являлся в определенной степени антигерманским: он ограничивал немецкое продвижение на Восток в случае войны…». «Трудно сказать, какой другой курс могла избрать Советская Россия» [41],- заключает он.
Советские историки, ведущие постоянную борьбу с буржуазными фальсификациями международных отношений, уделяют большое внимание событиям лета 1939 года. В ряде работ [42] они убедительно показали, что ответственность за срыв тройственных переговоров несут правящие круги Англии и Франции. Советская историческая наука решительно отвергает лживую антисоветскую версию о «крутом повороте» внешней политики СССР весной и летом 1939 года. «Заключение советско-германского договора о ненападении, — говорится в обобщающей работе советских историков, — разрушило замыслы правящих кругов Англии, Франции и Соединенных Штатов Америки, направленные на то, чтобы «умиротворить» гитлеровскую Германию за счет СССР и разрешить этим способом межимпериалистические противоречия. Планы организации «крестового похода» всех капиталистических государств против СССР были сорваны. Потерпели неудачу и попытки западных держав использовать московские англо-франко-советские переговоры для дипломатического давления на Германию с целью побудить ее к скорейшему нападению на СССР» [43].
Буржуазная историография Англии о причинах второй мировой войны.
1 сентября 1939 г. фашистская Германия напала на Польшу, а 3 сентября Англия и Франция были вынуждены объявить войну Германии. Началась вторая мировая война.
Каковы ее причины? Можно ли было предотвратить войну, а если да, то когда и каким образом?
Наиболее простое объяснение, которое еще нередко встречается у буржуазных историков Англии, — Гитлер. Его действия, нелепая амбиция и чрезмерные претензии привели к конфликту. «Главная вина, безусловно, лежит на одном человеке, Адольфе Гитлере, на его невыполнимых требованиях», — писал лейбористский историк М. Фут. Близкую к этой точку зрения высказал и П. Рейнольдс. «В ненависти, гордыне и тщеславии этих людей (Гитлера и Муссолини. — Г. Р.), а также политических, экономических и социальных условиях, в которых они могли преуспевать, заключаются причины второй мировой войны» [44],- отмечал этот историк.
Подобные объяснения стали встречаться столь часто, что А. Тейлор в начале своей книги «Происхождение второй мировой войны» счел необходимым сразу отмежеваться от них. «Но существует одно объяснение, — замечал он с сарказмом, — которое удовлетворяет всех и, кажется, исчерпывает все диспуты. Это объяснение — Гитлер. Он планировал вторую мировую войну. Он один ее создал» [45].
Ложно сенсационен и противоположный вывод: война была результатом отказа Англии от «умиротворения», «результатом марта 1939 года» [46].
Вряд ли что-либо может объяснить и «психологическая» теория, выдвинутая Г. Никольсоном. В статье «Дипломатические основы», опубликованной в начале 1940 года, он писал: «Одна из главных причин нынешнего конфликта — недовольство сегодняшних правителей Германии целями, традициями и характером английского народа». Со своей стороны, англичане не одобряют «цели, традиции и характер немецкого народа». «Я считаю, — делал вывод Никольсон, — что причиной войны являются не столько политические или экономические потрясения, сколько состояние умов». Почти аналогичную точку зрения позже выдвинул А. Тойнби. Возможности для фашистской агрессии, отмечал он, заключались, в частности, в «состоянии умов правительств и народов тех стран, на которые нацелился Гитлер». Некоторые авторы с особым старанием подчеркивают «миролюбие» Англии и других западных стран, их «отвращение к насилию», вследствие чего они оказались почти безоружными перед лицом фашистских агрессоров, вооруженных до зубов [47]. Эти и подобные им идеалистические взгляды на причины войны, конечно, не могут что-либо объяснить.
Нельзя согласиться с мнением, что одной из главных причин войны являлся отход США от активного участия в международных делах. Наиболее законченно эта мысль представлена у А. Роуза. Главной причиной второй мировой войны он считает «выход Америки из мировой системы: это более чем что-либо другое позволило агрессорам идти своим путем». Другие авторы пытаются возложить ответственность на Румынию и Польшу, которые, мол, виновны в срыве «фронта мира». «Если бы после 15 марта 1939 г. эти малые страны, или хотя бы только Польша и Румыния, — писал А. Тойнби, — избрали этот рациональный курс (т. е. заключили соглашения о взаимопомощи с СССР. — Г. Р.), то он мог привести к созданию мощной европейской коалиции антигитлеровских сил… которая была бы значительно сильнее Германии. Если бы это произошло, агрессивная карьера третьего рейха была бы прервана» [48]. Неужели А. Тойнби не
