— Ну что ж, будь по-вашему, — вздохнула Вера. — Вам ведь видней. И все-таки мне так жалко этого Нелидова! У него было такое несчастное лицо, когда он выходил…
— Жалко Нелидова, — покачивая головой, повторила Полина. — Как, однако же, странно звучит! До сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, что этого человека можно жалеть. Он такой хладнокровный, непроницаемый… Прямо Железная Маска какая-то!
— Так ведь маска-то — не лицо! — многозначительно заметила Вера. — Маску надевают на маскарад, чтобы не быть узнанным.
— Или чтобы скрыть от окружающих истинный облик, — задумчиво прибавила Полина. — Но можно ли быть уверенным, что, сбросив маску, человек окажется лучше, чем мы о нем думали?
— А если бы Вульф не сделал вам предложение? Тогда вы бы согласились выйти за Нелидова?
Полина оторопело взглянула на Веру.
— Не знаю… Впрочем, наверное, да, — нерешительно протянула она. И тут же почувствовала, как к лицу приливает кровь.
— Вот видите! Значит, он вам не противен! — торжествующе воскликнула Вера.
— Проклятье, и дался же тебе этот Нелидов! Да, вышла бы, потому что мне было бы некуда деваться. А противен он мне или нет, это неважно. И Юлий Карлович мне приятнее! — упрямо повторила она. — Я уважаю его, а Нелидова — нет. Из-за него в моей жизни одни неприятности. Или ты, Верочка, забыла, что он едва не убил моего брата?
— Да, правда, — неохотно согласилась Вера. — И вообще, этот Нелидов какой-то странный. Говорит, что вы ему нравитесь, а сам предложил Ивану Юрьевичу дуэль. Мог бы из любви к вам и замириться. А то гордый больно!
— Вот именно, — подхватила Полина, — гордости слишком много. А насчет любви… Так ведь он вовсе и не говорил, что любит меня, только сказал, что считает подходящей невестой.
Последнее замечание окончательно убедило Веру в правильности выбора барышни, и она перестала надоедать ей с Нелидовым. Вскоре Вера ушла распорядиться насчет обеда. А Полина направилась в будуар, чтобы прилечь на кушетку и немного отдохнуть перед вечером: Юлий Карлович должен был прийти за окончательным ответом, и требовалось встретить его в наилучшем виде. Правда, выглядеть бодрой после волнений последних двух дней было весьма непросто.
Свернувшись под кашемировой шалью, Полина попыталась заснуть. Однако ничего не вышло: уж слишком она была возбуждена. Тогда она начала обдумывать предстоящий разговор с Юлием Карловичем. Но из этого тоже ничего не получилось. Все ее мысли были только о Нелидове и об их недавнем разговоре. Его лицо, фигура и даже золотая булавка для галстука в виде державшей жемчужину кошачьей лапки стояли у нее перед глазами. При воспоминании об этой булавке Полине почему-то становилось особенно грустно. Будто эта булавка была живым существом и могла страдать за хозяина. «Да, Вера права: он мне не противен», — неожиданно подумала Полина. И тут же страшно рассердилась на себя, за то, что уже битый час думает об одном Нелидове, а про Вульфа не вспоминает вовсе.
Запретив себе думать о Нелидове, Полина принялась думать о Вульфе. И это у нее получилось. Например, она с удовольствием подумала, как интересно будет готовиться к свадьбе, заказывать новые наряды, выбирать фасон платья. О том, как они с Юлием Карловичем поедут после свадьбы в ее имение и как она будет весело проводить там лето. Вспомнив о местах, где она провела детские годы, Полина забыла и про Нелидова, и про Вульфа, и про все остальное. И когда Вера пришла звать ее в гостиную, пребывала в самом отличном расположении духа.
ЧАСТЬ 2
1
Смоленская губерния, май 1826 годаИмение на границе Смоленской и Московской губерний, назначенное в приданое Полине, перешло к Вельским от родителей Дарьи Степановны, богатых помещиков Мухановых.
Усадьба была не слишком велика, но выглядела чудесно. Господский дом, построенный в конце прошлого века, напоминал Павловский дворец. Такое же строгое классическое здание с колоннами, бельведером и чугунными балконами. Справа и слева от дома находились небольшие двухэтажные флигели, соединенные с главным зданием прямыми одноэтажными галереями. В одном из флигелей размещалась кухня и комнаты прислуги, в другом — спальни и библиотека.
Окружавший дом романтический парк также напоминал Павловский. Небольшая речушка с перекинутыми через нее живописными мостиками огибала особняк справа и сзади. На ее извилистых берегах расположились розовый музыкальный павильон, круглая белая беседка с колоннами и грот. Из окон, выходящих в парк, был виден миниатюрный водопад, образованный вытекающим из береговой расщелины источником.
Перед парадным фасадом дома были разбиты изумрудно-зеленые газоны — два прямоугольных и один круглый. В центре круглого газона, на круглом же постаменте, высилась мраморная статуя полуобнаженной нимфы. Статую окружал просторный цветник. Сейчас, в начале мая, он был густо усыпан золотистыми нарциссами: очаровательное скопление миниатюрных солнышек в обрамлении сочной молодой зелени.
Словом, Премилово полностью оправдывало свое название. А для Полины это место было еще и очень дорогим. Ведь именно здесь, под нежной опекой дедушки и бабушки, прошли ее детские годы. Именно сюда она три лета подряд приезжала гостить из пансиона, куда ее поместили на двенадцатом году жизни. А потом дедушка с бабушкой почти одновременно умерли, и на три с половиной года Премилово опустело.
* * *
Полина с мужем и Верой приехали в Премилово в начале мая. Погода стояла чудесная, и после промозглой петербургской весны Полине казалось, что она попала не в Смоленскую губернию, а в солнечную Италию. Это впечатление усиливала и поэтическая атмосфера усадьбы.
К концу первой недели подружки устали от длительных прогулок и катаний на лошадях и решили ограничиться небольшой прогулкой по фруктовому саду, в котором как раз зацвели вишни и сливы. Разговор зашел о том, как лучше отпраздновать приближающийся день рождения Полины.
— Я хочу, чтобы после парадного обеда был еще и бал, — говорила Полина, энергично размахивая вишневой веточкой. — И чтобы собрались все ближайшие соседи. Их не так уж и много, всего человек сорок. Из них десятка два молодых — как раз набирается десять танцевальных пар.
— Но ведь Юлий Карлович высказался против бала, — осторожно заметила Вера. — Вряд ли ему понравится, если вы разошлете приглашения без его согласия.
Полина упрямо встряхнула головой.
— Если мне не удастся переубедить его, я все равно сделаю по-своему. А потом пусть негодует, сколько угодно. В конце концов, это ведь мой день рождения и мне решать, как его праздновать. Или ты со мной не согласна?
