— Ну что вы, конечно же, нет! — в глазах Веры читалось неподдельное сочувствие. — И напрасно вы думаете, что я вас не понимаю. Вы вышли за человека, которого совсем не любите, так как же вам могут быть приятны его ласки?
— Налей мне вина, — попросила Полина. — Я совсем расклеилась… Не люблю, говоришь? — Она откинула упавшие на лицо волосы и сделала несколько глотков. — Но ведь в нашем кругу почти все так женятся, это в порядке вещей. Может быть, не сразу, но ведь как-то же привыкают друг к другу и живут! А я, — она огорченно развела руками.
— Привыкают, да. Но вы-то еще только третью неделю замужем, когда ж тут привыкнуть?
— Верочка, Юлий Карлович больше не хочет ждать!
— Понятное дело, — усмехнулась Вера, — он ведь мужчина. А мужчинам только одно и надо от женщин.
— Почему же только одно? Еще и приданое! — Полина невесело рассмеялась. — Знаешь, — проговорила она, чуть прищурившись, — тогда, три месяца назад, маменька и Ленора очень доходчиво разъяснили мне, что если мы разоримся, я останусь совсем без поклонников. Никто не захочет жениться на бесприданнице, даже если у нее будет полно других достоинств. Поэтому я благодарна Юлию Карловичу. И поэтому мне стыдно, что я никак не могу к нему привыкнуть!
— Вот что я вам посоветую, — сказала Вера после короткого раздумья. — В те минуты, когда он… ну, когда это будет происходить, вы не думайте о том, что он с вами делает. А думайте лучше о том, что он — ваш благодетель и что вы обязаны воздать ему добром за добро.
— Да-да, ты права, — радостно подхватила Полина. — Я буду смотреть на эту комнату, на бабушкин портрет и думать, что без Юлия Карловича ничего этого у меня бы не было. Да ведь это правда! — с чувством воскликнула она. — Если бы не он, пришлось бы продать мое имение… Господи, даже страшно представить! Нет, я должна, я обязана отблагодарить его за все, — решительно и убежденно сказала она.
— Вот и хорошо, — облегченно промолвила Вера. — И выбросьте все дурные мысли из головы.
Желая окончательно успокоиться, Полина заговорила о планах на ближайшие дни. Но тут в дверь постучала горничная и сообщила, что Юлий Карлович вернулся домой. Вера пожелала Полине доброй ночи и вышла из комнаты. А Полина устроилась в кресле с бокалом вина и застыла в мучительном ожидании.
Напоминание о том, сколь многим она обязана Вульфу, придало ей мужества, и теперь она думала о предстоящей ночи почти без страха. Она даже улыбнулась висевшему на стене портрету молодой бабушки и подняла бокал, как бы провозглашая тост за процветание спасенного имения. Потом с некоторым вызовом посмотрела на кровать. Она была великолепна: с высоким резным изголовьем, с роскошным балдахином из тяжелого старинного шелка: розовые цветочные узоры на золотом поле.
Это была самая красивая спальня в доме, принадлежавшая много лет Полининой бабушке, и Полина не устояла перед соблазном ее занять. Но менять здесь ничего не стала, все осталось таким, как было при бабушке.
Единственным новшеством был запах, тот самый навязчивый аромат мускуса и розового масла, исходивший от свечей. А раньше здесь всегда пахло ландышами. И живыми, которые круглый год выращивали в оранжерее, и любимыми бабушкиными духами «Lili of the Valley», английскими, с ароматом ландыша.
Полина так увлеклась воспоминаниями, что непроизвольно вздрогнула, когда заскрипела дверь. Юлий Карлович вошел в спальню. Вскочив с кресла, Полина посмотрела на мужа и едва не выронила бокал. Вульф был в роскошном халате из алого бархата с золотым шитьем, отороченном горностаевым мехом. Прямо французский король какой-то! Неуместно парадный вид мужа подействовал на Полину подавляюще, и на душе у нее снова сделалось тревожно.
— Ну-с, дорогая моя женушка, как ваше настроение? — игриво поинтересовался Юлий Карлович, приближаясь к Полине какими-то крадущимися, пританцовывающими шагами. — Надеюсь, на этот раз мне ничто не помешает… воспользоваться священными правами супруга?
Слова мужа показались Полине пошлыми, и она невольно поморщилась. Но тут же изобразила приветливую улыбку и, поставив бокал на туалетный столик, двинулась навстречу Вульфу.
— А вы не очень-то торопились, — заметила она, стараясь подделаться под его игривый тон. — На часах уже одиннадцать!
— Соскучилась? — Юлий Карлович покровительственно улыбнулся. — Не волнуйся, красавица моя, — проворковал он, неожиданно переходя на «ты», — я больше не дам тебе так долго скучать.
Он шагнул к ней и властно притянул к себе. В лицо Полины ударил приторный запах мускуса, и она непроизвольно отпрянула. Вульф чуть-чуть отстранился, и Полина заметила в его глазах коварные огоньки.
— Боишься? — его вкрадчивый голос заставил ее вздрогнуть. — Ты ведь еще никогда не видела голого мужчину, да?
— Разумеется, — пролепетала Полина.
— А хочешь увидеть?
Полина оторопела:
— Нет…
Вульф так громко хохотнул, что Полина вздрогнула.
— Она не хочет, — произнес он с насмешливой укоризной. — Нет, вы только послушайте эту маленькую скромницу! Ну хорошо, любезная женушка, тогда мы сначала посмотрим на тебя. Подойди к зеркалу!
Он разжал руки и, подбоченившись, выжидающе посмотрел на Полину. Чуть поколебавшись, она направилась к туалетному столику.
— Нет, не туда. К большому.
Полина подошла к высокому настенному зеркалу и, остановившись, растерянно обернулась на мужа.
— Покажи мне свою грудь.
— Чт-то? — Полина почувствовала, как по ее лицу разливается кровь.
Юлий Карлович неторопливо приблизился и стал сбоку, на шаг позади от жены.
— Я велел, чтобы ты показала мне свои прелестные округлости, — повторил он с улыбкой, но настойчиво. — Но ты, конечно же, еще не умеешь делать это красиво. Не волнуйся, я тебя научу. — Он опустил ладонь на застывшее плечо Полины. — Прежде всего смотри в зеркало, на свое отражение. Хорошо. А теперь засунь руки за вырез сорочки и извлеки свои хорошенькие грудки наружу.
Полина не сразу поняла, что от нее требуется. А вслед за тем испытала такой приступ стыда, что едва не бросилась вон из комнаты. Только, что она кругом обязана мужу, заставила ее сдержаться.
— Нет, не надо, прошу вас, — жалобно пролепетала она, умоляюще глядя в зеркало на Вульфа.
— Сделай это, Полина! — властно повторил он.
— Не заставляйте, я не могу…
— Я настаиваю!
Видя, что она продолжает стоять столбом, Юлий Карлович повернул ее лицом к себе и строго посмотрел в потемневшие от испуга глаза.
— Разве тебе не объяснили перед свадьбой, что жена обязана полностью подчиняться мужу в спальне?
