и не обращала на меня внимания. Я же всматривалась в ее лицо и узнавала знакомые черты. До меня наконец дошло, кто она такая.
— Ты ведь сестра Дана? — робко спросила.
Она скользнула холодным взглядом, точно как у брата, развеивая тем самым последние сомнения.
— Да, — коротко, будто с неохотой. И снова сосредоточилась на работе.
Интересно, она со всеми такая немногословная, или дело именно во мне?
Более приветливым казался парень.
— А ты Мария, верно? — первым проявил дружелюбие. — Я Энтал, — взмахнул головой, откидывая со лба отросшую светлую челку, что уже лезла в глаза.
Все больше погружаясь в таинственный мир Дана, я постепенно переставала удивляться всему экстраординарному, в том числе странным именам.
— Привет, — буднично поприветствовала. — Где ты так? — кивнула на его окровавленный живот.
— Поранился на охоте, — тут же нашелся, что соврать. Судя по всему, в этом доме все лгут.
— На кого охотился? — решила уличить во лжи. — На лису? Кабана? Человека?
Энтал рассмеялся и тут же скривился, хмуро глянув на Алу:
— Аккуратней.
— Ни «пожалуйста», ни «спасибо», — она со злостью накрыла шов салфеткой и зафиксировала ее пластырем, отчего парень снова поморщился. — Обращаетесь со мной, как с прислугой, — сгребла со стола вскрытые упаковки, использованные ватные тампоны и швырнула их в мусорное ведро. — Я вообще не обязана этим заниматься.
Видимо, Энтал, не воспринимал ее жалобы всерьез, поскольку и не думал спорить.
— Спасибо, — театрально поблагодарил, расплываясь в широкой улыбке. — Я ценю твою заботу.
— А почему Дан тебе не поможет? — невольно коснулась безупречно гладкой кожи у себя на шее, где по всем законам логики должны быть ужасные рваные раны от зубов того существа.
— Потому что ты непроходимая идиотка, — пробубнила себе под нос Алу, собирая аптечку. Похоже, я сказала что-то не то или спросила о запрещенном в их доме.
— Мелкие царапины и незначительные повреждения мы в состоянии залатать сами, — Энтал, в отличии от Дана, с легкостью раскрывал секреты, — а для исцеления смертельных ран приходится затрачивать много внутренних сил, поэтому свои, — он задумался, подбирая подходящее слово, — умения Дан оставляет на тяжелые случаи, такие, как твой.
Только сейчас я осознала, насколько серьезно пострадала и что, возможно, могла не выжить. Но все обошлось, и похоже, исключительно благодаря Дану. Но что это за особые “умения”?
Воспользовалась словоохотливостью Энтала, и рискнула поспрашивать.
— Как называется существо, что напало на меня? — не проявляла большого интереса, будто это не имело для меня большого значения.
— Это кирин — ищейка харпа, — ответил набором незнакомых слов. — Их укус ядовит, как у ваших змей, только во много раз опасней и мучительней.
Я обратила внимание на его неприметное “ваших”, словно он не причислял себя к человеческой расе. И Дан называл незнакомцев из переулка “не люди”. Кто же тогда? Не стала прямо в лоб спрашивать об этом, и начала издалека:
— Что такое «харп»?
Он, не колеблясь, собирался ответить и на этот вопрос, но Алу помешала ему.
— Хватит болтать, — властно приказала, чем все сильней напоминала брата. — Дан ничего не говорил насчет того, много ли она знает, и собирается ли он вообще ее посвящать.
Но то ли ей не хватало братского авторитета, то ли не было волевого стержня, но Энтал и не думал подчиняться.
— Не обращай на нее внимания, — шепнул мне, — она не такая стерва, какой прикидывается.
Как будто в опровержение его слов она отшвырнула белый короб с медикаментами со стола:
— Закрой рот! Не забывай, с кем разговариваешь! — и пулей выскочила из кухни.
Алу явно не хватало выдержки и терпения, но ей простительна излишняя импульсивность — она практически подросток. Я нисколько не осуждала ее.
Но Энтал, кажется, испытывал вину, что спровоцировал эту неприятную сцену.
— Она не любит ни с кем делить внимание брата, — словно защищал ее. — Долгое они были в разлуке, она болезненно переносила это. Да и время было непростое. Для всех.
— Где он был? — задала так долго мучивший меня вопрос.
Энтал переменился: побледнел, в глазах на короткое мгновение вспыхнул страх.
— Не знаю, — снова солгал. — И никогда не спрашивай об этом Дана. Прин запретила касаться этой темы.
— Кто такая?… — только хотела спросить о Прин, как за спиной послышались шаги.
В комнате появился Дан в окровавленной одежде и сжимающий длинный клинок. Он подошел к Энталу и прижал окровавленное лезвие к его горлу. Несколько багровых капель упали на грудь.
— Еще раз ослушаешься приказа, — как зверь рычал Дан, — на этом клинке будет твоя кровь. — Энтал нервно сглотнул, безмолвно принимая правила. Тогда Дан выпустил оружие, которое со звоном упало на пол, и медленно направился к двери.
Мой взгляд метался между окровавленным клинком и Энталом, стирающим чужую кровь с подбородка. Он не выказывал никаких признаков страха или недоумения: похоже, такое поведение в этом доме норма. Но сам Дан, думаю, сейчас далек от нормы, поэтому я отправилась за ним.
Спальня, в которой провела ночь, она оказалась пуста. Но по шуму воды я догадалась, что он в душе — смывает себя кровь. Не хотела представлять кому она принадлежала, и какая участь его постигла.
Я присела на край кровати, которую все так же устилали скомканные простыни, напоминая о прошлой ночи: боли, что выкручивала меня до потери сознания, и нежных прикосновениях Дана, что утешали меня в эти моменты.
Шум воды стих, и вскоре в дверях появился он сам. С мокрых волос еще капала вода, струйками сбегая по плечам и груди, впитываясь в полотенце, обернутое вокруг бедер.
Взглядом я изучала его тело. Частично получила ответ на свой вопрос: что пережил Дан последние несколько лет?
Многочисленные шрамы, как паутина, расползались по коже, оплетая сетями плечи, руки и грудь Дана. Он заметил, как я пристально разглядываю отметины, и, как и любому нормальному человеку, ему не нравилось, что его так откровенно изучали. И вполне логично, что он стремился скрыть их: молча прошел к шкафа.
Стоило ему повернулся спиной, как моему взору открылись новые устрашающие “узоры”. Они были более старыми и глубокими и шли длинными полосами. У меня сжалось горло.
Медленно я поднялась с кровати и шаг за шагом двигалась к Дану. Он почувствовал, что я приближаюсь, но не сдвинулся с места, тем самым давая мне разрешение прикоснуться к себе.
Едва я дотронулась до Дан, как мгновенно все его тело напряглось в нервном ожидании: превратилось в натянутую струну. Провела подушечками пальцев по одному из шрамов. Бледно-розовый рубец был грубым, отчетливо ощущалась неровность кожи, но у меня не возникало отвращения.
— Расскажи мне, — хотела
