– Знаю.
– Так что, полагаю, не зря он скрывает свое имя! Черт, до ареста я даже думал: узнать бы, как его зовут, а дальше… Ну, может, шантажировать… В общем, как-то обратить это себе на пользу. Однако ты прав. Своего имени он никому не говорит – и, как пить дать, не случайно.
Подошел охранник – маленький человечек с лицом хорька и торчащими усами, ткнул Дела концом дубинки.
– Эй, Дейли! К тебе адвокат пришел.
Толстяк вскочил.
– Апелляцию подаем, – объяснил он. – Может, удастся добиться пересмотра дела. – Помахал Ханту и пошел за охранником, бросив на ходу: – Ладно, за обедом договорим!
Однако увидеться с Делом за обедом Ханту не пришлось. Ближе к полудню в изоляторе началась суета: низко гудел сигнал тревоги, бегали перепуганные охранники. Что произошло, Хант поначалу не понял; а вскоре после того, как суматоха улеглась, услышал разговор двоих заключенных из соседней камеры. Где-то на верхних этажах случилась драка на расовой почве. Дрались жестоко, насмерть. Одного увезли в больницу, то ли умирающим, то ли уже мертвым.
Обедать Дел не вышел – и Хант понял, что речь шла о нем.
Он даже не слишком удивился. Ужаснулся – пожалуй, да; но удивлен не был. Только повторял себе: его это не касается. У Дела совсем другая история. Он не заплатил. Видно, страховщик затаил на него злобу. Да и в тюрьму Дел попал явно не без причины… Нет, это совсем другая история. С Хантом такого не случится.
Чуть позже ему пришла другая мысль: а если Дела подослал страховщик? Вдруг он вообще не заключенный, а… а какой-то тайный агент, призванный убедить Ханта купить страховку? Безумная мысль – но не более безумная, чем все, что творится вокруг.
Как говорится, если ты параноик, это еще не значит, что за тобой не следят.
Хант лежал на койке, глядя в потолок, когда снаружи раздались шаги и громкое звяканье дубинки по прутьям.
– Эй, Джексон, поднимайся! К тебе посетитель.
Сегодня обещал зайти Дженнингс, однако Хант от души надеялся, что это страховщик. Всю долгую ночь – и долгое утро – он размышлял над его предложением и еще до разговора с Делом Дейли решил: надо брать!
Действительно, в дальнем конце комнаты для свиданий за пуленепробиваемым стеклом сидел страховщик.
Хант сел, снял трубку, приложил к уху.
– Как поживаете, мистер Джексон? – самым сердечным тоном поинтересовался страховщик.
Такого Хант не ожидал.
– Спасибо, неплохо, – осторожно ответил он.
– Насколько я понимаю, вы по-прежнему заинтересованы в нашем предложении дополнительной страховки?
Хант кивнул, чувствуя смутный стыд, словно готовился совершить что-то незаконное или аморальное.
– Рад слышать, что вы приняли правильное решение. Теперь мне придется задать вам несколько вопросов, чтобы понять, соответствуете ли вы требованиям нашей страховой программы. Готовы?
– Готов, – напряженно ответил Хант.
– Вот и хорошо. Постараемся через это пройти как можно быстрее и безболезненнее. Итак, первый вопрос…
– Достаточно большая, чтобы я в ней помещался, и достаточно тугая, чтобы крепко меня сжимать. Подойдет такой ответ?
– А у вас-то самого с размерами как? – рассмеялся страховщик. – Ладно, извините. Вернемся к вопросам. Итак, на первый вопрос: «Имеются ли у вас судимости?» вы ответили, что влагалище вашей жены достаточно большое, чтобы вы в нем помещались, и достаточно тугое, чтобы крепко вас сжимать. Верно?
– Подождите… Как? Какого черта? В прошлый раз вы спрашивали…
– Ох, извините! Напутал. Посмотрел не в тот бланк. Так что, идем дальше?
– О господи!
– Мистер Джексон…
– Хорошо. Хорошо. Идем дальше.
– Ладно. Вопрос второй: любит ли ваша жена анальный секс? – Не дожидаясь ответа, страховщик от души расхохотался. – Шучу, шучу! Простите, не удержался!
– Да чтоб тебя…
– Послушайте, может, я вам просто дам бланк, и вы сами на все ответите? Ручка у вас есть?
Хант глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. «Обычная его манера. Проверяет вас на излом».
– Не надо. Не будем тянуть. Просто прочтите мне вопросы, и я на все отвечу.
– Вот такой подход мне по вкусу! Итак, были ли у вас судимости?
– Нет.
– Приводы? Аресты?
– Нет.
– Вам случалось совершать преступления, которые оставались нераскрытыми и ненаказанными?
– М-м… в студенческие годы пару раз пьяным садился за руль. В детстве портил стены.
Страховщик что-то записал, убрал бланк в портфель.
– Вот и всё.
– Всё? – Хант не верил своим ушам. – Больше вопросов не будет?
– Нет.
– И когда я узнаю, подхожу ли под ваши требования?
– Прямо сейчас.
Наступило долгое молчание.
– И? – поторопил его Хант.
– Вы нам подходите. Итак, вы согласны приобрести личную страховку в комплекте с дополнительной страховкой от обвинительного приговора?
– Да. И ту, и другую.
– Очень хорошо! Заявку я заполню за вас, нужна только ваша подпись. Попрошу охранника передать вам договор и потом забрать. – Страховщик достал из портфеля целую стопку бланков – белых, желтых, розовых – и принялся усердно их заполнять. – Имя… – бормотал он себе под нос. – Адрес… Род занятий… Причина ареста… Тип обвинения… Готово!
Поднеся договор к самому стеклу, чтобы Хант мог его прочесть, страховщик пустился в объяснения. Объяснять, в сущности, не требовалось – договор был краток и вполне понятен; но страховщик явно наслаждался возможностью поговорить на любимую тему.
Наконец, объяснив подробнейшим образом принципы действия и условия обеих страховок, основной и дополнительной (хотя и то, и другое укладывалось в два предложения), страховщик встал, подошел к охраннику, о чем-то с ним переговорил. Охранник открыл тяжелую железную дверь, передал документы своему собрату по эту сторону перегородки, а тот – Ханту.
Хант внимательно прочел оба договора – на случай, если в них волшебным образом (почему бы и нет?) появились какие-то новые пункты. Подписал, тем же путем передал обратно страховщику. Тот быстро, жадно выхватил договоры из рук охранника и сунул в портфель.
– Вот так! – проговорил он. – Обещаю, мистер Джексон, вы не пожалеете!
И улыбнулся Ханту слишком широкой, слишком радостной улыбкой.
* * *
Не прошло и двух часов, как Ханта повели в комнату, которую он про себя уже начал называть «адвокатской», на свидание с Дженнингсом. Едва войдя, он понял: что-то не так. Дженнингс, белый, как мел, сидел, словно приклеенный к стулу; от его энергии и оптимизма не осталось и следа. Бумаг, видеокассет, да и самого адвокатского портфеля в этот раз на столе не было.
Хант вошел, сел напротив. Сердце колотилось где-то в горле.
– Здравствуйте, Рей, – сказал он. – Что случилось?
Адвокат заговорил не сразу – и у Ханта засосало под ложечкой. По его разумению, Дженнингс был из тех людей, у которых на все и всегда есть ответ. Сейчас он, похоже, мучительно подбирал слова, и это пугало.
– Хочу задать вам вопрос, – сказал наконец Дженнингс.
– Спрашивайте.
– Но мне нужен прямой ответ.
– Разумеется.
– Помните, все, о чем мы говорим, защищено адвокатской тайной, так что вам нет смысла лгать. Скажите, вы… – Он запнулся. – Как бы поделикатнее выразиться… есть ли у вас связи с… с организованной преступностью?
Хант уставился на него широко раскрытыми глазами.
– Что?
– Мне нужно знать. У вас есть такие… такие знакомства?
– Конечно, нет!
Адвокат шумно вздохнул, отодвинулся от стола.
– Что ж, тогда, видимо, вам выпало редкостное везение. Что называется, один случай на миллион.
– Почему? О чем вы говорите? Что произошло?
– Кейт Гиффорд погибла сегодня утром. Ее задавила машина, прямо перед школой.
Ханту показалось, что пол уходит из-под ног. В голове бессмысленно крутились слова: «Страховка от обвинительного приговора… страховка от приговора… от приговора…»
– Как это случилось? – прошептал он. – А Лилли там была? Она не пострадала?
– Нет, ее там не было. Кейт подвозили в школу родители другой подруги. Она вышла из машины, начала переходить улицу, и в этот миг ее сбил пикап, мчавшийся мимо школы с превышением скорости. Водитель не видел девочку до последней секунды, у него не было времени затормозить или свернуть. Сбил ее и еще несколько метров протащил по асфальту.
– О боже!
Страховка от обвинительного приговора…
– Да.
– И она… умерла?
– Мгновенно. Но этого мало: исчезла видеозапись ее показаний. Точнее, все копии видеозаписи. Четыре копии, что были у следователя, у прокурора, у психолога… и у меня. – Он бросил на Ханта взгляд из-под очков. – Думаю, теперь вам понятно, что заставило меня задать такой вопрос.
– Не понимаю, как это произошло, – еле выговорил Хант. – Я тут точно ни при чем.
Голос его даже ему самому показался лживым. Он не сомневался, что теперь Дженнингс смотрит на него с подозрением. Вспомнились масляный голос и нехорошая усмешка страховщика. «Вы не пожалеете!»
