— Пока на этот счет у меня нет полной уверенности. Но скоро я буду это знать.
— Этот человек из Скотленд-Ярда оказался вовсе не таким тупым, как я думала, — задумчиво сказала Бандл.
— Баттл — отличный парень, — согласился Энтони.
— Вам следовало бы стать дипломатом, — заметила Бандл. — Вы очень хорошо владеете искусством говорить, не выдавая никакой информации.
— А мне казалось, что я прямо-таки заболтался.
— Как бы не так! А может быть, вы задумали сбежать с мадемуазель Брюн?
— Вот в этом я совсем неповинен, — с готовностью ответил Энтони.
Несколько минут они молчали, за это время Бандл ухитрилась обогнать еще три машины. Внезапно она спросила:
— Вы давно знаете Вирджинию?
— На этот вопрос не так легко ответить, — сказал Энтони, — не погрешив против истины. Мы виделись довольно редко, однако я как будто знаю ее уже очень давно.
Бандл кивнула.
— У Вирджинии отличная голова, — заметила она. — Она часто болтает ерунду, но голова у нее на месте. Я считаю, что во время пребывания в Герцословакии она во многом помогла своему мужу. Если бы Тим Ривел остался жив, он мог бы сделать блестящую карьеру, и в большой степени благодаря Вирджинии. Она была для него идеальной спутницей, которая делала все возможное, чтобы помочь ему, — и я знаю почему.
— Вероятно, потому что любила его? — Энтони сидел неподвижно, напряженно глядя перед собой.
— Вовсе нет, именно потому, что не любила. Как вы не понимаете! Она никогда не любила его и делала все возможное, чтобы загладить свою вину перед ним. В этом вся Вирджиния. Вы можете быть абсолютно уверены в том, что я не ошибаюсь, — Вирджиния никогда не любила Тима Ривела.
— Почему вы так уверены в этом? — спросил Энтони, поворачиваясь к ней.
Маленькие руки Бандл уверенно сжимали руль, она сидела прямо, решительно выставив вперед подбородок.
— Я кое-что знаю. Когда Вирджиния выходила замуж, я была еще ребенком, но я могу с достаточной ясностью представить себе, как это все было. Тим Ривел с ума сходил по Вирджинии, вы же знаете — он ирландец. Он был необычайно привлекателен и умел заговорить любого. Вирджинии было всего восемнадцать лет. Куда бы она ни пошла, она везде встречала Тима, который всем своим видом изображал крайнее отчаяние, клянясь, что застрелится или начнет пить, если она не выйдет за него. Девушки обычно попадаются на такое. По крайней мере, так было раньше. Вирджиния была в восторге, что сумела внушить такое чувство. Она вышла за него замуж и всегда была идеальной женой. Но она никогда не была бы столь идеальна, если бы действительно любила его. Никто не знает, на какие чувства она способна. Но могу сказать вам одно — быть независимой ей нравится. И если кто-нибудь попытается убедить ее расстаться с независимой жизнью, сделать это будет непросто.
— Хотел бы я знать, почему, собственно, вы рассказываете мне об этом? — произнес Энтони, стараясь казаться невозмутимым.
— А разве неинтересно узнать кое-что о знакомых, по крайней мере, о некоторых из них?
— То, что я услышал от вас, мне действительно интересно, — согласился Энтони.
— От самой Вирджинии вы никогда бы ничего не узнали. Но мне вы можете доверять, я достаточно хорошо знаю ее. Она настоящее сокровище. Даже женщины проникаются к ней симпатией, потому что она абсолютно не способна злословить. Конечно, она ведет достаточно светский образ жизни, но почему бы и нет, — неожиданно закончила Бандл.
— Да, конечно, — подтвердил Энтони. Он по-прежнему недоумевал, почему Бандл решила рассказать ему обо всем этом. Но он был рад, что так случилось.
— Ну вот, добрались и до трамваев, — вздохнула Бандл. — Теперь придется ехать поосторожнее.
— Это будет весьма кстати, — согласился Энтони.
Его мнение о том, что означает ехать поосторожнее, явно не совпадало с представлением Бандл. Оставив позади пригороды Лондона, полные негодующих пешеходов, они наконец въехали на Оксфорд-стрит.
— Неплохая скорость, а? — сказала Бандл, взглянув на часы. Энтони с готовностью согласился. — Где вас высадить?
— Мне все равно. А вы сами как поедете?
— В направлении Найтсбридж.
— Ну хорошо, тогда я выйду у Гайд-парка.
— Прощайте, — сказала Бандл, подъезжая к указанному месту. — Как насчет обратного путешествия?
— Благодарю вас, обратно я доберусь сам.
— Ну вот, все-таки я вас напугала, — заметила Бандл.
— Я не стал бы рекомендовать езду с вами как возбуждающее средство для нервных пожилых дам, но лично я получил большое удовольствие. Последний раз я находился в такой опасности, когда меня преследовало стадо слонов.
— Ну, это уже не очень любезно с вашей стороны, — сказала Бандл. — Мы ведь за всю поездку даже никого не задели.
— Я очень сожалею, если мое присутствие вынуждало вас вести себя столь сдержанно, — ответил Энтони.
— Мужчины и в самом деле не отличаются храбростью, — сказала Бандл.
— Удар ниже пояса, — возразил Энтони. — Я удаляюсь униженный.
Бандл кивнула ему на прощание, и машина рванулась с места. Энтони подозвал такси.
— На вокзал «Виктория», — сказал он.
Доехав, он расплатился с шофером и отправился разузнать, когда идет следующий поезд в Дувр. К его большому сожалению, поезд только что ушел. Примирившись с необходимостью ждать около часа, Энтони с озабоченным видом принялся расхаживать взад-вперед. Пару раз он нетерпеливо покачивал головой. Путешествие в Дувр прошло без всяких происшествий. Добравшись туда, Энтони хотел было сразу же уйти с вокзала, но потом решил прямо здесь узнать, как пройти в Херстмер, на Лэнгли-роуд. На губах его играла легкая улыбка.
Лэнгли-роуд оказалась длинной улицей, ведущей в предместье. Согласно полученным сведениям, Херстмер был расположен в самом конце города, и Энтони терпеливо шагал по улице. Между бровей у него снова пролегла едва заметная складка, однако весь его вид свидетельствовал о радостном возбуждении, которое он испытывал всякий раз при приближении опасности.
Ему объяснили, что Херстмер находится на самом краю Лэнгли-роуд. Дом стоял на заброшенном и заросшем травой участке. Энтони заключил, что здесь уже много лет никто не живет. Железная калитка, поскрипывая, раскачивалась на ржавых петлях, а фамилия владельца, вывешенная на столбе ворот, была едва различима. «Да, пустынное место, — пробормотал про себя Энтони, — лучше не придумаешь».
Он задержался у калитки, оглядев безлюдную улицу, и затем быстро проскользнул сквозь калитку на дорожку, ведущую к дому. Он прошел немного и остановился, прислушиваясь. От дома его все еще отделяло значительное расстояние. Вокруг была тишина. С одного из деревьев на землю упали с мягким шелестом несколько листьев, в мертвой тишине шелест прозвучал довольно зловеще. Энтони невольно вздрогнул. «Нервы, — подумал он, улыбнувшись. — А ведь раньше я никогда не замечал, что они у меня есть».
Он двинулся дальше. В том месте, где дорожка плавно заворачивала, он нырнул в кусты и продолжал путь под их прикрытием, чтобы его не увидели из окон дома. Внезапно он замер, вглядываясь сквозь листву. Вдалеке лаяла собака, но внимание Энтони привлек другой звук, раздавшийся совсем рядом. Острый слух никогда его не подводил. Из-за угла дома показался невысокий, плотного сложения человек, по виду иностранец. Не останавливаясь, он быстрым шагом прошел вдоль стены и исчез за углом.
Энтони понимающе кивнул. «Часовой, — пробормотал он про себя. — Дело у них поставлено неплохо».
Как только человек скрылся из виду, Энтони пошел к дому. Он продвигался совершенно бесшумно.
Стена дома находилась справа от него. Вскоре он достиг места, где на покрытую гравием дорожку падала из освещенного окна широкая полоса света. Было слышно, как несколько человек о чем-то разговаривают. «Ну и идиоты! — пробормотал Энтони. — Не помешало бы их как следует пугнуть».
Он подкрался к окну, слегка нагибаясь, чтобы его не увидели, затем осторожно поднял голову до уровня подоконника и заглянул.
За столом сидело несколько человек. Четверо из них были крупные, плотного сложения мужчины, внешность которых заставляла предполагать южнославянское происхождение. Двое других своей тщедушностью и суетливостью движений напоминали крыс. Говорили на французском, но первые четверо говорили на этом языке неуверенно и с какой-то гортанной интонацией.
— Вы сказали — шеф, — прорычал один из них. — Так когда же он будет здесь?
Один из тщедушных пожал плечами:
— Он может появиться в любое время.
— Ему давно пора это сделать, — продолжал первый. — Я его ни разу в глаза не видел, этого вашего шефа. А ведь, подумать только, сколько славных дел мы могли бы совершить, пока сидим здесь и ждем неизвестно чего!
— Болван! — презрительно сказал второй. — Попались бы в лапы полиции — вот все, чего добилась бы ваша компания. Стая неопытных горилл!
