Матросы бросились исполнять приказание, и вот уже до причала осталось метров десять… семь… три… Кто-то из команды перепрыгнул на пирс, принимая брошенные концы… Бумм!!! Тихо, как-то совсем по-домашнему, судно стукнулось о причал вовремя вывешенными кранцами.
— Спустить трап, дьяволы! — деловито распорядился «сэр Якоб» и, глянув на столпившихся поселенцев, продолжал так же строго, но уже без особой ругани: — Можете бродить в этом чертовом городке, сколько хотите, однако ж помните — «Святая Эулалия» снимается с якоря на рассвете, так что если кто опоздает — ждать не будем, и пропадите вы пропадом!
— Нет, нет, что вы, господин капитан, — загалдели все. — Конечно же, не опоздаем.
— Смотрите, я вас предупредил, — командир судна махнул рукой и, ухмыляясь, добавил: — Здесь, в порту, полно всяких веселых местечек… Девок и детей я бы вам брать с собою не посоветовал. Уж, по крайней мере, не до самой ночи, х-ха!
Хохотнув, капитан Пинеда ущипнул за талию первую попавшуюся девчонку — Аньезу:
— Смотри, красотка, глазками зря не стреляй, иначе…
Не договорив, «сэр Якоб» первым ступил на трап и, сопровождаемый чернявым шкипером и боцманом Гильермо, отправился в город.
— Сперва — на таможню, — на ходу предупредил своих спутников Пинеда. — Уладим все дела, а уж потом можно будет и поразвлечься. Эх, давненько я не посещал кабачок тетушки Розы! Тамошние девки уж, верно, и думать про меня забыли… Кстати, та поселяночка очень даже ничего — сладенькая, как персик, так и тянет попробовать.
— Так кто ж вам мешает, сеньор капитан? — со смехом отозвался боцман. — До Чарльстона еще не так уж и близко.
О чем еще они говорили, Громов уже не слышал — слишком далеко отошли, да и поселенцы галдели, спускаясь на пирс по качающимся доскам. Все улыбались, шутили — еще бы, хоть какое-то развлечение, тем более после столь долгого плавания, одна лишь Аньеза, обернувшись, несмело помахала рукой Мартину Пташке. Махнув в ответ, тот сразу заулыбался, повеселел… правда, сидевший рядом Сильвио сильно ткнул парня локтем в бок:
— Эй, Пташка, ты видел, как боцман запер замок на во-он той дверце?
— Не, не видел, — юноша непонимающе хлопнул глазами.
Головешка скривился:
— Ну и дурак.
— Хватит, — хлопнул его по плечу Громов. — Чего пристал к парню?
— Я про ключи, — оглянувшись по сторонам, Сильвио понизил голос: — У боцмана, на поясе, ключи от корабельного арсенала… Он за той дверью. Вот я и подумал — Пташка мог бы их выкрасть…
— Зачем? — Андрей встрепенулся, раздумывая над словами ссыльного. — Зачем нам кого-то нервировать, внимание привлекать… ключи непременно будут искать, подозрение падет на нас…
— Не-а, не падет, — с неожиданной уверенностью вдруг возразил Мартин. — Если боцман вернется к утру пьяный, как свинья, то, проспавшись, ясно дело, подумает, что потерял ключи в какой-нибудь гнусной портовой таверне.
— Парень прав, — быстро бросил Каменщик. — И боцман наверняка нажрется… Как и все остальные. Неплохой момент, чтоб захватить корабль… правда, если б еще мы умели им управлять.
Головешка громыхнул цепью:
— Во-первых — мы скованы, а во-вторых — даже для такого корабля, как наша «Эулалия», пятерых человек — явно мало. Один на штурвале, один — впередсмотрящий, а с парусами что, только трое управляться будут? Мы даже повернуть не сможем… хоть я теперь и имею представление, как управляться с парусами, но вот рассчитать курс корабля — кто из нас шкипер? Нету? Вот то-то. Не-ет, корабль надо захватить уже в виду берега… даже не корабль — шлюпку. Просто уплыть по-тихому.
— А если догонят?
Ссыльные принялись вполголоса спорить, что-то друг другу доказывая, Громов не слушал их — думал, прекрасно понимая, что Головешка по большому-то счету прав. Захватить корабль это только часть дела, и даже не самая трудная. Допустим, захватили, а дальше? Удастся ли склонить шкипера к сотрудничеству? Да и поселенцы — вряд ли они столь уж безоговорочно поддержат каторжников, людей, поставленных вне закона, даже если и спровоцировать ссору с командой.
Андрей покусал губу — придуманный вместе с Каменщиком план теперь вовсе не казался ему хорошим. Тем не менее другого-то не имелось, и что-то нужно было делать — приход в Чарльстон не сулил ссыльным ничего хорошего. Попробовать сбежать здесь? Так какая разница — Чарльстон или Порт-о-Пренс? В таком случае и в Чарльстоне можно сбежать, еще и предпочтительнее — там все-таки материк, а здесь — остров, и не очень-то большой.
— Мартин, — подумав, позвал молодой человек.
Подросток живо обернулся:
— Да?
— Так что еще говорила девчонка?
— Так я ж рассказал уже, — пожал плечами парнишка. — Она сирота, а дядька ее…
— Ты не про нее, — перебил Громов. — Ты про других говори. Говоришь, двое там — владельцы мельницы. Кто именно, как зовут?
Мартин взъерошил затылок:
— Зовут… ммм… Одного — Рональдо… ой, нет — Ромуальдо, а второго — Симон. Я показал бы, да тут, в толпе, не разобрать было. Но узнать можно обоих легко — держат себя слишком уж важно… и еще их все слушаются.
— Наверное, это люди, обиженные на нынешнюю власть, — задумчиво промолвил Андрей. — Мельницу-то ведь у них отобрали. По суду отобрали или как?
— Да не знаю я, — удивленно моргнув, подросток прищурил глаза от солнца. — Жарко как! Они что, специально нас на самом солнцепеке оставили? Чтоб умирали?
Молодой человек посмотрел в небо и улыбнулся:
— Нет, Мартин, не умрем. Еще совсем немного — и здесь будет тень вон от той горушки. Сильвио! — бывший лейтенант повернул голову к Головешке. — А с чего ты взял, что арсенал именно за той дверью? Крюйт-камера обычно под кормою.
— Что под кормою? — не понял Сильвио.
— Пороховой склад.
— Но я видел, как вахтенные несли туда мушкеты, именно в ту дверь, — Головешка убежденно тряхнул головой, черные глаза его засверкали, как будто до желанного освобождения оставалось уже очень и очень недолго. — И вообще — ключи нам не помешают.
— Пусть так, — согласился Громов. — Однако ж удастся ли нам их выкрасть?
Мартин неожиданно засмеялся, не очень радостно, но достаточно громко, так, что стоявший у трапа вахтенный, обернувшись, погрозил парню кулаком.
— Он выкрадет, — усмехнулся Сильвио. — И тогда, когда скажем. Можешь в этом не сомневаться, Андреас.
Ссыльные дружно замолкли — двое матросов, пройдя мимо них, настежь распахнули в палубе люк, как видно, исполняя приказ капитана проветрить трюмы. Резко пахнуло смрадом и запахом давно не мытых человеческих тел. Громов невольно поежился. Африканские рабы! Бедолаги… Как им в такую жару в душном трюме.
— А эти черные парни нас бы наверняка поддержали, — тихо пробормотал про себя бывший лейтенант.
— Эти-то дикари? — обернувшись, сидевший рядом Сильвио презрительно скривился. — И как ты собрался с ними договариваться? Они и языка-то человеческого не знают, да и не люди вовсе.
Молодой человек отмахнулся — прав Головешка, по большому счету — прав. Люди, не люди — а как договориться-то? Да и — верно — дикари, и кто знает, что у них потом на уме будет? Может, как в старом анекдоте про негритянскую активистку Анджелу Дэвис, которой во время визита в СССР очень понравилась фраза из кинофильма «Чапаев» — «вот с белыми покончим, и настанет счастливая жизнь». Ну или как-то так…
Никакими работами нынче ссыльных никто не тревожил — некому было особо приглядывать — правда, и покормить тоже забыли, да, похоже, никто ничего и не готовил сегодня — с камбуза дым не шел, а исполняющий обязанности кока матросик усвистал вместе со всеми в гавань. Так что бедолаги нынче остались без еды. Хорошо хоть еще вахтенный смилостивился, принес бочонок с теплой водою.
— Не пойму, зачем нас заковали-то? — звякнув цепью, тяжело вздохнул Мартин. — Боятся, что сбежим? Так куда? Я слышал, в каждом порту тому, кто укажет беглых, — особая плата, так?
— Так, так, — потянувшись, протянул сквозь зубы Рамон Каменщик. — И тут так, и в Чарльстоне, да везде. В порт никак нельзя нам — где мы там спрячемся, ничего и никого не зная? Выдадут, схватят — тут и говорить нечего.
— Эх, — мальчишка завистливо скривился, покосившись на храпящего крестьянина, здоровяка Гонсало Санчеса. — Вот кому хорошо, так это Деревенщине — спит себе и в ус не дует.
— И нам бы неплохо поспать, — тихо промолвил Громов. — Кто знает, что еще ночью случится?
— Да! — встрепенувшись, Рамон повернулся к Мартину. — Ты, парень, про ключи не забудь.
Пташка лениво отмахнулся:
— Сделаю. Уж в этом не сомневайтесь.
И такой у него был при этом вид, настолько уверенный, что бывшего лейтенанта как раз и стали тревожить сомнения: а точно ли этот парень — портной?
Громову неожиданно приснилась бывшая жена, голубоглазая блондинка Лена. В белом, расшитом красными гвоздиками платье она сидела за компьютером и, деловито хмурясь, составляла отчет для налоговой, сводя дебет с кредитом. Сам Андрей устроился рядом, на диване, терпеливо дожидаясь ценных указаний супруги — куда-то съездить, кому-то что-то отвезти.
