— Прости, что я ударила тебя в клубе, — тихо попросила Инесса утром, когда остальные члены семьи еще спали, а они с Максимом встретились на кухне. Привычным жестом обняла его за талию и робко заглянула ему в глаза. — Я знаю, какой ты обидчивый, но тогда я думала не об этом…
— Можешь не напоминать мне, и я сделаю вид, что забыл, — предложил Макс неохотно.
— Спасибо!
* * *
В первые пару дней Наташа хоть и ревновала, что Макс постоянно сидит на кухне с Инессой в обнимку, но прощала их обоих моментально, как только видела назревающие слезы в глазах женщины. Не очень понимала, как это — так любить маму, но принимала тот факт, что у каждого человека есть кто-то по-настоящему близкий, кого больно терять. Или кто будет рядом в трудную минуту.
Потом у Инессы закончились отгулы, и она возвращалась с работы только часам к семи. Тогда, вроде, Наташе стало легче воспринимать ее присутствие, ведь через день в восемь Макс уходит в клуб, и вместе с ним уходит Наташина ревность…
Только вот щекотно нервам, когда Инесса сажает Катюшку себе на колени и рассказывает ей сказки, загадывает загадки… Когда Инесса наводит порядок… Когда Инесса что-нибудь готовит… Наверно, она это делает в благодарность за то, что ее здесь приютили, но выглядит так, что Максим — папа, а Инесса — мама. А Наташа кто?
Вот и сейчас, пока нет Максима, Инесса отвлекается на Катю. Наташа вошла к ним на кухню и почувствовала себя чужой… Наташа не знает сказок. Ей их не рассказывали. Наташа сама еще дитё в сравнении с этой умной, хозяйственной, опытной женщиной.
— Любишь детей? — улыбнулась девчонка натянуто, продвигаясь к крану со стаканом в руке.
— Да, конечно! А как их можно не любить?! — воскликнула Инесса шутливо и зацеловала Катьку в щечку. — Особенно таких прелестных!
Катька радовалась и даже не вырывалась из взрослых объятий: Макс приучил дочку к обильным нежностям.
— А ты своих иметь не можешь? — спросила Наташа осторожно и заранее стала ругать себя за бестактность.
— Нет, — спокойно покачала женщина головой, — мне еще в школе операцию сделали. Я слишком увлекалась сидением на бетоне… Вот и подхватила серьезнейшее воспаление. Мне шестнадцать лет было, когда мне сказали, что детей у меня уже никогда не будет.
— Трудно было это осознать?
— Да нет. Молодая еще была, о потомстве всерьез не думала. Пожалела о своей халатности, только когда мой любимый не захотел связывать со мной свою жизнь именно по причине бесплодия. Сказал, что ему нужна мать его детей, а я могу быть просто любовницей.
— Ничего себе! Подлец!
— Да нет, я его понимаю.
— И что, так никого больше и не встретила? Есть же, допустим, разведенные, у которых уже есть дети…
— Да я как-то негативно отношусь к разведенным мужчинам, — призналась Инесса. — У меня такой стереотип, что раз жена с ним развелась, значит, он плохой муж.
— А если он сам ушел от жены?
— Значит, и от меня уйдет! — хмыкнула Инка. — На самом деле, если бы он был хорошим мужем, жена бы его не отпустила. Женщины же колдуньи, они смогут удержать любого мужчину, если захотят. В общем, не люблю подбирать объедки, — подвела женщина итог, и Наташа почувствовала, что Инесса больше не хочет об этом говорить.
А как же Макс? Замечательный, разведенный… Верный друг, прекрасный любовник, обладатель восхитительной дочурки, которую Инесса просто обожает и у которой официально нет матери… Как ни крути, ревность все равно выплывает на поверхность… Либо Наташа ревнует к Инессе Макса, либо Катю.
На следующий день закончились зимние каникулы, и Макс уехал утром вместе с дочкой и по пути довез до офиса подругу. Наталья ходила по опустевшей квартире из угла в угол, из комнаты в комнату — все было каким-то другим. С появлением в этом доме Инессы здесь словно появился смысл. Вторая кровать в Катиной комнате уже не была лишней, а значит, теперь этот дом — полная чаша… Одно целое. Полностью завершенная картина. Здесь появилась хозяйка!
Наташа вошла на кухню, и ее бровки слегка задрожали. Она же тоже помогала Максу готовить, мыть посуду! А Инесса вообще сняла с Макса эти заботы. Хотелось закричать кому-то с упреком: «Я тоже мыла полы и протирала пыль!» Но только это бывало так редко, и то, словно каторга… В этой семье появилась женщина, которой Наташа никогда не была…
Почему-то ревнивее всего было видеть Инессу на кухне. Правильно, ведь место женщины — на кухне. А Наташино место было, скорее, в постели… В ранге любовницы. А теперь и этого нет.
Вечером только лишь решилась затащить Максима в постель, чтобы хоть как-то обозначить свой статус, уже даже успела прикрыть дверь в комнате, как за этой самой дверью позвали на ужин… Инесса приготовила вкусный ужин.
— Давай, потом поужинаем? — шепнула Наташа Максиму кокетливо.
— Зайка, давай сейчас? Побудем все вместе за одним столом! Давай не будем откалываться от коллектива.
Кусок застревал в горле! Максим хвалил Инкины кулинарные способности, а Инка кормила Катю, сидящую отныне исключительно на Инкиных коленях. Когда Катя стала рассказывать, как сегодня мальчик из класса подарил ей стёрку в форме дракончика… Инессе рассказывать, а не Наташе… Наташа нервно поднялась и ушла в комнату.
Стояла у окна и изредка смахивала со щеки робкую, нежеланную, старательно удерживаемую слезинку. Еще в сентябре их было трое. Они были настоящей семьей: вместе с Максом вели нарядную Катюшку в первый класс. И до этого — Макс зарабатывал деньги, а Наташа занималась с малышкой. Ни в чем ей не отказывала! А теперь Катя ничего и не просит. Читает ей, рисует ей, играет с ней теперь Инесса. Хотя Инесса делала это и до появления Наташи в жизни Макса…
Кто-то нежно обнял ее за плечи, и девушка вздрогнула — не заметила, когда он вошел.
— Ты чего? — спросил он ласково, встав перед ней и попытавшись заглянуть в глаза.
Наташа опустила глаза и мотнула головой.
— А почему стесняешься признаться? — улыбнулся он.
Девушка не отвечала. Было стыдно.
— Если честно, — доверительно понизил голос Макс, — я тоже ревную Катьку. И, между прочим, не только к Инке, но и к тебе тоже.
Наталья расстроено заявила:
— Ты Катин отец, и этого у тебя никто не отнимет! А меня она называет мамой только потому, что ей хочется кого-то так называть! И ей все равно — кого!
Макс покачал головой:
— Она считает тебя мамой, потому что тебя любит ее папа. Потому что именно ты — папина постоянная девушка. Катерина могла бы называть мамой Инессу, ведь Инессу она знает с самого своего рождения. Но она выбрала тебя. И я тоже.
