– Мне все равно, собирается или нет… Он мне чужой давно. Ты мне веришь?
– Не знаю! – сердито, почти зло воскликнул Роман.
– Ты кричишь на меня? – удивилась Алена.
– Да! Потому что я тебя ревную!
– Глупый…
Он вдруг схватил ее за предплечья – больно, бесцеремонно, посмотрел в глаза и повторил шепотом, раздельно:
– Я тебя ревную.
– Пусти…
– Ты слышишь? Я тебя ревную!
– Да больно же… – закричала она.
Но он уже обнимал ее – тоже, кстати сказать, не особенно нежно.
– Я тебя люблю… Какой еще муж? К черту мужа!
Алена хотела разозлиться – она не терпела насилия ни в каком виде, но вместо этого она почему-то прижалась к Роману еще сильнее, она тоже вцепилась в него, ощущая, как ее раздражение смывает какое-то другое, незнакомое чувство.
– Не смей меня ревновать, слышишь? Ты должен мне верить… Я никогда никого не обманывала!
Он принялся ее целовать – куда попало. Сердито и обиженно. И она тоже отвечала ему сердитыми, обиженными поцелуями. А потом они замерли, вздохнув одновременно и с облегчением…
– Ты только моя! – сурово напомнил Роман.
– Только твоя… – подтвердила она убежденно.
Они молчали, не в силах расцепить руки.
– Ты разведешься?
– Да.
– Ты выйдешь за меня?
– Да.
– Ты меня любишь?
– Да, да, да…
Далее началось окончательное примирение. Роман стал доказывать Алене, что все в ней принадлежит ему. Вот это, это и это. Особенно это. А вот это уж только его, и никому он это не отдаст, даже если придут судебные приставы! Он ставит на все это свои печати (роль печатей исполняли поцелуи) – дабы никто и никогда не смог покуситься на его собственность…
Они так увлеклись, что трель домофона заставила их вздрогнуть.
– Кто это?
– Я не знаю! – Она подбежала к домофону, сняла трубку. – Кто там?..
– Алена, это я, – отозвался Борис. – У меня очень серьезное к тебе дело. Открой, пожалуйста…
Роман, натягивая на себя свитер, вышел в коридор.
Алена посмотрела на себя в зеркало и поправила растрепавшиеся волосы.
– Только не вздумай опять ревновать! – пригрозила она. – Это Борис.
– Что за Борис? – немедленно помрачнел Селетин.
– Потом расскажу… Наверное, что-то случилось.
Через минуту в квартиру ввалился Борис в расстегнутом полушубке, с кепкой, съехавшей на затылок. Увидел Романа и перекосился:
– А, ты не одна? Как я понимаю – тот самый господин Селетин?
– В чем дело? – хмуро спросил Роман.
– Сейчас узнаете, Роман Аркадьевич… – Борис по-хозяйски разделся, прошел в комнату. – Очень хорошо, что вы здесь.
– Боря, что это значит… – сердито начала Алена.
– А то! – Борис сел в кресло, положил ногу на ногу. – Судя по всему, этот человек особой откровенностью не отличается – иначе бы, я думаю, ты к моей маме не обратилась…
– Боря! – воскликнула Алена, зло подумав: «Ну, Калерия Львовна, не ожидала!..»
– Ты хотела знать, был ли этот человек женат?
«Хотела…» – едва не сказала Алена, но промолчала.
– Так вот – был, и Виктория Селетина – его жена – умерла, – напористо продолжил Борис. – Хочешь знать, отчего она умерла?
– Ну ты… – Селетин схватил Бориса за грудки, но Алена бросилась между ними.
– Пусть говорит! – закричала она.
– Ладно… – задыхаясь, пробормотал Селетин. – Пусть.
– Так вот… Это он ее убил!
– Что?.. – Селетин опять хотел наброситься на Бориса, но Алена опять растащила их – откуда только силы брались! – Да ты…
– Ой, вот только не надо кулаками махать… – погрустнел Борис. – Давайте вести себя как цивилизованные люди! Ты в курсе, Аленушка, что связалась с человеком, которого иначе, как Синей Бородой, назвать нельзя?
– Кем? Синей Бородой?.. – растерянно повторила Алена. – Почему ты так говоришь, Боря?
– Пусть говорит, – холодно усмехнулся Селетин, почему-то моментально успокоившись. – Мели, Емеля, – твоя неделя…
– Попрошу без оскорблений… Так вот, девятнадцатого декабря позапрошлого года Селетину Викторию Андреевну нашли в этой квартире мертвой. Умерла она, приняв огромную дозу сильнодействующего лекарства. Официальная версия – самоубийство на нервной почве, но мать покойной призналась следствию, что накануне дочь звонила ей и обвиняла своего мужа во всех смертных грехах, в том числе и в измене. Мать покойной очень винила себя в том, что не поехала сразу же к своей дочери, а сделала это только на следующий день. По сути, этот господин, что стоит сейчас перед нами, как минимум довел свою жену до самоубийства. Как максимум – мать покойной утверждает, что Селетин Роман Аркадьевич собственноручно убил свою жену, заставив принять ее смертельную дозу лекарств.
– Чушь! – устало произнес Роман. – Алена, не слушай его.
– Нет, Алена, слушай меня ! – закричал Борис. – Мать покойной три раза пыталась привлечь своего зятя к суду, и только то, что этот господин заранее побеспокоился о своем алиби…
– Да не убивал я ее! – заорал Селетин. – И до самоубийства тоже не доводил!
– Ага, тогда почему молодая, здоровая, красивая женщина решила уйти из жизни?
– Я не знаю.
– А кто, как не родной муж, должен знать об этом? – вдохновенно продолжил Борис. – Задумайся об этом, Алена, – для того, чтобы не повторить несчастную судьбу Виктории! В общем, я все сказал… – Он сорвался с места, схватил в охапку свой полушубок и умчался, хлопнув дверью.
Алена и Роман так и остались стоять друг напротив друга.
– Кто он тебе? – наконец тихо спросил Селетин.
– Никто. Лет пятнадцать назад он был моим женихом. Но это не важно… Он сказал правду – про твою жену?
– Зачем ты ходила к его матери? При чем тут его мать?
– Калерия Львовна – полковник, работает в органах… – пробормотала Алена. – Понимаешь, я…
– Зачем тебе все это понадобилось? Что ты хотела узнать обо мне? Я ничего не понимаю… – Он схватился за голову.
– Рома, я была в Векшине.
– Где?! О господи… – Голос у него пресекся. – Я ни-че-го не понимаю…
– Я тоже ничего не понимаю! – жалобно произнесла Алена. – Ты так и не ответил – Борис сказал правду о твоей жене?
– Какую правду… У меня теща – сумасшедшая, она всегда меня ненавидела!
– Нет, я не про то – Виктория в самом деле наложила на себя руки?
– Откуда ты знаешь про мою жену? Про Векшин? Что заставило тебя идти к какой-то там полковнице?..
– Давай по порядку… Я сейчас все тебе объясню, – набралась решимости Алена. – Все началось с нашей первой встречи. Ты пришел, и мы стали говорить про то, какие кому сны снятся…
