49. Никому не отдам!
— Видишь, что бывает, если идти наперекор судьбе?
Даже в тихом голосе слышались нотки пренебрежения, властности и уверенности в своей правоте. Надо же, ничто не сломило эту женщину. Есть чему поучиться.
— Что молчишь? — надменно хмыкнула старуха, упиваясь своей мудростью.
— Вижу, что бывает, если брать на себя слишком много. А именно, пытаться играть чужими судьбами.
Я не боялась ведьму. К тому же, даже хотела увидеться с ней лицом к лицу. Интересно, в ее душе присутствует хоть капля сожаления об испорченных жизнях?
— А ты мне нравишься! Достойная пара моему внуку!
Уж в чем в чем, а в ее одобрении я точно не нуждалась, поэтому, решила поторопить ведьму.
— Говори, что хотела.
— Ты говори, да не заговаривайся, детка. Не забывай, с кем дело имеешь!
Старуха не унималась, пытаясь задавить меня своей якобы важностью.
— В таком случае, тебе тоже будет полезно вспомнить, что это я нужна вам.
— Нам!
Тут Леся была права. Сейчас смысла препираться не было. Наоборот, только объединившись, мы сможем выбраться отсюда.
— И у меня есть условия! — требовательные нотки дали понять, что просто так она свои секреты не выдаст.
— Передай, что условия здесь диктуем мы!
Грохот отодвигаемой решетки чуть заглушил голос Фола. А я совершенно забыла, о ведьме. Перед глазами был только он: статный, сильный, мужественный. Я с замиранием сердца наблюдала за тем, как он легко и ловко метр за метром спускался вниз, упираясь ногами в стены, будто супергерой из фильма. Мой спаситель! Как он смог сюда пробраться? Ведь кругом полно охраны! Да черт с ней, с охраной! Как он смог один отодвинуть эту тяжелую решетку, когда двое гоблинов поднимали ее с трудом?
Когда до дна оставалось пара метров, он спрыгнул, не обращая внимание на грязную жижу под ногами, отряхнул ладони, и быстро скинув такой знакомый плащ, набросил его мне на плечи, плотно укутывая в него.
Словно кто-то сделал мне укол счастья! И оно быстро разбегалось по венам, унося все посторонние мысли из головы.
Улыбаясь, я уткнулась головой в твердый живот, вдыхая знакомый теплый запах сандала. На мою голову легли горячие руки, и Фол, немного присев, сравнялся с моим лицом. Даже в темноте наши глаза сияли. Я видела блеск на дне его зрачков, и понимала, что это мое отражение.
Я чувствовала смятение, неловкость, не знала, что сказать, да и нужно ли было что-то говорить, ведь все стало понятно без слов.
— Я же говорил, что никуда ты от меня не денешься! — он шутливо щелкнул меня по носу, не прерывая контакта наших глаз, — моя Полин. Моя!
Полностью управляя мной, он развернул мою голову, подставляя губы поцелую. Эмоции били через край, воздух вокруг нас искрил, и мое тело тянулось за его руками. Все ужасы этого дня исчезли, стоило мне почувствовать рядом Его.
— Никому не отдам! Слышишь? — он крепко, до хруста прижал меня к себе, так что я не могла вдохнуть, и чувствовала, как счастье щекочет уголки глаз.
Настойчивый кашель Леси выдернул нас из теплого, обволакивающего спокойствием и любовью невидимого кокона. Нехотя мы оторвались друг от друга.
— Может, продолжим? — по паутине, намотанной на палец, донеслось ее язвительное кряканье. Она явно догадалась о причинах моего молчания. Ну и пусть!
— Говори, что знаешь. У нас нет времени, — Фол говорил строго, сухо, совсем не так, как обычно говорят внуки с любимыми бабушками. Но и она вряд ли все детство пекла для него ватрушки и шила рукавички, проявляя ласку и заботу.
— Я хочу рассчитывать на свободу!
— Это ожидаемо. Но что-то мне подсказывает, что это не все. Ладно, решим позже. Рассказывай, зачем ты просила привести паука?
На том конце замолчали. Я напряглась, испугавшись, что нас обнаружили, но крепкая рука, лежащая на моем плече, немного сжала его, давая понять, что все под контролем.
— Только паук сможет уничтожить этого дьявола, — в ее голосе послышалась надежда на скорейшее избавление от старшего внука.
Я смотрела на Фола, ища объяснение в его глазах, но пока он и сам был растерян.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Духи сказали, что у Полин проснулся особый дар.
— Да, она видит наиболее уязвимые места в теле человека.
— Не совсем так. Она видит места, в которых сосредоточена его магия.
— И, если бить точно в цель…
Я вспомнила историю Веры. Драка с гоблином, ее оторванные уши. Все это почти стоило ей жизни, но девушку спас Феникс, приложенный к поврежденному месту.
— Верно, но это не поможет избавиться от Лиса, слишком сильный он. Чтобы убрать его окончательно, нужен артефакт. Очки Яна.
Меня бросило в жар. Вот какую возможность открывают передо мной очки. Почему не исцеление? Не ясновидение? Почему убийство?
— Я светлая, фея! Я не хочу никого убивать! — я напряглась, будто тело требовало свободы, мне хотелось вскинуть руки, возмутиться, но крепкое объятие Фола не дало шелохнуться, тем самым успокаивая. Он размеренно дышал мне в макушку. Будто мы сидели не в тюрьме, и за нами не охотился его брат…
— Ты что не поняла еще? Невозможно разделить мир на черное и белое! Даже самый прекрасный человек иногда идет на поводу своей темной стороны, превращаясь в дьявола. А во тьме редко, но все же случается проблеск света, — не выдержала Леся.
— Но ведь зачем-то нас разделили?
— Затем и разделили. Чтобы темные упились своей темнотой, а светлым наскучил рай. Мера должна быть во всем. Нас давно объединили бы, но Лис препятствует! Он культивирует Тьму в своих подданных, пресекая все светлое. Даже твою чистую силу захотел забрать, чтобы не дай бог ты не помогла остальным понять эту истину. Он делал все, чтобы его люди не могли без Тьмы. Один только Фол устоял. И вот результат – он ненавидит брата. Так что, поможешь спасти нас всех от этого проклятья?
Ее речь, безусловно, впечатляла, но доверия в к ведьме не было.
— И это говоришь ты, из-за кого все началось?
— Давно это было. Зачем вспоминать.
— Нет, уж, Леся. У совести нет срока давности. Из-за тебя я здесь.
— Я же скажу тебе правду, но ты обидишься.
Фол не мешал нам. Казалось, все ее слова не были для него новостью, он прекрасно знал, о чем говорит старая ведьма, и позволял мне глубже погрузиться в причины и следствия разделения магов.
— Говори.
— Разве я требовала поставить на кон жизни? Я просила передать родовую магию?
— Ты провоцировала!
— Да! Но я не тянула их за язык!
Ждать, что ведьма признает вину было бессмысленно.
—Мне хотелось, чтобы меня любили. Чтобы об этой любви говорил весь мир. Разве тебе не хочется того же?
Нет. Мне хочется, чтобы о нас просто забыли. И мы спокойно продолжили жить где-то вдалеке от Тьмы.
— Но я не думала, что все зайдет так далеко, — кажется, она действительно раскаивалась, и на секунду мне даже стало ее жаль. Но продолжать копаться в прошлом нет времени. Сейчас перед нами стоит другая проблема.
— Что будет, когда Лис…перестанет быть князем?
— Это будет самый счастливый миг моей жизни. Я искуплю свою вину перед сотнями душ, вынужденных прозябать во Тьме.
— Чужой смертью? Чужими руками?
— Возможно это промысел Высших. Наш народ давно шел к тому, чтобы пересмотреть отношение к магии, к жизни, к возможностям, данным судьбой. Кто-то ведь должен был послужить триггером.
— Хочешь сказать, что больше не станешь портить людям жизнь? — вмешался Фол, скептически прищурив глаза.
— Как только я выйду, пусть Полин лишит меня магии.
Нервный смешок вырвался наружу.
— Как?
— Твои глаза видят нужное место. А линза концентрирует твою магию, выпивая ее из человека. Когда ты посмотришь сквозь линзу, она вберет в себя его магическую силу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не убьет? Только лишь отнимет силу? — становиться причиной чьей-то смерти все же не хотелось.
— Не могу сказать точно, как это отразится на состоянии тела. Но другого выхода у нас нет. Только так можно освободить мир от этого тирана. И я готова быть первой, на ком она отработает свои способности.
