Комната мотеля, освещенная старым торшером, вдруг поплыла в неизвестном направлении. Перед глазами проносились огненные искры, будто пожар в старом театре был совсем рядом. Меня бросило в жар, затем разу в холод. Чувствовала, как в изнеможении прислонилась к дверному косяку сразу перед тем, как меня подхватили знакомые теплые руки.
— Тише, тише. Держись… — голос Акио доносился будто из пустоты. В голове был полный вакуум. — Садись, вот сюда. Выпей.
Друг аккуратно вложил мне в рот горькую таблетку и помог сделать глоток воды.
— Что это? — откуда-то издалека раздался обеспокоенный голос Марка. В нем читалось напряжение и то, что я пока не могла уловить.
— Аспирин.
— Ей нужен отдых.
— Без тебя разберемся!
— Хватит! Я в порядке, — ко мне вернулось чувство реальности.
— Тогда поешь, — Акио буквально сунул мне в руки объемный красный стакан из фастфуда, полный молочного коктейля с клубничным вкусом и пышной пенкой. Я сделала глоток из трубочки и блаженно закатила глаза. Сахар. Как раз то, что мне было нужно! Много-премного сахара!
Не успела опомниться, как стакан опустел, а голод всё не проходил. Я сделала пару глотков воды, а вот с твердой пищей решила повременить — кто знает, как мой изголодавшийся желудок отнесется к двойному чизбургеру и картошке фри? Что-то мне подсказывало, что спешить не стоит.
Акио и Марк внимательно смотрели на меня, будто опасались, что я вдруг упаду в обморок, или превращусь в морскую свинку. Ни того ни другого я делать не собиралась, и они заметно расслабились, хотя всё еще косились друг на друга взглядами, полными ледяного неодобрения. Сейчас мне было плевать, как они друг к другу относятся, меня больше заботила упаковка пива, стоящая у двери в номер. Когда я прошлась до нее, ни разу не пошатнувшись, и взяла себе банку, Акио уже допивал третью.
— Ты расскажешь, что случилось, или придется у тебя выпытывать?
Услышав это, я невольно вздрогнула и напряглась, а тени, притаившиеся у окна, стали гуще. Они тоже знали, что эти слова значили для меня. Как и Марк. Но он остался неподвижно сидеть в кресле, лишь взгляд его стал более печальным. Вампир переоделся, и тоже принял душ. Вся грязь и застарелая кровь отмылись с его тела и осталась лишь тень пережитого.
Он неспеша отпил глоток красного вина из бокала, который я и не заметила сначала.
Воспоминания во мне всколыхнулись ледяной волной, и я невольно перевела взгляд на свое запястье. Вот какой экзотической добавкой Марк любит приправлять вино — человеческой кровью.
— Ее там нет, — мой взгляд не остался без внимания вампира. — Так что, если хочешь, я и тебе налью. Это “Карменер”.
— Может, позже, — я продемонстрировала банку светлого нефильтрованного и села на свое место.
Слушая мой рассказ, Акио молчал. Слова давались мне тяжело, будто я снова перенесла всё это. Умолчала лишь об одном — как дала Марку пить свою кровь. Сама не поняла почему. Наверное, не хотела увидеть взгляд карих глаз, полный неодобрения.
Когда я дошла до момента, как ранила одного из ведьмаков кинжалом Селии, друг спросил, делая изрядный глоток пива:
— Ты знала, что можешь его использовать? Насколько я помню, там есть какие-то ограничения…
— Не знала, но догадывалась. Эмори рассказывала мне легенду о пяти Вестниках и их оружии, — я призадумалась, подбирая слова. — Когда я увидела кинжал у Селии, то подумала, что этот ваш мифический Верховный Демон не должен быть полным идиотом. Если кто-то из Вестников умрет, его оружие, по идее, сможет использовать и другой.
Я задумчиво замолчала, рисуя кончиком пальца незатейливый узор на запотевших стенках банки с пивом.
— Похоже, что так, — согласился парень. — И что было дальше?
— Они пришли не одни. Я думала — всё кончено, но ты успел вовремя. Спасибо.
По его лицу пробежала едва уловимая тень, и я сразу поняла ее природу — смерть. Он вспоминает жертв, которых убил ради меня. Я знала это не понаслышке. Хотела спросить парня, первая ли это кровь на его руках, но передумала. Если захочет, то сам расскажет. В своё время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тень ушла, и неожиданно для меня, Акио залился румянцем, а его кончики ушей побагровели.
— Да ладно… кто же думал, что с удачными побегами у тебя фатальные проблемы.
Я усмехнулась.
— Ну допустим, я быстро учусь. В этот раз почти получилось. Там чизбургер не остыл еще?
Я ела в молчании, не позволяя себе отвлекаться на разговоры. Когда с шедевром фастфудовой кулинарии было покончено, меня начало клонить в сон. Это было неизбежно — так долго я еще никогда не бодрствовала, а отключку от пыток Селии за сон я не могла принять. Скорее, то была попытка сознания убежать от удручающей действительности.
Марк молча пил вино, периодически подливая его себе в бокал. Я не обращала на него внимания, но потом он вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку. Сизый дымок закрутился спиральками по комнате, плавно двигаясь в сторону вентиляционной решетки.
Он перехватил мой взгляд и вынул из пачки вторую сигарету. Тонкую, с яблочным ароматом. Я помнила их запах. Тогда он казался мне приторным и тошнотворным. Щелкнула зажигалка. Затянувшись, я ощутила легкую сладость подсахаренного фильтра. Легкие наполнились теплом и табачным дымом.
Пару дней назад я бы затушила эту сигарету прямо об Марка, а сейчас… наслаждалась чувством слабого головокружения, которое она мне приносит.
Сон одолел моё сознание быстро. Кажется, я заснула еще до того, как оказалась в кровати.
Но потом…
Ко мне потянулись руки, покрытые черным пеплом. Когда я сообразила, что это вовсе не пепел, а обгорелая плоть, я постаралась закричать, но из меня не вырывалось ни звука.
“Они пришли за мной”, — в панике подумала я.
На обугленных пальцах явно просматривались покрытые копотью кости. Удушающий дым пожара проник в легкие, и тут я увидела их. Ведьмы, погибшие от моей руки, и с моей помощью. Они ползли во тьме, их тела изгибались, будто они были пауками, а не людьми. На обгоревших лицах застыла маска злобы и смерти.
Звала Криса, произнося его имя обними губами. Умоляла помочь мне, будто его образ в состоянии прогнать весь этот кошмар. Но его не было, никто мне так и не ответил.
Я проснулась, покрытая холодным липким потом, и долго хватала ртом воздух. Не могла надышаться. Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы понять, что это лишь сон, и осознать, что я уже не в подвале старого театра. Что всё позади.
Но страх не покидал меня. Казалось, сейчас они снова появятся из-под кровати, или из тьмы, собравшейся в углах комнаты. Утащат меня с собой, чтобы отомстить.
Салатовое покрывало валялось на полу бесформенной кучей. Я тихо слезла с матраца и выскользнула из комнаты. Тело всё еще била дрожь, но вовсе не из-за холодной плитки коридора. Это ужас, черный, будто те обугленные руки, которые пытались дотянуться до меня. Он проник в сердце и вытеснил всё, что там было.
Дверь в соседний номер оказалась не заперта, и я беспрепятственно вошла в такую похожую на мою комнату. Но тут не было мертвецов.
От кровати донеслось едва уловимое шуршание. Он не спал.
— Что ты делаешь?
Я и сама не понимала, но одно я знала точно — сейчас я не могла быть одна.
Стоя в темноте, я слышала, как стучит сердце. И не только моё.
— Ты видела их? — выдохнул Марк.
Мои глаза начали привыкать к мраку, и теперь я отчетливо различала его очертания. Вампир сел в кровати, свесив длинные ноги вниз. Обнаженный по пояс, он не рискнул сделать шаг и подойти. Похоже, опасался спугнуть меня. Просто ждал ответа на свой вопрос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что это значит?
Снаружи раздались раскаты грома и комнату на долю секунды озарила ослепительная вспышка.
— Считай, что это побочный эффект от убийства ведьм, — произнес Марк под звук усиливающегося дождя. Я слышала, как тяжелые капли громко ударялись о металлический карниз. — Они будут являться в снах, и это не изменить. Ни покаяние, ни клятвенные обещания никогда больше не убивать, ничто уже не поможет.
