Обмякшие и бездыханные, мы заснули тут же, под шум дождя, и забыв про кошмары, таящиеся в снах.
Глава 15
— Девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь, — тоненькая миловидная девушка неспеша прохаживалась меж одинаковых рядов бордовых кресел, указывая пальчиком на людей, сидящих в них. — Девяносто восемь… Так, а где еще один? Ах, вот ты!
В темноте послышался слабый шорох. По полу медленно ползла фигура, оставляя за собой кроваво-алый след.
Нейтан молча проследил за ее взглядом. Это был человек. Точнее, молодой парень, едва ли старше восемнадцати. Он, и еще трое его друзей пришли сегодня в кинотеатр посмотреть старый, но успешный фильм про пиратов. И это была их роковая ошибка.
Но парень цеплялся за жизнь с таким остервенением, которое присуще только тем, кто и не жил вовсе. Он медленно полз мимо бездыханного тела своего друга, в безумной надежде на спасение. Которого не будет.
Лира приблизилась, презрительно окинув взглядом умирающего юношу. Из носа и ушей у него текла кровь, он захлебывался ею, издавая булькающие хрипы, чем вызывал у нее еще больше брезгливости.
Небольшой зал не самого успешного кинотеатра сегодня не был забит посетителями, и Нейтан поймал себя на мысли, что рад этому. В общей сложности Лира внесла в свой актив еще тринадцать смертей, чем почти выполнила план, поставленный Демоном, ради своего окончательного освобождения от его уз. Все прошло по привычному сценарию: девушка зачаровывала и брала людей под контроль, а затем они просто умирали. Быстро, эффективно, и почти бесшумно, если выбрать правильное место.
“И невероятно хладнокровно” — думал Нейт, искоса наблюдая за своей возлюбленной.
Лиримея нетерпеливо постукивала носком туфельки, удобно устроившись в кресле, и время от времени поглядывала на экран, где всё ещё шел фильм.
Когда парень, наконец, испустил дух, она воодушевленно хлопнула в ладоши и вскочила со своего места, отчего опрокинулся большой стакан с попкорном, который теперь некому доедать.
— Ну наконец-то! — торжествующе объявила девушка. — Девяносто девять! Милый, неужели ты не рад? Скоро весь этот кошмар закончится.
Услышав это, Нейт скривился. Он не стал поворачиваться к своей возлюбленной, делая вид, что его очень заинтересовало происходящее на экране: там как раз шла напряженная морская баталия, громыхали пушки, а харизматичный главный пират размахивал шляпой, стоя на мачте корабля.
Он не знал, что ей ответить. Жить одной лишь надеждой полторы сотни лет, засыпать с ее именем на губах, видеть ее лицо в каждом сне…
А теперь он видел лишь лица убитых ею людей. Невинных людей. И ни капли сострадания в зеленых, будто свежая весенняя трава, глазах.
“Чертов лицемер! Ты сам убил сотни, и многие тоже были невинны… Если бы Лира осталась прежней, смогла бы она быть с тобой? Нет… Ты был бы ей противен. Вампир и убийца.” — это отчаянное признание самому себе тяжело далось Нейту. В его глазах плясало ненастоящее пламя — отсвет от экрана, и только это пламя видело его настоящего.
— Всё в порядке? — за своими размышлениями он и не заметил, как Лира подошла сзади. Нежные руки обхватили его, а голова прижалась к спине вампира. Их вдохи и выдохи соединились воедино. Лира провела пальчиками по его груди, вызывая привычную стаю мурашек, пробежавших по коже. — Ты сегодня особенно молчаливый. За весь день и парой слов не обмолвился. Тебя что-то тревожит? Скажи мне…
— Марк давно не звонил, — переплетаясь с девушкой пальцами, Нейт успокаивал себя, что это не такая уж и ложь.
— Ты беспокоишься за него? Ну так позвони сам, узнай, где он и как он. Я тоже скучаю по брату. Надеюсь, у него всё в порядке. Когда мы расстались, он показался мне каким-то грустным.
“Марк не знает, чем занимается его сестра. Пусть лучше он и не узнает.”
— Наверное, ты права, — произнес Нейт, аккуратно выпутываясь из объятий девушки. — Я выйду, а ты заканчивай тут.
— Конечно, не волнуйся, — ее равнодушный тон не был похож на привычный звонкий голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лира повернулась к своим жертвам, а вампир направился к выходу из зала, выуживая из кармана куртки мобильник. У самой двери он, повинуясь непонятному порыву, обернулся. Девушка склонилась над тем самым парнем, который умер последним, и трепетно, почти с нежностью, прикрыла его веки.
— Жатва подходит к концу, Верховный, — прошептала она едва слышно. — Все, как один. Сто и одна душа. Многие и единственный. Как ты и просил, они скоро склонят свои головы в твоем Царстве.
Слова эхом отразились в его сознании. Лиримея никогда больше не упоминала Демона. Лишь тогда, в их первый раз, в клубе “Бешеный пес”. Но вампир постарался выкинуть это из головы. Он быстро преодолел короткий коридор и вышел на улицу через служебную дверь. Ледяной зимний ветер тут же проник под куртку, но холод показался ему освежающим, будто летний бриз.
Смартфон приветственно отозвался на его прикосновения. Найти номер Марка не составило труда, вот только звонить Нейт пока не спешил. Что-то внутри него противилось этому, но природу этого чувства ему разгадать не удалось.
Не оглядываясь, Нейтан сделал несколько шагов и в задумчивости прислонился к шершавой внешней стене кинотеатра. Хищник, ищущий уединения, чтобы погрузиться в свои безрадостные мысли. Он не сразу заметил, что из-за угла за ним наблюдали, и обратил на это внимание лишь когда некто направился прямиком к нему, скрытый полночной тьмой.
По привычке выпустив клыки, вампир приготовился как следует его встретить. Но неожиданно услышал до боли знакомый голос:
— Не думаю, что ты хочешь навредить мне.
— Лидия?! — удивленно ахнул он, вернул лицу нормальный человеческий вид. — Какого черта ты здесь забыла?!
Это действительно была его мать — графиня Лидия Гилфорд собственной персоной, которая двести лет не хотела иметь с сыном ничего общего, а теперь объявилась прямо посреди ночи.
Стройная и статная. Истинная аристократка с тонкими чертами лица. Казалось, возраст не оставил свой отпечаток на этой женщине, но если как следует присмотреться, то можно понять, что это не так. Груз прожитых лет отразился в ее глазах — они были омутами памяти, печали и боли. И сейчас они глядели на сына с грустью, сожалея о времени, которое уже не вернуть.
— Я твоя мать. Неужели я не могу навестить сына? Или для этого требуется особое разрешение?
— Кончай ломать комедию! — негодующе парировал он. — Что тебе нужно?
— Хочешь верь, хочешь нет, а я беспокоилась о тебе, — вздохнула Лидия.
— Ты права — не верю! А теперь, если у тебя всё, то я, пожалуй, вернусь к своей девушке…
Он развернулся, твердо намереваясь уйти.
— Как поживает юная мисс Палмер? — ядовито произнесла Лидия. От упоминания имени Лиры ее даже передернуло. — Она уже успела показать наивному графскому сыну свое истинное лицо?
Нейт резко обернулся, и в два шага оказался возле Лидии. Его зрачки сверкнули багрянцем, но женщина, казалось, не обратила на это внимания.
— Последний раз, предупреждаю, не лезь ко мне и к Лире! Если ты еще хоть раз приблизишься к нам…
— Ты мой сын, Нейтан Гилфорд, — в ее строгом тоне отчетливо проскальзывала властность. Так она обращалась к нему в детстве, когда юный граф отказывался ходить на уроки французского. Или в отрочестве, когда застала его за азартными играми в компании слуг. Или, когда обнаружила, что ее драгоценный сын крутит интрижку с дочкой конюха и кухарки. — Ты не будешь ставить мне условия! К тому же, — ее голос слегка смягчился, — я принесла тебе кое-что.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она достала из сумки маленькую стопку пожелтевшей от времени бумаги и протянула ее сыну.
Нейт скрипнул зубами.
— Что это?
— Письма некой мисс Уотсон, ученицы “Обители смирения”. Я обнаружила их еще тогда… — она запнулась, подбирая слова, но этого и не требовалось. “Тогда” — значит до того, как вампиры проникли за стены усадьбы и устроили кровавую бойню. До того, как умерли все. — В общем, ты сам всё поймешь, когда прочтешь их. Пожалуйста, сделай это. Ради семьи, которой мы когда-то были.
