Когда я открываю дверь, Холли поднимает голову от груди Трэвиса и смотрит на нас со страхом в глазах. Мне нравится ее страх почти так же сильно, как и надежда, горящая в ее взгляде, но она быстро угасает, когда ее одолевает непонимание.
— Нет! — вырывается у нее, в то время как в глазах застывает неожиданность. — Только не ты, — запинается она.
Глава 34
Холли— Деррик, — говорю я, вкушая горечь от его предательства. — Почему? — я хотела, чтобы мой голос, обвиняя, звучал сильнее, но все, что я слышу, боль от его имени.
Голова Трэвиса дергается вверх, когда он слышит, как я зову Деррика, и тут же его тело напрягается, когда он видит его с Мандо.
— Ты ублюдок! — Трэвис тянет за цепи, удерживающие его на земле.
Когда я увидела, что первым заходит Деррик, то на мгновение подумала, что мы спасены, что не все потеряно, потому что он сдержал свое слово. Но, когда Мандо зашел следом за ним, я сорвалась на самое дно адской ямы.
Раны, нанесенные мне Мандо, не сравнятся с болью от обмана Деррика. Это раны, которые никогда не появятся на наших телах и которые уничтожают нас.
— Добрый вечер, — Мандо улыбается, как будто он был хозяином вечеринки, на которой приветствует своих гостей. — Вот мы все встретились.
— Я доверяла тебе, — шепчу я.
Смотрю вниз, когда Деррик направляется ко мне, борясь с подступающими слезами, так что он не сможет увидеть их. Он опускается на колени рядом со мной, и я напрягаюсь, когда его рука касается моего подбородка, поднимая мое лицо.
— Холли.
— Я доверяла тебе!
Гнев вскипает в венах, слепит меня так, что все вокруг видится в красном цвете. Вскочив на ноги, бью его в челюсть. Локтем ударяю его по почкам и не останавливаюсь, когда он падает на землю. Я пинаю его, даже когда он сворачивается и кричит мое имя.
Неожиданно я получаю удар по лицу, Мандо отправляет меня на землю.
«Моя ошибка», — ругаю себя. Я должна была следить за Мандо, напав на Деррика.
Мандо набрасывается на меня сверху, но отпускает, когда Деррик хватает его за воротник.
— Это должно прекратиться, папа.
Папа?
Я сплевываю кровь и ковыляю обратно к Трэвису, готовая защищать его и своего умирающего Деда до последнего вздоха.
— Беги, — шепчет мне Трэвис, кивнув на дверь головой.
Комната сжимает свои стены вокруг меня, и я печально качаю головой. Сжав кулаки, я стою перед Трэвисом и готовлюсь к борьбе. Деррик поднимает руки в воздух в знак отступления, но я ему не доверяю.
— Холли… — он медленно приближается ко мне, — я не знал. Ты должна поверить мне. Я не знал.
— Так это просто совпадение, что ты оказался моим художником-криминалистом и мы стали друзьями? — мои слова, словно яд, срываются с губ, надеясь, что это отравит его.
— Нет, я договорился.
Он делает еще один шаг ко мне, и мое тело слабеет в боевой стойке.
— Я сделал это, чтобы защитить тебя.
Он садится в паре метрах от меня, тем самым удивляя меня, но я не позволяю себе расслабиться.
— Примерно в то же время, когда ты была найдена, блуждающая по лесу Деды, мой папа сошел с ума. Нетрудно было выяснить, почему, — он замолкает, но потом продолжает, когда я ничего не говорю. — Это леса Деды. Мой отец позволил себе полагать, что твои родители были ответственны за гибель моей мамы, но это не так.
— Это они! — ревет Мандо, вышагивая позади Деррика, как зверь в клетке.
— Это не так, папа. Ты помнишь, что случилось, — уговаривает Деррик.
Я недоуменно смотрю, как Мандо разрушается перед нами.
— Ты рассказал мне, что случилось, когда вернулся из больницы, — говорит Деррик отцу.
Мандо продолжает вышагивать, бормоча ерунду, которую я не могу понять.
— После того, как он был найден в больнице, у меня не заняло много времени, чтобы выяснить, что он был тем, кто похитил тебя. Я разговаривал с начальником полиции и сказал ему, что хочу работать с тобой, чтобы увидеть, могла ли ты вместе со мной нарисовать рисунок твоего похитителя. Я не говорил ему о причастности моего отца. Я должен был защитить его, но я также хотел защитить тебя, — он вздыхает, проводя рукой по своему лицу несколько раз.
Я смотрю на него, не в состоянии понять слова, вырывающиеся из его рта.
Это все ерунда.
Ничто больше не имеет смысла.
— Я уже знал, что ты потеряла память, но должен был убедиться, помнишь ли ты что-нибудь, в чем может быть замешан мой отец. И я хотел держать тебя в безопасности от него.
— Ты же знаешь, что они сделали с твоей матерью, Бэб! Как ты мог предать ее?
— Ты предал ее.
— Я люблю ее, — он непреклонно кивает своему сыну.
Мой желудок скручивается.
Они сошли с ума. Оба.
Опустившись на колени, беру руку Трэвиса и сжимаю ее.
— Я должна вытащить нас отсюда, — шепчу я, ища что-то, чем можно разорвать его цепи, чтобы мы могли выбраться отсюда с Дедой, пока Деррик и Мандо заняты.
— Просто иди, Холли, — шепчет он.
Я медленно привстаю, когда Мандо перестает ходить и останавливается напротив двери. Его глаза распахиваются в явном шоке. Затем его лицо становится потерянным, и он вдруг падает на колени, дрожа и плача.
Я поворачиваюсь и пристально смотрю на дверь.
Глава 35
МандоКогда дверь в сарай открывается, последним человеком, которого я ожидал увидеть, была Эрика. Ее лицо бледное, дыхание беспорядочное энергии, затраченной чтобы добраться до нас. Она оглядывает сарай, сначала задерживает взгляд на Трэвисе, потом на Холли и, наконец, на Эде, по-прежнему лежащем в углу, потрепанное одеяло прикрывает его обнаженное тело.
Наконец, она смотрит на меня, и я вижу разочарование.
Падаю на колени, плачу, потому что она наконец-то увидела ее — тьму, что живет в моей душе. Она держала меня в страхе, когда была цела, но после аварии темнота просочилась в мои вены и распространилась как болезнь, пока не стала всем, чем я сейчас являюсь.
— Эрика, — шепчу я, склонив голову, когда она медленно приближается ко мне.
— Почему? — спрашивает она меня.
— Они причинили тебе боль. Они должны были заплатить за причиненную тебе боль.
Истощенная, но полная решимости, она прочищает горло и складно говорит впервые с момента аварии.
— Мандо, мой милый Мандо, — она вздыхает и берет мое лицо в свои руки, вставая на колени передо мной. — Я никогда не хотела, чтобы ты причинял кому-нибудь боль ради меня.
— Но я это сделал, — мое тело трясется, пока я пытаюсь удержать контроль.
Разве она не видит? Я сделал это для нее. Я сделал это во имя отнятого у нас будущего.
Оставив ее стоять на коленях на земле, я встаю и прохожу мимо нее.
— Сейчас все закончится, — я улыбаюсь Холли и наслаждаюсь моментом, впитывая ее страх.
Я сказал ей, что был ее хозяином. Я определяю, сколько времени она проживет и когда умрет.
— Мандо, не надо! — говорит Эрика мне вслед, ее голос дрожит.
Взбешенный, я резко поворачиваюсь, оказываясь с ней лицом к лицу. Впервые я ненавижу свою жену. Я сделал все, чтобы поддержать ее, но в единственный раз, когда я хочу ее поддержки, она мне отказывает.
— Я делаю это ради тебя! — указываю на нее пальцем. — Не забывай об этом. Все это для тебя.
— Я не хочу, Мандо. Пожалуйста, я не хочу!
— Тогда ты умрешь вместе с остальными.
Я выхожу из сарая и направляюсь к дому, где мой мачете ждет меня.
Я убью их всех.
Глава 36
Холли— Нам нужно убираться отсюда, — Деррик берет мою руку и пытается выйти из сарая без Деда и Трэвиса.
— Что, черт возьми, это было? — кричу я на Деррика, широко открыв глаза, мое тело дрожит.
— С кем он разговаривал? — кричит следом Трэвис.
Он направляется к двери без меня, но оборачивается и смотрит на нас.
— Моя мама.
Я озираюсь, еще больше запутавшись.
— Твоя мама?
Деррик вздыхает.
— Она мертва, Холли, и у нас заканчивается время.
— Мертва? — я смотрю на него, сердце колотится в груди.
— Она умерла в ночь аварии, — Деррик разочарованно проводит рукой по волосам и шепчет себе под нос. — Они поссорились, когда ехали домой. Моя мама хотела развестись, но отец был против. Он слишком сильно любил ее. Это было своего рода навязчивой идеей, а она устала от него. Она не могла больше жить с ним. В тот вечер она сказала ему, что подала на развод. Они поссорились, и, думаю, мама не видела другого выхода, поэтому отстегнула ремень безопасности и открыла дверь. Она собиралась прыгнуть, когда отец схватил ее. Он свернул на встречную полосу и врезался в твоих родителей.
