Не знаю, сколько времени прошло — час, два, может сутки, но, наконец, сознание стало возвращаться ко мне. Сильнейшая боль продолжала терзать мое тело, но я будто привык к ней, приспособился. По крайней мере, я уже мог мыслить и сразу же попытался направить эфир на свое исцеление. После чего вновь потерял сознание от особенно яркой вспышки боли.
Следующее мое пробуждение было не в пример легче предыдущего. По крайней мере, острой боли я уже не испытывал, да и тело вроде бы пришло в норму. Быстро прогнав по нему эфир, я понял, что повреждений не осталось. Резко сев, я погрузился во внутренний мир, пытаясь понять масштабы разрушений.
Как ни странно, я их не обнаружил. Вот только внутренний мир кардинально изменился.
Темное, мрачное небо с изредка пробегающими по нему всполохами ослепительных молний… Сильный, порывистый ветер, что леденил душу… Вместо спокойного источника вокруг было черное бушующее море. Вместо скромного пляжа — береговая коса с торчащими из воды, подобно зубам неведомого чудовища, скалами, вместо маленького домика посередине острова возвышался мрачный замок, окрашенный в темные тона. А волки? Блять, я чуть не обгадился, когда их увидел!
Огромные звери, заключенные в шерстяную броню, каждый волосок которой отливал серебром, горящие красным глаза, которые исходили дымкой, и оскаленные пасти, полные белоснежных клыков. Их рык, казалось, сотрясал сам мир, а поступь была тяжелой и неотвратимой, как у самой Смерти.
Подлетев ко мне, они пристально всмотрелись в меня, а потом, привычно расположившись по бокам, внезапно завыли. От этого воя у меня мурашки пошли по коже, а источник покрылся крупными волнами.
Душа Вали, вылетев из замка, приблизилась ко мне и опустилась на одно колено. Она была одета в отливающие тьмой доспехи, полностью закрывающие тело, а за спиной торчали рукояти мечей. Свободной оставалась лишь голова, волосы на которой были заплетены в тугую косу.
—Владыко! — произнесла она. — Я тут и готова служить…
—Это что, блять, тут происходит?!! — не выдержав, заорал я. — Это МОЙ мир, с хера ли такие изменения?! А ну, вернуть все обратно!!!
Чудовищным усилием воли я стал пытаться возвратить все как было. Но мой мир будто мне сопротивлялся. Казалось, ему понравились изменения, и он не совершенно не желал что-либо менять. От огромной нагрузки я стал терять стабильность, и меня выкинуло обратно в мир живых.
Обессилено лежа на земле, я тяжело дышал, чувствуя мертвящий холод в груди, и бездумно смотрел на небо. То, что со мной произошло, не лезло ни в какие рамки. Кто был этот старик? Что за тьма запустила в меня свои щупальца, что так покорежили и изменили мой внутренний мир? И Валя, она вспомнила себя или нет? И почему она так, ко мне обратилась? Правда, вылетая обратно, я увидел, как во внутреннем мире опять засияло солнце и источник заискрился веселыми красками. Возвращаться туда сию минуту было просто опасно. Силы, что бушевали во мне, были нестабильны, и применять сейчас эфир я даже не рискнул бы.
А еще я вспомнил все. Все смерти и перерождения, что происходили в сумеречном мире. Искра костра Творца, что надежно поселилась у меня в душе, немного окрепла, даря знание истинного пути. С этим надо было еще разобраться, ведь едва я попытался заглянуть в нее, как меня уже в который раз скрутило от боли. Но главное, я теперь знал, зачем я в этом мире и что ищу.
—Это что тут произошло? — спросила Аштар, как всегда незаметно появляясь передо мной. Хотя, это ей казалось, что незаметно. Теперь я четко видел все в эфирном зрении. Серый мир навсегда отложил отпечаток на мою душу, и от его взгляда было невозможно скрыться. Именно поэтому я и атаковал сразу, без раздумий. Черный клубок, что таился внутри девушки, не давал мне другого выбора. Душа мелкой богини была практически сожрана, и я бы мог попытаться ее спасти, вот только сначала надо было избавиться от грязи. И хотя эфир внутри меня еще не пришел в норму, иного выхода не было.
Аштар явно не ожидала нападения и успела лишь сотворить что-то вроде щита, как повисла в воздухе, удерживаемая мной. А я уже, скользнув по эфиру вглубь нее, старательно пеленал оглушенного пожирателя, попутно обрубая темные нити, что пронизывали буквально все её существо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
—С-с-сука! — буквально трясся от ненависти я, видя, что эта тварь сотворила с бедной девчонкой. Она действительно была богиней. Богиней из уже давно мертвого мира. Источник ее был огромен, но он был мутный, грязно-черного цвета, от него так и разило тухлятиной, словно от гиблого болота. Содрогаясь от омерзения, я продолжал чистить её организм, стараясь не отвлекаться на слабость, что все больше меня одолевала. Грубо обрывая нити тьмы, я выжигал черноту и раз за разом вскрывал клубки черного гноя, захватившие тело.
Завершил все это я яркой вспышкой, уничтожая пришельца изнутри. С обычным человеком я бы такое проделывать не рискнул, но тут все-таки богиня, обладающая бешеной регенерацией. Думаю, выживет, а со временем и душа её восстановится, избавившись от паразита.
Опустив бессознательное тело девушки на землю, я, тяжело дыша, привалился рядом. Опять я весь в крови, в какой-то липкой гадости!.. Надо срочно помыться, иначе сдохну от вони собственного тела.
С кряхтением поднявшись, я похромал к ручейку, но не обнаружил его и крепко задумался, впервые обратив внимание на те разрушения, что были делом моих рук. Надеясь, что до озера я не достал, я потопал туда пешком, потому как сил лететь уже не было. Мелькнула мысль сначала немного прийти в себя, а уж потом привести себя в порядок, но я ее спешно отбросил. Брезгливость заглушала голос разума, и я топал через лес по известному маршруту, благо, идти было недалеко…
Смыв с себя кровь и грязь и прополоскав одежду в воде, я растянулся на берегу. Двигаться совершенно не хотелось. Мысли все время возвращались то к существу, с которым я столкнулся во сне, то к Аштар. Со второй все было более-менее ясно. История ее мира не особо отличалась от моего. Но, в отличии от них, мы выстояли, а они нет.
Во время чистки я смог считать поверхностные воспоминания богини, и мне многое стало понятнее. Она, так же, как и я, искала посох, который нужен был пожирателям для свободного проникновения в миры. Но этот мир… Не зря лич выбрал именно его для хранения артефакта такой силы. Я-то не обратил на это внимания, но в этом мире сам воздух был ядовит для любого пришельца. Обычный человек в нем просто бы не выжил. Даже сильнейшие из архимагов смогли бы пробыть тут не более минуты. Эфир этого мира был подобен кислоте для любого, кто попытался бы им воспользоваться. Лишь обладающие божественной искрой Творца могли беспрепятственно находиться здесь.
Именно поэтому пожиратели и не уничтожили до конца душу девушки. Без нее тело бы сразу погибло. Но их многолетние поиски не увенчались успехом. Частично разрушив душу, они лишились возможности чувствовать тонкие колебания эфира, благодаря которым можно было найти артефакт.
Мое появление стало для них подарком. Соблазнить, в момент соития захватить тело, не разрушая душу, вычислить артефакт — и все, дело в шляпе. Они в шоколаде, а мы… Мы тоже все в коричневом, но пахнем иначе. Тем более, за ее божественной сущностью я не мог почувствовать затаившегося пожирателя, а значит, и удар можно было нанести в любой момент.
К счастью, их план не сработал, и теперь доступ в этот мир для них закрыт навсегда. Ну, или пока они вновь не захватят очередного бога, а сделать это, по понятным причинам, было практически невозможно. А с учетом того, что артефакт я все равно найду и тут ни при каких обстоятельствах не оставлю, вся их затея провалилась. А прийти за ним ко мне? Не рискнут, сил у них нет таких на земле. Пока держатся старые боги, им не открыть дороги в наш мир. Так что, тут было все более-менее ясно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но вот сон, который не сон… Кем был этот старик? Явно не мои мучителем. Его удар был страшен, и с его последствиями мне еще предстояло разбираться. Но то, что я стал сильнее, не вызывало сомнений. Вернувшаяся память о пройденном испытании расставила все по своим местам. Я пока плохо осознавал, насколько изменился, но то, что изменения были, ощущалось сразу.
