Сам Тейн прекрасно понимал то, что хотел сказать, но услышавшие неоднократное повторение[265]: «у нас на будущее много источников капитала» инвесторы восприняли это по-своему, удар был нанесен. В течение 72 часов Merrill воспринимали как «наиболее уязвимую брокерскую компанию после Lehman».[266]
* * *
Всего один день Джон Тейн занимал должность, которой добивался с самого начала,[267] – должность генерального директора Goldman Sachs. К несчастью, это было 11 сентября 2001 года. Во время террористической атаки фактический гендиректор компании Хэнк Полсон летел в Гонконг, сопрезидент компании Тейн оказался самым старшим исполнительным директором на Брод-стрит, 85, в штаб-квартире Goldman, и кто-то должен был взять управление на себя. (Другой сопрезидент, Джон Торнтон, находился в Вашингтоне, округ Колумбия, на совещании в Институте Брукингса.)
Тейн всегда был уверен, что единоличное руководство Goldman – его судьба. Во время рождественских праздников 1998 года он принимал участие (а возможно, был одним из организаторов) в дворцовом перевороте, который заставил уйти Джона Корзина и поставил на его место Хэнка Полсона. В квартире Роберта Херста на 5-й авеню[268] Тейн и Торнтон согласились поддержать Полсона. Но они поверили, когда Полсон заявил, что планирует быть гендиректором всего два года, во время переходного периода, пока не сможет вернуться в Чикаго. А потом, думали они, должность достанется им. Пока Корзин катался на лыжах в Теллуриде, штат Колорадо[269], они подписали пакт.
Для Тейна, давнего помощника и друга Корзина[270], это было тяжелым решением, но поддержка Полсона, которого он искренне считал лучшим лидером, чем Корзин, позволяла ему продвинуть собственную карьеру. Как ближайшему к Корзину человеку в исполкоме именно Тейну сообщили новости[271], и он был вынужден наблюдать, как его босс пытался сдерживать слезы. Партнеры Goldman, многие из которых только что вернулись из отпусков, утром 11 января 1999 года получили по электронной почте короткие сообщения от Полсона и Корзина: «Джон решил отказаться от должности генерального директора».[272]
Но через два года Полсон даже не думал об отставке: он понял, как много работы еще предстоит сделать, но не был уверен, что его преемники справятся. Тейн, как и любой старший партнер Goldman, возмутительно разбогател, накопив несколько сотен миллионов долларов в акциях, IPO[273], но он точно знал, что его босс в ближайшее время никуда не собирается и его мечта управлять Goldman остается мечтой. Тейн и Полсон отлично ладили, но теперь в их отношениях появилась скрытая напряженность. Тейн был возмущен тем, что Полсон не выполнял своих обещаний, а Полсон в свою очередь сомневался, что у Тейна, которого он уважал как талантливого финансиста, хватит здравого смысла, чтобы быть гендиректором. Его также беспокоила демонстрация Тейном своего богатства. В Goldman так себя вести было не принято. Хотя Тейна во многом недооценивали – например, он никогда не появлялся в глянце, – он купил десять акров в Рай[274], и ему принадлежало пять автомобилей BMW. Еще Полсона раздражали ритуальные отпуска Тейна: трудолюбивый Тейн всегда брал двухнедельный отпуск на Рождество для поездки в Вэл[275], неделю на Пасху, а потом еще две недели летом. Проглотить такое трудоголику Полсону было тяжело. К 2003 году и Тейну, и Торнтону стало ясно, что Полсон не собирался уходить. Торнтон, который к этому моменту был разочарован тем, что его не повысили, решил уйти сам. Вскоре после своего ухода он пригласил Тейна на ужин.[276]
– Нельзя полагаться на слова Хэнка, – сказал он. – Если бы я был на вашем месте, я бы тоже ушел.
Через несколько месяцев Полсон назначил бывшего трейдера потребительского сектора Ллойда Бланкфейна сопрезидентом вместе с Тейном. Вознесение Бланкфейна, который выстраивал собственную сеть влияния в фирме, не только политически, но и с позиций прибыли (бизнес, которым руководил Бланкфейн, приносил 80 % доходов Goldman), для Тейна послужило сигналом, что пора искать выход.
Когда Тейн вошел в кабинет Полсона, чтобы сообщить, что он переходит на пост гендиректора Нью-Йоркской фондовой биржи, Полсон промолчал. На новой должности Тейну сопутствовал успех.
Четыре года спустя, осенью 2007-го, с углублением кредитного кризиса несколько крупных банков понесли огромные убытки, и им пришлось уволить руководство. Тейн был предсказуемым кандидатом для фирм, жаждущих обновления. (Действительно, его кандидатура рассматривалась не только в Merrill Lynch, но и в Citigroup вместе с кандидатурой Тима Гайтнера.) Он обдумывал и обсуждал с женой Кармен, принимать ли предложение Merrill, если таковое будет сделано. Он провел исследование бухгалтерии фирмы и был удовлетворен тем, что, несмотря на примерно 90 млрд долларов в не слишком надежных кредитах и производных инструментах на балансе, компания оставалась управляемой. Более того, он воспринимал это как возможность быть генеральным директором крупной брокерской фирмы, чтобы получить работу, которую никогда не получил бы в Goldman. Учитывая его связи и репутацию, он также рассматривал Merrill как платформу, с которой мог обыграть Goldman на его собственном поле. Он прикидывал, что это будет как минимум пятилетний проект; совету Merrill он заявил, что ему потребуется два года, чтобы исправить баланс, и еще три, чтобы поднять фирму на новый уровень. В конце концов он принял предложение и получил 15 млн долларов бонуса за подписание контракта[277] и 750 тыс. годового оклада. Совет также предоставил ему опционы, которые составят еще 72 млн, если он сможет добиться оценки акций Merrill выше 100 долларов. Только после новостей о том, что Тейн вольется в команду, акции выросли на 1,6 %, до 57,86 долларов, но впереди еще была большая работа.
Он начал с молниеносных действий, чтобы укрепить Merrill в надежде опередить появление проблем. Точкой отсчета был закат Drexel Burnham Lambert – фирмы Майкла Милкена, которая объявила о банкротстве в 1990 году. «Крах Drexel был действительно проблемой ликвидности, – заявил он на одном из проходивших по утрам каждую среду заседаний комитета по рискам, объясняя, как случилось, что фирме не хватило наличности. – Ликвидность – это самое главное». В декабре и январе Merrill помимо прочих инвесторов привлек 12,8 млрд долларов из суверенных фондов[278] Temasek Holdings (Сингапур) и Kuwait Investment Authority.
В то же время Тейн начал демонтаж империи О’Нила. По прибытии он заметил, что охранники в штаб-квартире Merrill, через дорогу от Ground Zero, держали лифты открытыми исключительно для него. Тейн подошел к одному из лифтов, вошел в него, и все сотрудники сразу же вышли. «В чем дело?» – спросил Тейн. «Мы не можем ездить с вами в лифте», – ответили сотрудники. «Это безумие, вернитесь», – сказал Тейн и поручил службе безопасности открыть лифты для всех. Он также сократил затраты[279] за счет продажи одного из самолетов G-4 и одного вертолета компании. Он обращал внимание на все: например, свежие цветы, которые обходились фирме примерно в 200 тыс. долларов в год[280], были заменены на искусственные.
При этом Тейн не жалел денег на таланты, что не осталось без внимания окружения. В конце апреля с одобрения совета Merrill он назначил Томаса К. Монтага, старого знакомого из Goldman, главой подразделения продаж. Чтобы купить его, фирма согласилась на бонус в размере 39,4 млн долларов, хотя Монтаг не планировал приступать к новым обязанностям[281] до августа. В мае Тейн нанял Петера Крауса[282], еще одного парня из Goldman, которому гарантировал «золотой парашют» в 25 млн долларов.
А еще был кабинет[283]. Тейн с женой решили, что его нужно переделать. Мебель О’Нила из белой огнеупорной пластмассы не соответствует декору Merrill, а смежный конференц-зал был превращен О’Нилом в личный тренажерный зал в комплекте с велотренажером и гирями. Тейн нанял знаменитого дизайнера Майкла С. Смита (в число клиентов которого входят Стивен Спилберг и Дастин Хоффман) для ремонта кабинета, конференц-зала и приемной, включая перекраску, столярные и электромонтажные работы. Тейн не обращал внимания на детали. Главное, что Смит с радостью привез его любимый стол из его бывшего кабинета на бирже. Но Смит выставил фирме счет на 800 тыс. долларов за свои услуги и представил подробный список товаров, куда входили небольшой ковер за 87 тыс., низкий горизонтальный шкаф за 68 тыс. и комод за 35 115. Руководители в отделе платежей, увидев чеки, были настолько ошеломлены расточительством, что сделали копии квитанций, которые впоследствии использовали в подковерной борьбе.
