Когда Горбань пришел в сознание, первым делом он заметил блеснувшую среди тючков материи заточку, которую кодла забыла прихватить с собой…
Игорь до обеда успел разобрать целую папку документов. После разговоров за чашечкой кофе ему выделили комнатку рядом с кабинетом «хозяина» зоны, где он мог теперь не маячить все время перед глазами Дарзиньша, так и надоесть было недолго, но в то же время всегда быть под рукой. Дарзиньш рассчитывал, пока Игорь был в положении заключенного, воспользоваться его юридическими познаниями.
Игорь перед уходом заметил, что Вася остался в кабинете Дарзиньша, очевидно, чтобы обсудить создавшееся положение, поскольку Полковник остался неуязвим.
Дарзиньшу было глубоко наплевать на Горбаня и на случившееся с ним, его беспокоила «черная» зона, и он думал о путях, которыми можно будет сделать ее «красной».
В столовой Игорь сразу же заметил Горбаня. Он и выглядел как «опущенный»: с застывшим лицом, с остановившимся взглядом. Горбань сидел не за столом, как все остальные заключенные, а на отдельно стоявшей лавке в углу, поодаль от всех.
Раздатчик и ему принес обед, но швырнул миску по полу в его сторону так, что когда Горбань ее поймал, то почти половина содержимого выплеснулась на него к радости и смеху остальных. Но Горбань уже не реагировал ни на смех, ни на злорадные выкрики. Он уже жил в другом измерении, где такие мелочи не имеют никакого значения.
Игорь, с сочувствием взглянувший на Горбаня, которому он в шутку дал так быстро оправдавшуюся кличку Баня, все же заметил, или ему только показалось, что в глазах Горбаня мелькнул дьявольский огонь, пламя вылетело на какую-то долю секунды, но этого оказалось достаточным, чтобы Игорь успел его зафиксировать.
«Такой вид бывает у человека, задумавшего страшное: либо самоубийство, либо убийство! — подумал Игорь. — Я бы на месте Полковника не бил так беспечен. Да его охраняют как президента страны. Интересно, когда Полковник спит, его охраняют?»
Но спросить было некого.
Пан обрадовался Игорю, как всегда. Своим отношением он чем-то напоминал Дарзиньша, только Панжеву Игорь жизнь не спасал, и ничем ему тот не был обязан.
— Как жизнь, Студент? — весело спросил он тоном очень довольного и благополучного человека.
Игорю показалось, что Пан несколько навеселе. Он принюхался и убедился, что, действительно, от «кента» попахивало спиртным.
«Откуда здесь может быть водка? — подумал удивленно Игорь. — Наверное, самогон. Ловкачи гонят из чего угодно и где угодно».
Пан ему тихо шепнул:
— Не принюхивайся ты так откровенно, Студент! Жизнь ништяк, коль есть терьяк.
— Что за зверь — «терьяк»? — тихо спросил Игорь.
— Необработанный опиум! — так же тихо ответил Пан. — Но я не колюсь, не смотри на меня в сострадательном наклонении. Капельку выгнали и употребили. Совсем малую дозу. Но помогает отстраняться. Бане, правда, это не поможет. Ловко ты его окрестил!
— По-другому окрестил бы, и судьба бы у него была другая? — не поверил Игорь.
— «Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь!» — усмехнулся Пан. — Кликуха — что судьба иной раз. Но я бы на месте Полковника не обольщался: это только кажется, что он сидит «мешком пришибленный».
На обед бы тот же «рыбкин» суп с обязательным куском филе, а на второе пшенная каша на воде, но с ложкой подсолнечного масла.
— Мировой закусон! — одобрил Пан. — При новом «хозяине» стали меньше воровать. Ирония судьбы! Помнишь такой фильм? Только здесь судьба пострашнее, а иронии в несколько раз больше.
После обеда Игорь уже никого не спрашивал, куда ему отправляться. Некого было, «бугор» исчез после разговора с Васей, во время которого ему выбили пару зубов и пустили немного крови. Но это было сущим пустяком по сравнению с его дальнейшей судьбой: в карьере очень не любили «бугров», участь их была незавидной. Бывает не только восхождение из «грязи в князи», но и наоборот: из «князей в грязь».
Едва Игорь появился в «крикушнике», как его позвал Дарзиньш.
— Разбери в первую очередь последнюю папку бумаг из министерства! — велел он.
Игорь взял папку и отправился в выделенную ему клетушку разбираться с тем, что не выполнил прежний «хозяин».
И первая же бумага привела его в такое недоумение, что он громко рассмеялся, хотя впору было главу пеплом посыпать тем, кто должен был выполнять это предписание министерства.
В нем, ни много ни мало, говорилось о том, что начальник колонии должен был своими силами подготовить женскую зону на триста «посадочных» мест, оборудовав ее, как полагается, бараками, санитарными службами и производственной зоной. Срок для исполнения давался до конца навигации, когда и должна была прибыть огромная партия осужденных на строгий режим убийц, рецидивисток, разбойниц и прочих отверженных женского пола.
Игорь поспешил к Дарзиньшу, но «хозяин» уехал на обед и не сказал, когда прибудет в зону и прибудет ли вообще.
Можно было, конечно, пойти и к его заместителю, но Игорь вовремя вспомнил, что Дарзиньш занял, по мнению заместителя, место начальника колонии, которое по праву принадлежало, вернее, должно было принадлежать только ему. И не хотелось Игорю стать свидетелем его гнусной игры. Уцелеть в таком случае было равно нулю, просто невозможно. У начальника есть свои козыри, но и у его заместителя могли оказаться в подчинении убийцы, выполняющие его волю.
Игорь не стал испытывать судьбу и решил дождаться прихода «хозяина». Все равно один день ничего не решал в устройстве женского филиала колонии.
«Прежний начальник явно занимал чужое место! — подумал Игорь. — Или специально подготовил такую подлянку для своего сменщика?»
По зрелому размышлению Игорь все же склонился к первому варианту, когда человеку все так осточертело, что «гори все синим пламенем».
Бумагу со столь категорическим распоряжением Игорь спрятал под стопу бумаг, с тем чтобы вернуться к ней уже при Дарзиньше. Его благорасположение было очень дорого Игорю. Он еще не знал, но предчувствовал, какое отношение вызывает у заключенных бывший любимчик «хозяина». Падение фаворитов королей и императоров ни в какое сравнение не может идти, потому что в зоне все абсолютно: и власть, и падение. Каждый из зеков с удовольствием начнет топтать упавшего, и его будут топтать до тех пор, пока не втопчут в грязь навсегда. И уже неважно, выживешь ты или нет. От той грязи, в которую тебя втопчут, не отмоешься никогда, ибо чувство человеческого достоинства, как и нервные клетки, восстанавливается очень редко.
Дарзиньш в кабинете не появился. Хозяин — барин: хочет — приедет, захочет — не приедет. Дела идут, контора пишет. Главное, чтобы в колонии был порядок, выполнялся спущенный план. А какими методами ты его добиваешься, — твое дело.
«Черную» зону превратить в «красную» дело не одного дня. Потому и прислали столь опытного Дарзиньша, окрасившего за свою жизнь в красный цвет не одну колонию как строгого, так и особо строгого режима, а на «особняке» собирался «цвет» уголовного мира, самые-самые непримиримые, воюющие с обществом, отвергнувшим их навсегда.
Игорь так заработался, что чуть было не пропустил время ужина. Вася случайно заметил, что он все еще работает, и зашел за ним.
— Усердие твое, Студент, выше всякой похвалы! — ухмыльнулся он. — Но на ужин опоздаешь, спать ляжешь голодным. Давай, клади папку на место в шкаф и марш в столовую.
Игорь послушно последовал совету Васи. Он уже знал, что если он начнет в столовую ходить нерегулярно, то сразу же поползут слухи о том, что Игорь ест в «крикушнике», а это было равносильно обвинению в стукачестве. Сексот больше дня в зоне не жил, утром его находили либо задушенным, либо с перерезанным горлом. Чего-чего, а заточек и финок в зоне всегда хватало. Механический цех имел для этого все необходимое.
Пан его уже ждал и тревожился. Но место Игоря держал. Увидев его, он облегченно вздохнул и прошептал:
— В столовую опаздывать нельзя! Зеки минуты считают до этого часа.
— Заработался! — стал оправдываться Игорь. — Бумаги такие интересные.
— А меня это не интересует! — отрезал сразу Пан. — Держи рот на замке. Сболтнешь раз, все, увяз под завязку, «петь» будешь Полковнику весь срок. А то и «спалят» тебя на потеху толпе и для поднятия авторитета. А карьер перемалывает всех, кто туда попадает. Последняя остановка перед тем, как предстанешь в чистилище ответ держать за свои деяния на земле. А после карьера потусторонний ад раем может показаться.
Игорь молча согласился с другом и стал есть поданный на ужин вечный «рыбкин» суп. Третий раз за день есть одно и то же было, пожалуй, слишком, но Игорь любил рыбу, тем более такую свежую и вкусную, и его не смущало отсутствие разнообразия. В студенческой жизни тоже не до разносолов. А такую вкусную рыбу Игорь еще не ел в своей жизни.
