– Думаю, это немного охладит их пыл, – сказал Скайлер. – Ты успел сделать все, что собирался?
Стащив с головы капюшон и очки, Лейт запрокинул назад голову и глубоко вдохнул свежий воздух. Ветерок приятно холодил вспотевшую под противогазом кожу лица.
– Кажется, да, – сказал он, немного подумав. – Поехали домой, а то денек сегодня уж очень суматошный.
Радиокод СБ Аргента настолько отличался от кода на Плинри, что префект Гарвей не понял ни слова из радиопереговоров, доносившихся из рации патрульной машины, на всем протяжении пути по заполненным людьми и транспортом улицам Караланда. Но жесткий тембр, отдававший приказы из диспетчерской, и тихие, но злобные проклятия водителя, ничуть не отличались от таковых на его родной планете.
Где-то впереди снова прогремел взрыв.
Караланд оказался крупнее любого другого города, который когда-либо доводилось видеть Гарвею, и он с интересом и даже с завистью рассматривал высотные кварталы, пока машина двигалась к центру. Несмотря на отдельные шрамы, оставленные войной, здания выглядели гораздо новее и чище, чем в Капстоне. Прохожие, по крайней мере в этой части города, были одеты гораздо лучше и опрятнее, но больше всего его поражало огромное количество разношерстного транспорта. Префект рассудил, что, вероятно, привыкший торговать и способный за парсек унюхать свою выгоду, Аргент сдался рекрилянам гораздо раньше, чем Плинри, и те не успели применить здесь тактику «выжженной земли».
Тонкая струйка дыма поднялась впереди, чуть левее маршрута их следования.
– Мы будем проезжать мимо вон того дымка? – спросил Гарвей водителя.
– Нет, сэр, – ответил тот. – Это слишком рискованно. Мятежники все еще могут находиться где-нибудь поблизости.
– Сомневаюсь. «Черный спецназ» обычно очень быстро жалит и смывается еще до того, как укушенный почувствует боль. Хотелось бы мне посмотреть, что они уже успели тут натворить.
Водитель искоса взглянул на Гарвея.
– Ну хорошо, – взяв микрофон, он сообщил об изменении маршрута.
Когда они подъехали к зоне ворот, там царил полнейший хаос.
Врезавшаяся в стену и взорвавшаяся машина еще горела. «А врезалась она уже после того, как ее обстреляли», – отметил про себя Гарвей, видя на дверях машины характерный узор от осколков рифленой оболочки мини-ракеты. Со стены свисали обрывки металлической сетки, венчавшей некогда ворота, а сами створки ворот видимо уже куда-то убрали. Вокруг бегали пожарники, что-то кричали военные, суетились медики, и Гарвей невольно вздрогнул – уж очень это походило на последствия мятежа в Капстоне.
Водителю зрелище, очевидно, тоже не доставило большого удовольствия, и он явно нервничал, когда вооруженные до зубов охранники бросали в сторону машины хмурые взгляды. Поэтому, миновав ворота, он быстро набрал скорость и устремился прочь от стены. Через несколько кварталов они подъехали к следующим, более мощным на вид, воротам. Высокая серая стена, в которую они были встроены, ничем не отличалась от барьера, окружавшего Хаб. Снаружи охранники вели себя так же возбужденно и настороженно, как и у разрушенных ворот, а внутри стояло четверо солдат с бластерами на изготовку. Проверяя документы, охранники даже не взглянули на удостоверения, а сразу же вставили их в мобильный идентификатор. Пока компьютер проводил сравнительный анализ, Гарвей, вынужденный созерцать направленные прямо на него стволы бластеров, постепенно начинал нервничать. Наконец, охранник вернул им удостоверения и, миновав ворота, машина подъехала к высокому белому зданию.
У подъезда их ожидал благородного вида мужчина с полковничьими знаками отличия на серо-зеленой форме.
– Префект Гарвей? Очень рад. Полковник Экинс, – представился он, – начальник СБ Караланда. Прошу прощения, что не встретил вас прямо в порту.
Сегодня у нас выдалось на редкость хлопотное утро. Проходите, пожалуйста, префект Апостолерис ждет вас.
– Честно говоря, из радиопереговоров я не многое понял, – признался Гарвей. – Что это было – открытый бунт или диверсия со стороны какой-нибудь местной нелегальной организации?
– Это мы как раз и выясняем. Скорее всего, это похоже на проверку нашей реакции. Что-то вроде зондирования.
Поднявшись на лифте и миновав несколько коротких коридоров, они вошли в небольшой конференц-зал. На длинном полированном столе со всевозможным видео– и аудиооборудованием была свалена целая груда кассет и папок с бумагами.
– Располагайтесь, – Экинс жестом пригласил Гарвея сесть. – Можете пока бегло ознакомиться с материалами, которыми мы располагаем, а я пойду сообщу префекту о вашем прибытии.
Экинс вышел, и Гарвей, взяв одну из папок, принялся листать бумаги.
Просмотреть ему удалось лишь треть материалов, когда в зал вошел небольшого роста коренастый мужчина и следом появился Экинс.
Гарвей церемонно поднялся навстречу вошедшему, и Экинс представил их друг другу.
– Рад вас видеть, Гарвей, – сказал Апостолерис, смерив гостя взглядом. – Извините, что не упоминаю вашего звания, но на Аргенте я единственный префект Службы Безопасности. Присаживайтесь, и давайте посмотрим, с чем вы к нам прибыли.
Обойдя стол, Гарвей сел напротив префекта, и, открыв кейс, передал ему стопку досье. Открыв лежавшую сверху папку, Апостолерис быстро пролистал страницы. Взглянув на титульный лист следующего досье, он взял со стола одну из видеокассет и вставил ее в плейер. На стене засветился экран, и взору Гарвея предстала комната, напоминающая мини-казарму. На нескольких койках лежали или сидели люди, одетые в черное.
– Узнаете кого-нибудь из них? – спросил Апостолерис.
Гарвей слегка наклонился вперед, указывая на экран.
– Перечисляю слева направо, – сказал он. – Додс, Хокинг, Фримэн Вейл, Джеймс Ноук и Мердок. Вон тот здоровый детина, что спит на койке, либо Чарльз Квон либо Келли О'Хара. А этот, справа, Аллен Риенци, землянин.
– Прекрасно. Только настоящее имя этого Риенци – Аллен Кейн. Вам оно ни о чем не говорит?
Гарвей был явно озадачен.
– Где вы достали эту запись?
– Ее сделал один из наших агентов, – ответил Апостолерис, меняя кассету. – Хорошо. А как насчет вот этого.
На этот раз пошла аудиозапись, и Гарвей с возрастающим изумлением вслушивался в голоса.
– «Первый», – сказал он через минуту, – это Даймон Лейт. «Второй» – Квон. Корректировщик, без сомнения, Рейф Скайлер. Насчет четвертого не уверен. Диверсия – это их рук дело?
– И да, и нет, – ответил Экинс. – Один из них, полагаю, «Первый», спустился по шнуру на крышу тюрьмы Хенслоу, проник внутрь и чуть было не добрался до компьютерного зала. Но потом сбежал. Остальная часть их операции так и не осуществилась. Мы даже не уверены, действительно ли они собирались атаковать, или это был просто отвлекающий маневр.
Гарвей никак не мог поверить в услышанное.
– Он пробрался внутрь и ушел невредимым? Один? А охрана?..
– Конечно, охрана там была, – недовольно прервал его Апостолерис. – Ему удалось вывести из строя четырнадцать человек. Шестеро из них погибли.
– М-да… – Гарвей внутренне содрогнулся.
В то же время он почувствовал, что перед самим собой он все-таки реабилитирован, ибо не он один долгое время недооценивал спецназовцев.
– От этого нам пока толку мало, – Апостолерис похлопал рукой по стопке досье. – Это все, что вы имеете на этих головорезов?
– Да. Но должен вас предупредить, что вся информация совершенно секретна.
– Плевать! Сейчас она совершенно бесполезна. Мне нужны хотя бы какие-нибудь старые фотографии.
– Там, ближе к концу каждого досье, вклеены фотографии, сделанные с интервалом в три года.
Апостолерис начал листать первое досье, пока не нашел фотографии.
– Проклятье! – выругался он. – Они же все с бородой. Прежде чем фотографировать, вам следовало приказать им побриться!
– На каком основании? – Гарвея несколько возмутил упрек. – Они же не преступники. По крайней мере, тогда ими не были. Как и все, они получили амнистию после капитуляции.
Префект Аргента презрительно фыркнул. Собрав досье, он встал и направился к двери.
– Ну что ж, это все-таки лучше, чем совсем ничего. Вернусь через пару минут.
Дверь за ним закрылась и, не зная, что сказать, Гарвей посмотрел на Экинса. К его удивлению, полковник улыбался.
– Грозен, не правда ли? Не волнуйтесь, он быстро успокоится.
Особенно, если дела пойдут на лад.
– Приятно слышать. А то я уже подумал, что он зол лично на меня, – Гарвей кивнул в сторону двери. – Не уверен, что эти фото смогли бы помочь, если бы спецназовцы снимались без бороды. После столь долгого перерыва возвращение к нормальным дозировкам идунина не сможет вернуть им прежний облик.
– Я знаю, – ответил Экинс. – Да и префект тоже. Но он очень обеспокоен возникшей ситуацией, кажется, сам не знает, за что можно уцепиться.
