Главные показания против Ягоды дал старший майор госбезопасности Павел Петрович Буланов, бывший глава секретариата НКВД и первый помощник бывшего наркома, пользовавшийся полным его доверием. По отзывам коллег, Буланов был подхалимом и занимался распределением среди высшего руководящего состава перехваченной контрабанды и ценностей, конфискованных у арестованных.
На суде Буланов рассказал, что Ягода опасался, что новый нарком Ежов сможет выявить его роль в организации убийства Кирова, и решил убить Ежова.
«Когда Ягода был снят с должности наркома внутренних дел, он предпринял уже прямое отравление кабинета и той части комнат, которые примыкают к кабинету, здания НКВД, там, где должен был работать Николай Иванович Ежов.
Он дал мне лично прямое распоряжение подготовить яд, а именно взять ртуть и растворить ее кислотой. Я ни в химии, ни в медицине ничего не понимаю, может быть, путаюсь в названиях, но помню, что он предупреждал против серной кислоты, против ожогов, запаха и что-то в этом духе…
Это поручение Ягоды я выполнил, раствор сделал. Опрыскивание кабинета, в котором должен был сидеть Ежов, и прилегающих к нему комнат, дорожек, ковров и портьер было произведено Саволайненом (сотрудник НКВД) в присутствии меня и Ягоды.
Я приготовлял большие флаконы этого раствора и передавал их Саволайнену. Распрыскивал тот из пульверизатора. Помню, это был большой металлический баллон с большой грушей. Он был в уборной комнате Ягоды, заграничный пульверизатор».
Этот фантастический рассказ произвел сильное впечатление на современников. Михаил Афанасьевич Булгаков в «Мастере и Маргарите» не мог пропустить такого сюжета. В главе «Великий бал у сатаны», где описывается, как Маргарита вынуждена встречать всех самых отвратительных преступников, среди последних гостей появляется новенький, который получил «совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом…».
Точка в этой истории с мнимым отравлением ртутью была поставлена только в наши дни. Генеральная прокуратура в 1988 году установила:
«Террористический акт в отношении Н. И. Ежова (ртутное отравление) был фальсифицирован им самим и бывшим начальником контрразведывательного отдела НКВД Николаевым.
Перед разработкой легенды Николаев получил консультацию об условиях возможного отравления ртутью у начальника химакадемии РККА Авиновицкого, тюсле чего в обивку мягкой мебели кабинета Ежова втер ртуть и дал на анализ.
Работник НКВД Саволайнен, имевший доступ в кабинет Ежова, в результате систематического избиения „сознался“ в подготовке ртутного отравления Ежова. После ареста Саволайнена в подъезд его дома была подброшена банка с ртутью, которую потом обнаружили и приобщили к делу в качестве вещественного доказательства».
По словам Буланова, Ягода намерен был после государственного переворота возглавить страну.
«Буланов. Он увлекался Гитлером, говорил, что его книга „Моя борьба“ действительно стоящая… Он подчеркивал, что Гитлер из унтер-офицеров выбрался в такие люди… Он говорил, что Бухарин будет у него не хуже Геббельса… Он, председатель Совнаркома, при таком секретаре, типа Геббельса, и при совершенно послушном ему ЦК, будет управлять так, как захочет».
Люди, сидевшие в Колонном зале Дома союзов, да и вся страна, которая читала стенограммы процесса, этому верили.
Павла Петровича Буланова арестовали на пять дней раньше Ягоды — 29 марта 1937-го, а расстреляли их в один день.
Ягода только раз возразил обвинителю: «Прокурор безапелляционно считает доказанным, что я был шпионом. Это неверно. Я — не шпион и не был им».
Бывший нарком логично отметил, что если бы он был шпионом на самом деле, то «десятки стран могли бы закрыть свои разведки — им незачем было бы держать в Союзе такую сеть шпионов, которая сейчас переловлена».
В последнем слове Ягода просил о снисхождении: «Граждане судьи! Я был руководителем величайших строек. Я смею просить пойти работать туда хотя бы в качестве исполняющего самые тяжелые работы…»
Слова обвиняемых не имели никакого значения. Мера наказания была определена Сталиным еще до начала процесса.
13 марта 1938 года суд приговорил Ягоду к высшей мере наказания. Ему разрешили написать просьбу о помиловании:
«В Президиум Верховного Совета от приговоренного к в. м. Г. Г. Ягоды
ПРОШЕНИЕ О ПОМИЛОВАНИИ
Вина моя перед родиной велика. Не искупив ее в какой-либо мере, тяжело умереть. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь.
Г. Ягода 13.03.1938 г.».
Президиум Верховного Совета СССР тут же прошение отклонил. В ночь на 15 марта его расстреляли.
ЧИСТИЛЬЩИКИ В ГОРОДЕВслед за Ягодой был арестованы, а затем и расстреляны его бывшие заместители Яков Саулович Агранов и Георгий Евгеньвич Прокофьев, начальники ведущих отделов: Иностранного — Артур Христианович Артузов, Спецотдела (шифровальная служба) — Глеб Иванович Бокий, Особого отдела (контрразведка в армии) — Марк Исаевич Гай, транспортного (борьба с диверсиями на транспорте) — Владимир Александрович Кишкин (до ареста заместитель наркома путей сообщения) и Александр Михайлович Шанин, экономического (борьба с диверсиями и вредительством в промышленности) — Лев Григорьевич Миронов, секретно-политического (борьба с враждебными политическими партиями) — Георгий Андреевич Молчанов, Оперативного отдела (охрана политбюро, наружное наблюдение, аресты и обыски) — Карл Викторович Паукер.
Даже Паукер, охранявший генерального секретаря, разонравился Сталину. Карл Викторович попал в органы госбезопасности самым странным образом. Он родился во Львове, который до Первой мировой войны входил в состав Австро-Венгрии. Паукер вообще никогда и ничему не учился, работал в парикмахерской отца, затем на кондитерской фабрике.
После начала Первой мировой войны его мобилизовали в австро-венгерскую армию. В апреле 1915 года фельдфебель 1-го уланского полка Паукер попал в русский плен и оказался в Туркестане. Он приветствовал революцию и в мгновение ока из военнопленного превратился в активного борца за советскую власть. В 1917 году он уже председатель полевого трибунала в Самарканде, а на следующий год становится чекистом.
В 1920-м его взяли в Иностранный отдел ВЧК, но быстро перевели в Оперативный отдел, созданный для производства обысков, арестов и наружного наблюдения. Со временем Оперативному отделу поручили и охрану руководителей партии и государства. В мае 1923 года Паукер стал начальником оперативного отдела.
Карл Викторович был весельчаком и балагуром, он немало веселил вождя и стал очень близким к Сталину человеком, который сделал его комиссаром госбезопасности второго ранга (это приравнивалось к армейскому званию генерала-полковника), наградил несколькими орденами. Но барская любовь рано или поздно заканчивается. В апреле 1937 года Паукер был арестован. Через месяц его приговорили к высшей мере наказания и сразу расстреляли.
Паукера сменил Николай Сидорович Власик, который был образованнее Паукера — окончил церковно-приходскую школу. До революции он работал на бумажной фабрике, в Первую мировую — унтер-офицер запасного пехотного полка. После революции пошел в милицию, а в 1919-м его взяли в ВЧК. Как и Паукер, он в оперативном отделе госбезопасности, с 1931 года был поставлен охранять вождя и, в конце концов, сменил Паукера.
Агранов, связанный со Сталиным особыми отношениями, был уверен, что его минует чаша сия: в должности понизят, но оставят на свободе. 16 мая 1937 года он был назначен начальником УНКВД по Саратовской области. Но на новом месте ему удалось поработать всего два месяца.
В середине июня в Саратов приехала бригада чистильщиков — секретарь ЦК Андреев и заведующий отделом руководящих партийных кадров Маленков. Они объезжали город за городом, планомерно уничтожая местные партийные кадры.
19 июля Андреев и Маленков доложили Сталину из Саратова, что партийное руководство области они сменили, что снятый с должности бывший первый секретарь обкома должен быть арестован, а чистку необходимо продолжить:
«Ознакомление с материалами следствия приводит к выводу, что в Саратове остается до сих пор неразоблаченной и неизъятой серьезная правотроцкистская шпионская организация.
Агранов, видимо, и не стремился к этому… Сам аппарат Саратовского УНКВД до сих пор остается нерасчищенным от врагов… Агранов ничего в этом отношении не сделал. На основании этого считаем целесообразным Агранова сместить с должности и арестовать».
Пожелание Андреева и Маленкова было исполнено.
