Магичка бросила на Атти злой взгляд.
Ещё пару минут и…
«Фух, отстали», – подумала она, когда духи вдруг застыли и прекратили преследование.
Лишь смотрели.
Причём так безразлично, словно до этого не нападали, как остервенелые изголодавшиеся вампиры.
Из них словно просто разом исчезли и жизнь, и все эмоции.
Жуть!
– Я заметила здесь недалеко одну пещеру, – сказала Оаэ. – Переночуем там. Арту надо время, чтобы пелена мавки спала.
– То есть он ещё какое-то время таким будет? – уточнила девушка.
– Да.
– А он вообще понимает, что происходит? – напряжённо спросила Аттика.
Вот почему она об этом раньше не подумала????
– Слышит? Видит? – пыталась максимально уточнить.
– Нет.
Атти не могла сдержать облегчённый громкий выдох.
Оаэ рассмеялась.
– Что, наговорила ему кучу всего уже?
«И не только», – в ужасе подумала Атти, вспомнив как вообще ему на шею запрыгнула, когда испугалась.
Вот какого фига, спрашивается?!
Никогда не понимала подобного поведения дев перепуганных, а сама…
Подсознание считывало короля как защитника. Более сильного. Очень сильного. Что она с ним в безопасности.
«Поэтому и сиганула», – оправдывала себя как могла девушка.
– Чисто, – вышел из пещеры Эк. – Вход только этот. Враг с тыла не подберётся.
– Отлично, – произнесла оркша. – Я на охоту. Вы с Ша охраняйте вход. Атти, отведи Артура в пещеру.
Девушка недовольно скривилась.
Но её никто не спрашивал.
Она взяла великана за руку и опять потянула за собой.
«На этот раз хоть уговаривать не пришлось, и то хорошо», – бурчала она про себя.
Пока они ползли, Ша уже успел хвороста где-то насобирать и огонь развести в укромном местечке в глубине пещеры.
Аттика подвела к нему короля и усадила на один из валунов.
Ша ушёл.
Она села к огню, уставившись на пламя и переваривая произошедшее.
Только сейчас, когда адреналин спал, её начало накрывать реальными волнами страха.
Она потёрла лицо ладонями.
Господи, как она живой-то выбралась?
В реальном мире такого просто не бывает.
Она посмотрела на повелителя дварфов. Волшебных существ.
Она точно сейчас не в психушке под транквилизаторами?
Или что там умалишённым вкатывают?
Её привыкший сочинять истории мозг ведь под таким допингом может такое придумать, эхе-хе…
Она поднялась и подошла к здоровенному и красивенному мужику.
Ещё и ко-ро-лю!
С которым огромная серая оркша её сосватать хочет!
Ткнула пальцем ему во вздутую мышцу грудной клетки.
Мягкая. Совсем не стальная, как обычно в романах описывают.
Настоящая тёплая живая плоть, – думала она, поведя пальцем дальше и касаясь горячей кожи уже ладошкой.
Приятные ощущения, – провела она ею по вздутым кубикам пресса, опустившись на колени меж расставленных ног короля.
Меховая набедренная накидка на бёдрах мужчины подозрительно приподнялась.
Аттика потрясённо на неё уставилась.
– К-хм, – прокашлялась она неловко. – Уж не знаю, что там твоя Оаэ себе надумала, – заговорила она с истуканом. – Но эта твоя штука в меня точно не влезет!
Атти поднялась и отошла от громилы подальше.
Вскоре вернулась Оаэ и бросила к костру несколько тушек зайчатины, которые принялась разделывать.
Они поужинали, оставив долю на утро королю дварфов.
– Раньше не очухается, – уверенно произнесла магичка, надавливая громиле на плечи и укладывая на спину. – Атти, тебе рядом с ним лучше лечь.
Девушка потрясённо уставилась на оркшу.
– Замёрзнешь ночью иначе, – пояснила та.
– Я с тобой могу, – произнесла Аттика.
Оаэ брезгливо скривилась.
– Нет, – и ушла в дальний противоположный угол пещеры. – Ко мне кто-то из мужей, кстати, может присоединиться, – добавила, словно чтобы сгладить свою грубость и улеглась, отвернувшись к стене.
Аттика долго смотрела в широкую накачанную, совсем не женскую, спину воинственной оркши и почему-то непроизвольно выпалила:
– Оаэ?
– М-м.
– А как это вообще, что у тебя два мужа? Это только у орков? И как вообще оно? И Эк с Ша как себя при этом чувствуют?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Магичка весело хохотнула.
Видимо Аттика спросила что-то совсем забавное.
– Магия, Атти, это очень сильная вещь, – начала она. – Связь мужчины с женщиной в волшебном мире не то же самое, что в вашем примитивном. У сильной магички не может быть один супруг. Каким-то образом мы тянем из него силу. Наша сексуальная энергия сильнее. Наша ярость. Злость. Любовь. Чем больше магии, тем всего больше. В мире, кстати, бывали случаи, когда какая-нибудь особо высокоморальная баба отказывалась от многомужества. Давно, правда, очень. Ещё в дремучие времена.
– И? – заинтриговано спросила Аттика.
– Умирал либо досуха выжатый муж, либо слишком жертвенная жена, не желая причинять боль избраннику, – ответила оркша.
Атти погрустнела.
– Чего скисла? – усмехнулась магичка, считав состояние иномирянки даже не глядя.
– Жалко влюблённых, – ответила девушка. – Любовь же вроде должна побеждать всё. Это я так считала, конечно. Когда-то, – добавила быстро.
Оркша опять усмехнулась.
– И где ты здесь видишь проигрыш? – спросила она. – Получить двоих любимых вместо одного – это, по-твоему, проиграть?
– Невозможно любить двух, – не согласилась Атти.
– Простому человеку, может, и невозможно, – решила согласиться магичка, чтобы в пустую не спорить. – Но мы не люди. Я тебе уже говорила, что в нас всего больше.
– А как же ревность, зависть между мужьями, например? Борьба за внимание и прочее? Разве между Ша с Эк ничего такого не бывает?
– Уже нет.
– Потому что чувства к тебе уже не те?
Оркша расхохоталась.
Даже развернулась посмотреть на ведьму, чтобы убедиться, что та не шутит.
– Боги, ты действительно серьёзно! – воскликнула она и опять заржала. – Крошка, такая конфетка как я не может надоесть, приесться или что ты там себе надумала.
– А что тогда? – недоумевала Атти.
– Ма-ги-я, – ещё раз, медленнее повторила Оаэ, как дитю неразумному. – Она не приходит к кому попало. Лишь к тем, кто вы-ше. Я целостная, уверенная в себе и своих силах Личность. И брачные узы – это не просто слова. Такие, как мы, воздействуем даже на обычных людей вокруг.
– Ты хочешь сказать, что твои мужья выросли настолько в ценности себя, что им плевать, что ты любишь ещё кого-то?
– Да.
– Но ты башку оторвёшь Ша, если он как-то на меня не так посмотрит? – улыбнулась Атти, довольная, что поймала магичку.
Хотя та не выглядела пойманной.
Она по-прежнему самоуверенно улыбалась, глядя на иномирянку чуть ли не с материнской теплотой. Как на ребёнка, делающего первые шаги и плюхавшегося на задницу.
– Дело в клятве, – ответила она. – Предателей ненавижу. И слабаков.
– То есть, если Ша влюбиться в другую и решиться развестись, ты так бурно реагировать не будешь?
Оаэ какое-то время подумала, подбирая слова, чтобы до иномирянки, наконец, дошёл смысл сказанного.
– Невозможно уважать себя, если ты не уважаешь право выбора и волю другого существа, – произнесла серая великанша, созданная для убийства. – То же самое с любовью, кстати. Вы, люди, очень часто путаете Любовь со своим чувством неполноценности. Любите не мужа, а то, что он вам даёт. Не безусловно. По-настоящему можно полюбить только тогда, когда ты самодостаточна и сама всё себе можешь дать, и не умрёшь ради него, потому что не любишь себя, а хочешь быть с Душой, которая тебе повстречалась. Понимаешь? Не то что не можешь, а не хочешь. Это осознанный выбор Здоровой Личности.
– Согласна, – произнесла Атти, тоже немного подумав.
О том же говорили ей её учителя.
Она, правда, лишь начала свой Путь к подобной Любви, но всё же.
– Думаешь, я так же сильна, как ты? – спросила девушка.
– Думаю, ты сильнее, – спокойно и уверено ответила магичка.
