и крикнул что-то по-ирландски. По-моему, это означало «Замолчи». Мы посмотрели на пиршественный зал.
— Объясни, — сказал, наконец, Руаун на латыни, видно, он не хотел, чтобы люди Мэлгуна поняли. — Эта женщина — твоя мать, королева Оркад, дочь императора Утера?
— Так и есть, — устало ответил лорд Гавейн. — Король Гвинеда ведет переговоры не с Энгусом из Далриады, не с послами Хибернии [лорд Гавейн использует латинское название Ирландии], а с Лотом ап Кормаком из Оркад, моим отцом. А еще вернее, он сговаривается с моей матерью, потому что, когда я покинул Дун Фионн, она руководила большинством заговоров. Думаю, и сейчас занимается тем же. Отец — сильный воин, но мать — главный организатор всяких гадостей. И уж она его переживет, это наверняка.
— Да, я кое-что слышал об этом, а теперь еще и вижу, — задумчиво кивнул Руаун. — И раньше ходили слухи, но теперь я убедился в их правдивости, что — ты уж извини меня, — твоя мать, королева Оркад — великая ведьма.
— Так и есть, — кивнул лорд Гавейн. — Я тебе больше скажу — она настолько великая ведьма, что стала Королевой Тьмы. И она ненавидит милорда Артура куда сильнее, чем Мэлгун Гвинедский.
— Но она же сестра Пендрагона, — Руаун удивленно посмотрел на Гавейна.
— Думаю, именно потому, что она сводная сестра Пендрагона. Ее мать была женой короля Утера, а мать милорда Артура — простая деревенская девушка. Но это неважно. Мы должны выяснить, что они с Мэлгуном замышляют, рассказать Артуру и остановить их. Эти змеи куда опаснее Кердика со всеми его саксами.
Руаун задумчиво покивал, и мы начали подниматься на холм в сопровождении нескольких слуг Мэлгуна.
Если бы в Зале нас ждали друзья, с какой радостью я вошел бы туда после долгой, трудной дороги! Но здесь нас точно не ждал радушный прием. Зал был наполнен музыкой, светом и теплом, запахами жареного мяса и крепкого, теплого меда — казалось бы, чего еще желать после холодного воздуха горных сумерек. Этот Зал был небольшой, рассчитанный всего человек на четыреста. Да больше здесь никогда и не собиралось. Однако мне он показался не столько большим, сколько враждебно настроенным. Так, во всяком случае, мне показалось, пока мы шли мимо столов и лавок. Музыка смолкла, только ветер шуршал в соломе крыши, да потрескивали дрова в очаге. Наши шаги гулко отдавались меж стенами. Лорд Гавейн гордо шагал, выпрямив спину, с высоко поднятой головой; плащ перекинут через левое плечо, открывая рукоять меча. На другом плече блестел эмалированным ободом щит. Он не обращал внимания на взгляды из-за столов. Руаун тоже выглядел спокойным, но я шел рядом и видел, как пальцы его сжимаются на рукояти меча. У меня меча не было, сжимать мне было нечего, но я все равно не хотел, чтобы все эти знатные люди видели, как я нервничаю. Поэтому я шел себе прогулочным шагом, небрежно поглядывая на лица сидевших на лавках.
Мэлгун, конечно же, восседал за высоким столом и с гордостью озирал свое воинство. Король оказался худощавым мужчиной, рыжим, с небольшой бородкой. На плечах пурпурный плащ, вообще-то не положенный ему по статусу, волосы охватывает тонкий золотой обруч. Пурпурный цвет ему не подходил. Он делал вид, что разговаривает с мужчиной слева от него, но что-то в наклоне головы короля подсказывало мне, что он все время смотрит на нас. Я еще раз окинул его взглядом и решил, что встреть я его на рыночной площади, ни за что не стал бы доверять. И стадо овец не доверил бы. Как-то не тянул он на звание нашего великого врага, в лучшем случае, на мелкого интригана, которого невесть как занесло на королевский трон.
А вот справа от него сидел мужчина совсем иного сорта. При своем среднем росте он казался намного выше Мэлгуна. Волосы напоминали расплавленное золото. Наверное, некогда он внушал уважение, но только теперь лицо его избороздили морщины, глаза запали, хотя и не утратили ярко-синего цвета и свирепого выражения. И да, такие же точно глаза я видел и у Агравейна. Агравейн очень на него походил, примерно так же, как лорд Гавейн на мать. Я вспомнил времена, пожалуй, лет двенадцать назад, когда все внимательно следили за каждым движением Лота ап Кормака, короля Аркад. Вот уж сплетен и споров было в каждом королевстве Британии! Ведь многие короли без его ведома пальцем не осмеливались шевельнуть. Те времена прошли, когда Артур стал Императором Британии и заставил Лота, разбитого в сражении, принести вассальную клятву и отдать в заложники собственного сына. И все равно верилось, что когда-то Лот ап Кормак был великим человеком. Правда, сейчас он выглядел изможденным, и уж во всяком случае много старше своей жены.
Мы остановились перед высоким столом, и лорд Гавейн отсалютовал Мэлгуну мечом, подняв его рукоятью вперед. Мэлгун, наконец, прекратил делать вид, что занят беседой. Его собеседник тут же занялся более практичным делом. То был молодой воин, примерно мой ровесник. Его волосы были еще светлее, чем у Лота, мягкая бородка, как видно, недавно пробилась на его щеках, глаза — светло-серые. Красивый. Он улыбался, и улыбка была приятной. Я недолго интересовался молодым человеком, потому что лорд Гавейн начал говорить. Обращался он исключительно к королю.
— Пендрагон Артур ап Утер, Верховный Король Британии и твой король, шлет привет королю Гвинеда, Мэлгуну ап Докмайлу!
Мэлгун побарабанил пальцами по столу. После намеренно длинной паузы он мягко ответил:
— С удовольствием приветствую послов моего лорда Пендрагона. Ценю, что посольство возглавляет такой именитый дворянин, как ты, лорд Гавейн. Видит Бог, ты хозяин в моем доме, и все мое достояние также и твое. — Король указал на свободные места за высоким столом. — Прими мое гостеприимство. Добро пожаловать, лорд Гавейн уже хотя бы ради твоей королевской семьи.
В Зале кто-то хихикнул, но тут же заткнулся. Воцарилась тишина. Трещали дрова в очаге, да шумно чесалась собака под столом.
Лорд Гавейн поклонился и сказал, слегка передразнивая манерность короля Гвинеда:
— И я весьма рад, особенно за того, кто послал меня и наделил той честью, которой я обладаю, и чьей волей я оказываю честь дому сему. Я и в самом деле рад, поскольку встретил в твоем доме моих ближайших родичей. Тебя, милорд отец, я приветствую от своего имени, а не от имени моего господина Артура, также я
