— Хочешь, чтобы я был сверху? — спрашиваю я, вспоминая ее ответ. — Хочешь, чтобы я был главным, и ты увидела, как сильно меня возбуждаешь?
— Да, — умоляет она. — Покажи мне. Докажи.
Мое сердце почти останавливается, когда я беру свой член в руку, провожу по нему несколько раз и, приставив его к ее узкому входу, осторожно толкаюсь вперед.
Я не могу отвести взгляд от этого шикарного зрелища. Нет ничего более завораживающего, чем ее рот, открывающийся в судорожном вдохе, когда я вонзаюсь в нее.
Ничего.
То, что она дает мне, приносит больше удовлетворения, чем получение награды, денег или наличие миллиона фанаток на моем члене.
Я вхожу в нее глубже и медленно выхожу, а затем возвращаюсь обратно. Я двигаюсь вперед и назад, прикладывая больше усилий с каждым толчком. Либби приподнимает бедра навстречу моим движениям, и я наслаждаюсь нашей связью, не желая спускаться с этой высоты.
Я понимаю, что она близко, когда она вскидывает руки и зарывается ногтями и ногами в простыни. Наклоняюсь, чтобы закрыть ее рот своим и заглушить крики, но она утыкается лицом мне в плечо, кусает кожу и дрожит от оргазма.
Я делаю еще три движения бедрами, пока не чувствую, что больше не могу сдерживаться. Меня накрывают волной удовольствия. Я кончаю в нее.
Ох, черт.
Мы забыли презерватив.
Я смотрю вниз и понимаю, что она думает о том же.
— Все нормально, — выдыхает она, когда мы оба восстанавливаем дыхание. — Я принимаю таблетки.
Я падаю рядом с ней.
Я никогда не занимался сексом без презерватива. Даже со Стеллой.
— Ты сердишься? — хрипло спрашивает она, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня.
— Конечно же, нет, малышка. Член-то мой. И это моя ответственность, поэтому мне прости. Как я могу на тебя злиться после того, что было?
Я целую ее в губы, хватаю полотенце и направляюсь в ванную, чтобы намочить его холодной водой. У нее вырывается вздох облегчения, когда я возвращаюсь и начинаю ее вытирать.
— Не слишком старайся, — говорит она. — Мне нравится, когда ты внутри меня.
Я ухмыляюсь.
Я мог бы проводить каждый день моей жизни с этой девушкой и быть вечно счастливым.
Я выключаю свет и наслаждаюсь тем, как она сворачивается калачиком в моих руках.
— Я думаю, у меня появилось новое любимое занятие, — говорит она в темноту.
— И что это?
— Сидеть у тебя на лице.
Я усмехаюсь.
— Мне кажется, это хорошо сочетается с моим любимым занятием ласкать твою киску.
Здесь мое место. Рядом с ней.
И я сделаю что угодно, чтобы сохранить ее.
Глава 34
Либби
— Я все еще не понимаю, почему мы не могли поехать вместе с Истоном и Гретхен, — ворчу я.
Нокс сидит за водительским сиденьем арендованного внедорожника. Мы направляемся к дому его бабушки. Вместо того чтобы поехать с Гретхен и Истоном, мы решили добираться отдельно.
Я пыталась избежать визита к его бабушке и настаивала, что Ноксу совсем не нужно, чтобы я вмешивалась в его времяпрепровождение с семьей. У меня могли быть и другие занятия: исследовать город, понаблюдать за людьми, почитать эротический роман, в котором девственница укрощает похотливого мужчину... что угодно, не связанное с бабушкиным допросом. Из того, что я слышала, именно она играла роль родителя в жизни Нокса.
— Ну, я все еще не понимаю, почему ты продолжаешь задавать этот вопрос, — парирует он. — Очевидно, что мы могли, но я не захотел.
— Почему нет?
— Я хочу, чтобы мы поговорили, и понимаю, что тебе было бы не комфортно это делать в их присутствии.
— О чем это мы должны поговорить, что нельзя обсудить перед другими людьми? — Я прекрасно понимаю, что это глупый вопрос, но пытаюсь прикинуться дурочкой.
Нокс остался со мной в комнате для гостей прошлой ночью, и я знаю, что это не осталось незамеченным Истоном и Гретхен.
Я влюбляюсь в Нокса, в этом нет сомнений, но я в ужасе от того, какой вред он может причинить моему сердцу. Один раз его уже растоптали. Это убило меня и превратило в циничного человека, но боль, которую может вызвать Нокс будет гораздо хуже, чем когда-либо. Я не восстановлюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он держит одну руку на руле и смотрит на меня, когда загорается красный свет.
— То есть ты хочешь сказать, что будешь чувствовать себя комфортно, болтая перед ними о том, как сидела на моем лице, а я ласкал твою киску? — Я смотрю вниз на свои колени и кусаю губу. — Не прикидывайся стеснительной со мной, солнышко. Ты не стеснялась, когда умоляла меня трахнуть тебя сильнее. Мне кажется, мы уже перешли стадии стеснения. Мы идем дальше. Рано или поздно ты разрешишь мне взять тебя за руку на публике той самой рукой, которой я играл с твоей киской прошлой ночью.
Вот это слова.
Он пишет песни и знает, как затронуть чувства. Мужчина, который может говорить грязные вещи — моя самая большая слабость.
— Наверное, это не самый лучший разговор, который нужно заводить по дороге к твоей бабушке
— Я сказал ей, что мы трахаемся несколько месяцев назад. Она не против.
— Ты такой врун. — Он качает головой. — Разверни машину прямо сейчас.
— Солнышко, я, черт возьми, взрослый мужчина. Она знает, что я не девственник.
— Тем не менее, мне не хочется, чтобы она думала, что я с тобой сплю.
— Расслабься, — выдыхает он. — Я шучу. Я люблю свою бабулю, но не делюсь с ней историями о сексе.
— Я не могу расслабиться. Теперь я совсем нервная. Почему я нервничаю?
— Потому что я тебе нравлюсь. — Он пожимает плечами, когда я, прищурившись, смотрю на него. — Ты нервничаешь перед встречей с чьей-нибудь семьей, только если хочешь им понравиться, потому что видишь будущее с этим человеком.
Я провожу ладонью по своим волосам. Он не убирает свою руку, наоборот, решает оставить ее там на всю поездку, и я солгу, если скажу, что этот маленький жест не посылает искры по моему телу.
***
— Какой милый дом! — восторгаюсь я, когда мы паркуемся у очаровательного двухэтажного ярко-желтого коттеджа, спрятанного в тени гигантских дубов. Он напоминает мне место, где жила Белоснежка со своими маленькими гномами.
Нокс выключает зажигание.
— Готова войти?
— Готова или нет, все равно я не могу вернуться обратно в отель.
Я открываю дверь и замечаю, что машина Истона припаркована рядом с нами. Нокс выходит, обходит внедорожник и ждет меня. Затем берет меня за руку и ведет вверх по дорожке, вдоль которой растут яркие цветы.
Когда мы входим внутрь, в воздухе витает аромат свежего печенья. Желтые стены и яркая мебель делают это место по-домашнему уютным. Вся отделка и книжные шкафы выглядят так, будто они сделаны своими руками. Стены заполнены семейными фотографиями.
Нокс сжимает мою руку, словно боится, что я отстранюсь, и ведет нас на кухню. Это похоже на заявление — он показывает своей бабушке кто я для него, что я больше, чем просто помощница.
У всех на кухне в руках печенье.
— А вот и мой второй внук, — восклицает пожилая женщина. Она невысокая, ее седые волосы собраны сзади блестящими заколками-бабочками. Оказавшись около нас, она заключает Нокса в объятия. Тот опускает руку на ее плечо и отстраняется, смачно чмокнув ее в щеку.
— Либби, — говорит Нокс, поворачиваясь так, что они оба смотрят на меня. — Это моя бабушка Эстель.
Я, улыбаясь, пожимаю ее руку.
— Приятно с вами познакомиться. У вас прекрасный дом.
На ее лице появляется широкая улыбка.
— Спасибо, дорогая. Нокс порадовал меня им много лет назад. Я раньше собирала старые газетные вырезки своего дома мечты на случай, если когда-нибудь выиграю в лотерею. — Она ласково похлопывает Нокса по животу. — Он однажды прокрался и украл их, чтобы отдать подрядчику. — Нельзя не заметить гордость и благодарность на ее лице. — Он ужасно меня балует.
— Ты заслужила это, ба, — отвечает Нокс. — Только благодаря тебе я могу это делать.
— Чепуха. Я всего-то купила гитару. Ты стал тем, кто ты есть. Твое упорство, труд и целеустремленность.
