Вина захлестывает меня. Меня следует винить из-за всей этой ситуации, учитывая, что не было опубликовано ни одного видео, где я бью Адама. Бывший раздает интервью налево и направо, пытаясь получить свои двадцать минуть славы и выглядеть хорошим парнем за счет Нокса.
— Может быть, мне следует сделать заявление и рассказать им правду? — предлагаю я. — Меня следует винить в случившемся. Не тебя.
Он берет меня за руку.
— Я не позволю преследовать тебя. Это дерьмо забудется через несколько недель, а тот чувак снова станет неизвестным засранцем. — Он поднимает наши сплетенные ладони, чтобы поцеловать мою руку.
Боже, как я умудрилась получить кого-то настолько идеального? Того, кто дает мне ощущение безопасности, но в то же время заставляет меня чувствовать себя свободной.
Нет сомнений, что он был честен со Стеллой. Он защищает меня так же, как защищал ее. Он предпочтет подставить свою спину под удар, чем видеть, как я страдаю.
— Ты замечательный, ты знаешь это? — мурлычу я, наклоняясь вперед, чтобы его поцеловать.
— Ты единственный человек, от которого мне нужно это слышать, — отвечает он.
— Эй, голубки, готовы? — спрашивает Джордж — Или хотите продолжить целоваться там сзади?
Я, смеясь, толкаю его в плечо.
— Да, мы готовы.
Мы выбираемся, и на входе нас уже ждет темноволосый мужчина в медицинской форме. Джордж открывает багажник, и Нокс помогает ему достать сумки с подарками, которые мы купили прошлым вечером. После шоу мы совершили налет на трейлер с товарами и отправили Джорджа по магазинам игрушек.
Джордж привозит красную тележку, толкая ее сзади, и мы загружаем в нее сумки с подарками. Нокс хватает ручку и тянет тележку к двери, а Джордж берет гитару Нокса и перекидывает ремень через плечо.
Мужчина протягивает руку, чтобы поздороваться с Ноксом.
— Спасибо, что приехали. Дети все утро гудели от восторга, — говорит он. — Я Мэттью.
— Не они одни, — отвечает Нокс, прежде чем представить Джорджа и меня.
Мэттью вводит код доступа, и мы следуем за ним через дверь. Рисунки, сделанные цветными мелками, и фотографии выживших после рака украшают стены коридора. Я посмотрю все до единой на пути обратно.
Мэттью ведет нас в комнату с детьми, родителями и персоналом. От боли за этих детей мое сердце сжимается — у одних недостаток веса, к телам некоторых прикреплены капельницы, другие очень бледные, у кого-то нет волос.
Рак никого не щадит. Ему все равно, какого ты возраста, пола или расы. Он проносится по жизням, как ураган. Только и остается, что прикладывать все силы, чтобы удержаться за спасательный плот, которого никто дал.
Иди к черту, рак.
Однако, мое настроение улучшается, когда я вижу, как загораются глаза детей при виде Нокса. Я стою за ним, схватившись за ручку тележки. Это возможно одно из самых лучших впечатлений этого тура.
— Кто здесь все эти рок-звезды? — спрашивает Нокс.
Разочарование, которое он испытывал в машине, испарилось, и теперь в его голосе нет ничего, кроме восторга. Он звучит не фальшиво и не так, будто его заставляют это делать. Из него льется чистая энергия. Улыбка на его лице настолько искренняя, что мне хочется обхватить его руками, осыпать поцелуями и прошептать какой он необыкновенный.
— Я знаю, что у вас, ребята, не получилось попасть на мой концерт вчера, — продолжает он. — Вот я и решил привезти шоу сюда.
Все радостно кричат в ответ, некоторые хлопают в ладоши, а на их лицах появляются яркие улыбки.
Нокс забирает свою гитару у Джорджа и садится в кресло перед всеми.
Я стою в стороне, прислонившись спиной к стене, и смотрю, как он начинает играть. Меня уносит в другой мир, пока я слушаю, как дети подпевают каждому его слову.
Волосы на моем затылке встают дыбом от самых ангельских голосов, которые я когда-либо слышала. Слезы наворачиваются на глаза. Я достаю телефон и начинаю записывать происходящее. Это поможет мне двигаться дальше в самые плохие дни. Каждый раз, когда подумаю, что мне приходится трудно, я вытащу это как напоминание о том, что мне невероятно повезло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они поют вместе четыре песни. Дети, которые могут встать, начинают танцевать, пока остальные покачиваются в такт мелодии. Когда Нокс заканчивает, снова раздаются радостные возгласы.
— Ух ты, мне кажется вы поете лучше меня, — говорит он им. В ответ все радостно хихикают. Нокс снимает гитару и отставляет ее в сторону. — А еще я принес вам немного подарков.
Теперь мой выход.
Все взгляды устремляются на меня, когда я подкатываю к нему тележку, пытаясь сдержать всхлипывания.
Маленькая девочка в очках показывает на меня пальцем.
— Это твоя девушка?
Нокс смеется.
— Ты должна спросить это у нее, дорогая. Я все прошу ее стать моей девушкой, но она отказывает мне. — Он подмигивает девочке. — Как думаешь, что я должен сделать, чтобы ее убедить?
— Поцелуй ее! — отвечает девочка, и ее ответ сопровождают смех и несколько «Фу».
— Купи ей бриллианты, — предлагает мальчик. — Это всегда работает с моей мамой. Папа говорит, что она обожает побрякушки!
— Подари ей щенка! — предлагает другой.
Нокс смотрит на меня.
— Как думаешь, солнышко, какая-нибудь из их идей поможет мне покорить твое сердце?
На моих щеках появляется румянец, и я посмеиваясь киваю.
— Ты и сам прекрасно справляешься.
— Ох, да целуйтесь уже! — кричит ребенок на заднем ряду.
— Гадость, — выкрикивает слабый голосок. — Девочки не хотят целоваться с мальчиками, пока они не сделают их своими женами.
Нокс щелкает пальцами в сторону девочки.
— Именно. Может быть она однажды согласится на это, и я получу счастливый поцелуй. Но теперь, как насчет того, что мы подарим вам немного игрушек?
Статус моих взаимоотношений с Ноксом перестает быть центром внимания после упоминания об игрушках. Мы проводим следующие два часа раздавая подарки, играя с детьми и фотографируясь.
Невозможно разглядеть настоящего человека за всеми этими заголовками. Почему они не пишут об этом замечательном человеке, который посещает детей, сражающихся с неизлечимым раком, который помогает оплачивать медицинские счета тем, кто не может позволить лечение, или который соглашается исполнить любое желание?
Нокс прав. Мир — печальное место.
Но что еще хуже, я никогда бы не поверила, что он такой милосердный, если бы моя работа не заключалась в планировании расписания и отслеживании выполнения всего этого. Не люблю оказываться неправой, но в данном случае я сделаю исключение. Я ошибалась насчет него с самого начала.
Когда наступает время уходить, Нокс машет Мэттью рукой.
— Пока мы не ушли, можно пройтись по палатам детей, которые не смогли прийти? Я бы тоже хотел их удивить.
Боже, помоги мне! Каждый день я все больше и больше влюбляюсь в этого мужчину.
Я все сильнее и сильнее люблю его.
***
— Хочешь знать, почему я называю тебя солнышком? — спрашивает Нокс, когда мы возвращаемся к внедорожнику.
Мне всегда было это любопытно, но я предполагала, что из-за моих волос.
— Почему?
— Когда ты пришла в кабинет Томаса, у меня был дерьмовый день. Я даже думал о том, чтобы отказаться от этого тура и все бросить. Вместо этого я набросился на тебя, почувствовав себя полной сволочью. Ты сидела и излучала позитивный свет, и, хотя я не хотел впускать этот свет в свою жизнь, я знал, что он идеален для меня. Я доставлял тебе неприятности, потому что пытался остаться в своей темной дыре. Пытался заглушить все алкоголем и притворством.
— Мне казалось, что у тебя все в порядке. Ты устраивал вечеринки и ходил по клубам.
— То, что ты пытаешься забыться выпивкой и всяким дерьмом, не означает, что ты счастлив. — Он хмурится, проводя рукой по лицу. —Тебе, наверное, кажется это глупым.
— Нет, я по опыту знаю, что именно это мужчины в индустрии и делают. Они пытаются забыться. Понимаю ли я это? Не совсем. Но это не глупо, — я усмехаюсь. — И мне нравится мое прозвище, теперь даже сильнее, когда я знаю, что оно означает.
