Выполнив еще несколько важных пунктов своего плана, Вульфред запер двери в башню и поднялся на нужный этаж. Все было здесь, и алхимик был готов приступить к своему первому эксперименту. Надев на себя черный балахон никоим образом не для зрелищности, а лишь для того, чтобы уберечь от брызг свою одежду, Вульфред вынул из клетки отчаянно орущего и вырывающегося кота и одним ловким движением свернул ему шею. Труп он аккуратно положил в центр нарисованной им фигуры и, прикрыв глаза для концентрации, нараспев стал читать древнее заклинание из книги, долженствовавшее подготовить тело несчастного кота к возвращению жизни.
Вульфред стоял с закрытыми глазами, читая заклинание, и потому не мог видеть, как по нарисованным линиям изредка то тут, то там стала проскакивать тонкая зеленая молния. Увлеченный чтением, алхимик также не обратил внимания на то, что температура в комнате резко упала, и из его рта вырываются почти незаметные клубы пара.
Прочтя текст до конца, Вульфред подошел к клетке и вынул доверчивую птицу, которая косилась на него своим большим добрым глазом. Глубоко вздохнув и стараясь не думать об этом взгляде, алхимик положил ее на столик и прижал специально подготовленным жгутом. Из кармана черного балахона появился ритуальный нож, заказанный им у местного кузнеца, удивлявшегося, зачем известному чародею никуда не годный, некрасивый и несбалансированный клинок. Однако, все пропорции были точно соблюдены по книге, и теперь Вульфред, собравшись, одним ударом ножа прикончил птицу и поспешно стал читать другое заклинание, подчиняющее отходящую жизненную силу жертвы.
До этого момента Вульфред не сталкивался с настоящей магией, и потому не имел ни малейшего понятия, какими должны быть ощущения. Однако чем дальше он читал заклинание, тем страшнее ему становилось. В какой-то момент он даже подумал прервать все и выбросить трупы животных из башни, но потом предвкушение грядущей славы затмило этот порыв. Как же, вот так вот своими руками поставить крест на своей быть может единственной в жизни возможности стать чародеем? Ну и что, что аспект магии несколько ... специфический, зато все по-настоящему!
Итак, теперь оставалось самое сложное: заставить удержанную заклинанием жизненную силу птицы оживить мертвое тело кота. Вульфред сосредоточился, воздел руки и отчетливо стал произносить слова забытого языка. Фигура на полу начала светиться мертвенно-зеленым светом, от чего алхимик пришел в состояние легкой паники, и его речь стала малопонятной. Кое-как дочитав заклинание, Вульфред забыл обо всех страхах и жадно уставился на грязный комок, лежащий посередине комнаты. Поначалу ничего не происходило, но затем... мертвый кот зашевелился. Темная груда начала медленно подниматься с пола, и вот в лицо алхимику уставились два немигающих изумрудных глаза, горящих жутким потусторонним огнем. Шерсть существа разгладилась, стала лосниться от добротности, осанка выпрямилась. В этот момент он был прекрасен, он был таким, каким никогда бы не мог стать в своей жалкой бродячей жизни. Но это длилось лишь мгновение, а затем фигура на полу погасла, исчерпав свои силы, и величественный мертвый кот стал расползаться, будто бы был сделан из мокрой ваты. Кожа слезла, внутренности расплылись по полу, изумрудные глаза остались плавать в зловонной жиже. Вульфред подбежал к окну, и его вырвало на стену башни.
Глава семнадцатая
Пиратская деревушка на острове показалась Ричарду очень живописной. Она находилась прямо посреди джунглей на расчищенной от растительности местности. Видно было, что те, кто закладывал поселение, не пожалели своих сил, чтобы устроить все надежно и долговечно. Невысокие деревянные хижины стояли правильными ровными рядами, а между ними образовались узкие улочки. Домов было около сотни, в центре поселка находился особняк капитана, выполненный более масштабно, чем все остальное, но, впрочем, довольно просто.
Новоприбывшие вместе со встречавшими проходили по улицам, постепенно убавляясь в числе - каждый стремился быстрее оказаться дома. Отовсюду слышались радостные крики, музыка и веселый шум, свидетельствовавший о том, как сердечно приветствовали пираты возвращение товарищей. Зулфа, Самондор и Ричард вскоре остались одни и остаток пути до особняка прошли в молчании. Каждый думал о чем-то своем и не хотел нарушать ничьих раздумий.
Особняк Самондора был длинным двухэтажным строением, выполненным с претензией на роскошь, однако ввиду скудности средств и стройматериалов все же больше похожим на казармы. Но стоило оказаться внутри - и сразу забывалась внешняя неуклюжесть, затененная сверкающим великолепием поистине королевского дворца. Тут были и драгоценные украшения, и чудесные дорогие ковры, и старинная вычурная мебель. Нельзя было сказать, что хозяин всего этого обладал отменным вкусом, но тут количество явно господствовало над качеством и логикой размещения. Все это кричащее великолепие немало поразило Ричарда, и он, к видимому удовольствию капитана, какое-то время просто созерцал окружение, пока Самондор не потащил его дальше. Навстречу им вышла вся челядь, состоявшая из старого слуги, кухарки и конюха. Все они радостно приветствовали Самондора, и Ричард подумал, что это, несомненно, положительно характеризует капитана как хозяина.
Гости последовали за Самондором, лично показавшим каждому его комнату, и пригласившим их собраться в гостиной, как только они отдохнут с дороги. Ричарду досталось все так же богато украшенное помещение на втором этаже с тяжелой большой кроватью под балдахином и единственным окном, выходящим на задний двор. Здесь же обнаружился крупный, под стать кровати, стол и стул. Пол был устлан мехами, а на дальней стене висело зеркало в золотой оправе.
Заметив его, Ричард напрягся, и в то же время ощутил жгучее любопытство. Очень давно он не видел своего отражения, и ему было жутко интересно, но с другой стороны он страшился, что не узнает самого себя. Мужчина медленно подошел к зеркалу и уставился в него. Оттуда, из матовой глубины на него смотрел незнакомец. Жесткие скулы, прямой нос, голубые холодные глаза. Подбородок и щеки покрыты неопрятной русой бородой, волосы в полном беспорядке кое-как уложены назад. Ричард поднял руку к лицу и потрогал его, как ребенок, стремящийся удостовериться в реальности происходящего.
Мужчина стянул через голову рубашку и увидел в зеркале загорелый мускулистый торс, покрытый старыми шрамами. Где же тот нежный рыхловатый парень, любивший посмотреть сериалы про супергероев и разобрать пару-другую новых гитарных риффов? Ричард нахмурился и, снова натянув рубашку, плюхнулся на кровать. Все это, несомненно, требовало определенных раздумий, но не успел он приступить к делу, как усталость, накопившаяся за все время водного путешествия, навалилась всей своей тяжестью, и сон сморил его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
