И наконец, он может быть ярым спорщиком. И другие конституциональные типы тоже спорят, не сомневайтесь, но их это так глубоко не выбивает из колеи. Подобно Phosphorus и Staphysagria, Natrum muriaticum может начать дрожать и после неприятной конфронтации вынужден лечь и отойти от впечатлений: у него могут появиться боль и учащённое сердцебиение («отрицательное влияние злости», Геринг), но тем не менее, он всё равно не может отучиться встревать в споры. Он должен доказать, что он прав, всегда был и всегда будет прав по данному вопросу, и, в отличие от Lycopodium, Pulsatilla или Phosphorus, редко чувствует, когда нужно остановиться или «уйти с поля боя». Даже одержав победу, он продолжает нагромождать один довод на другой для дальнейшего доказательства своей правоты.
Таким образом, хотя Natrum muriaticum и является иногда небезопасным для окружающих своим социальным поведением, как это видно по его преувеличенному вниманию к мнению других о нём самом (важный фактор во всех его поступках), то его мысли не представляют никакой опасности. Он знает или думает, что знает, что правильно, а что нет. Это отличает его от Lycopodium, который выглядит спокойным и уверенным в себе, но, тем не менее, внутри он полон сомнений, и если избегает спора, то потому, что не уверен в правильности своей позиции.
И всё же, если человека типа Natrum muriaticum принимать на его условиях, то он вам «нравится всё больше»: он истинный и заботливый друг, на которого можно полностью положиться, доктор Уотсон для своего Шерлока Холмса, всегда готовый оказать помощь и остаться в тени; он стоек и может утешить в период стресса; с ним легко разговаривать, так как он всегда готов принять участие в долгом и серьезном или оживленном разговоре. «Погорев» на эмоциональных доводах (и, возможно, не раз), он может проявлять тенденцию (как Sulphur) вести разговор скорее на интеллектуальном уровне, но тем не менее (в отличие от Sulphur) его эмоции лежат на поверхности и могут достигать даже самого большого накала. И там, где Sulphur будет анализировать теории и абстракции, Natrum muriaticum любит анализировать человеческую натуру, стремясь распознать, что люди действительно представляют собой изнутри и как на самом деле «работают» их дух и сознание. Он умный и внимательный слушатель, хорошая находка для тех, кто любит поболтать. Иногда его бывает нелегко втянуть в разговор, но если он чувствует себя свободно в своём окружении, то может быть таким же разговорчивым и общительным, как и всякий другой. Фактически он может получать «удовольствие от собственной речи» (Кент), когда говорит о знакомом ему предмете. Иногда (подобно Arsenicum album и Nux vomica) его симптомы «ухудшаются при разговоре с другими» (Кент), особенно когда этими другими оказываются Sulphur, не дающие собеседнику произнести ни слова.
Внимание к другим людям составляет основу многих поступков Natrum muriaticum. Это его интеллектуальное кредо, его «святая обязанность»: не причиняй другим вреда, но поддерживай их, где возможно, сочувствуй их нуждам.
Обычно Natrum muriaticum — это тот член семьи, который постоянно жертвует своими интересами ради интересов других и в ответ на предложение утвердить свои права отвечает: «Я получаю свою долю внимания и не хочу забирать её у других». Или это может быть резкий или неразговорчивый человек, который, попав в невыносимую обстановку со стороны родных супруга (супруги), ведет себя благородно, не ищет похвалы и не требует признания. Таким образом, он может оказаться непризнанным страдальцем, роль которого, хоть и выбрал по собственной воле («Я не нуждаюсь в благодарности… Я не ищу благодарности… Я не жду похвал»), но может позднее возненавидеть. Внешне он с пренебрежением и презрением относится к признанию, но, как становится ясно через несколько месяцев или лет, он всегда его сильно желал.
Часто поступки Natrum muriaticum мотивируются стремлением к истине. Он, например, не принимает незаслуженной похвалы там, где другой был бы счастлив произвести хорошее впечатление, он отвергает её или даёт свою оценку. Даже его реакция на законную похвалу такова, что он либо смущается, либо притворяется, что не слышит, либо пытается приписать все заслуги кому-то другому, либо ссылается на удачу. Он может даже клеветать на себя, без всякой на то нужды (Sepia). Мать, которой врач высказал комплимент по поводу её привлекательных и хорошо ведущих себя детей, отвечает: «Это не только моя заслуга. В этом заслуга и бабушки, которая живет рядом с нами», — и затем, возвращая комплимент, добавляет: «И, конечно, благодаря вашему хорошему гомеопатическому лекарству».
Этот человек редко хвастает. Он скорее недооценит свои достижения, чем преувеличит их, и будет активно продвигать скорее чье-то дело, чем самого себя. Если он честолюбив, то честолюбив без шума. Будучи суеверным, он старается не искушать судьбу преждевременным хвастовством: он сначала делает дело, а говорит о нём уже после этого.
Однако в своей честности он может дойти до «бестактности» (Уитмонт). Если хозяйка спросит его, как ему понравился её домашний пирог, он, поколебавшись где-то на грани пустой вежливости, выпалит: «Фактически мне никогда не нравились кокосовые орехи, так что я, по сути, ничего не могу сказать». Даже его добрая ложь выглядит неубедительно. Если бы он сказал, что ему нравится пирог, то было бы ясно по его выражению лица, что это не так. Phosphorus, который ненавидит кокосовые орехи, сказал бы с полным убеждением: «Это самый вкусный пирог из тех, что мне довелось есть за последние несколько месяцев. Как же вам удалось так вкусно его испечь?
Всегда приятно получать письма от совестливого и честного Natrum muriaticum. Он не может начать с традиционного «Дорогой Джон!». Это обычно «Хелло», или «Привет», или просто по имени: «Джон!» «Дорогой» отсутствует, потому что адресат не является особенно дорогим для написавшего, поэтому было бы не совсем честно обращаться к нему с такими словами: «Люблю» или «Ваш», поскольку в данном случае опять это было бы нечестно; отправитель не обязательно «любит» или не чувствует себя «вашим» по отношению к тому, кому письмо послано. Поэтому он подпишет: «Всего хорошего», или «С уважением», или просто своё имя, или, если дело касается вопросов здоровья, может воспользоваться какой-нибудь мучительной фразой типа: «Ваш здравствующий». Другие типы понимают, что условные фразы при написании письма просто облегчают задачу, но упорство Natrum muriaticum в бескомпромиссной честности всегда и всюду затрудняет для него переписку (вот почему отчасти он считает таким трудным написать письмо).
Эта прямота, временами доходящая до «потери различия» (Ганеман), часто бывает нечаянной, проявляющейся сама по себе, помимо его воли, больше как отдельное «гав», чем привычка кусать. Natrum muriaticum хорошо осознаёт, что правда в общественных отношениях является роскошью, которую можно себе позволить только изредка. Arsenicum album или Sepia могут сказать вам в лицо всё, что они о вас думают, независимо от последствий, но Natrum muriaticum чувствует себя ужасно, если выболтает собственные или семейные тайны (даже если долго сдерживался), из-за тяжелых чувств или отчужденности, которые могут за этим последовать, а, следовательно, он редко это допускает.
Как правило, этот тип всё испытывает «на собственной шкуре», что неудивительно, если учесть его негибкую, подобную соляному столбу, личность. Phosphorus может быть своевольным, Calcarea carbonica — упрямым, Lycopodium — туповатым, но Natrum muriaticum не гибок и редко выбирает легкий путь. В противоположность приспособленности Pulsatilla он должен сначала получить множество тяжелых ударов от жизни, прежде чем выкристаллизуются его модели поведения, сформируются его мысли и он сможет измениться. Pulsatilla всем проблемам придаёт конкретную внешнюю форму, а Natrum muriaticum делает их внутренними проблемами. Первая быстро реагирует и видимым образом влияет на обстоятельства, в то время как Natrum muriaticum может потребоваться много времени, прежде чем он отреагирует или даже признает, что он был задет. Pulsatilla покорна, Natrum muriaticum непокорен, симптомы Pulsatilla колеблются и всё время меняются («то тут, то там», Богер), и нет двух одинаковых болей, что отражает гибкость полевого анемона, в то время как симптомы Natrum muriaticum (такие, как головные боли, запоры или боль в суставах) всегда фиксированные и несгибаемые и отражают крепящую природу соли.
ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ К МАТЕРИАЛЬНЫМ ЦЕННОСТЯМ И НЕТРАДИЦИОННОСТЬ
Natrum muriaticum обладает заметной склонностью к нетрадиционности. Если бы он мог, он бы стряхнул все условности. Это видно по его одежде, поведению, манерам и образу мыслей. Человек этого типа с трудом приспосабливается к существующим в обществе ценностям, отказывается быть под впечатлением от того, что повсюду расхваливают, и, как мы уже видели, может заявить, что для него лично трудно с этим согласиться.
Одна из серий рисунков Дунзбери показывает Марка Слэкмайора (Sulphur-Natrum muriaticum) на рыбной ловле с его обеспеченным, «буржуазным» отцом. Марк говорит: «И вот я здесь, ловлю рыбу на самом лучшем озере в северном Нью-Джерси… Я только что поймал мою первую форель с розовым брюшком». Его отец, сияя от этих слов сыночка, который до того времени был «возмутителем спокойствия» в своём классе и заветной мечтой которого было стать в будущем диск-жокеем, спрашивает с большой радостью «Да?» И Марк ему отвечает «И ещё никогда в своей жизни мне не было так скучно!»
