о нем так, как будто он какая-то коллекционная вещь.
Я приподнимаю бровь.
– Ты не можешь стоять и говорить мне, что никогда не ощущал себя такой вещью.
– Считается ли тот раз, когда я увидел до чертиков жуткую куклу Зака?
– Давай вспомним тот случай, когда ты потерял в толпе пластырь, а спустя некоторое время он оказался на eBay.
Он издает лающий смешок.
– Черт, чувак, я совсем забыл об этом. Туше.
Я просовываю голову в дверь мужского туалета.
– Пусто, – объявляю я.
Зак высовывает голову из-за моего плеча.
– Хочешь перепроверить? – шучу я, шагая внутрь, чтобы он тоже мог войти.
Но у Зака нет ни малейшего интереса проверять пустые кабинки. Вместо этого он надвигается на меня, отталкивая назад, пока я не упираюсь в закрытую дверь.
– Не совсем, – говорит он. – Я просто хочу поцеловать тебя.
Ох.
Возможно, это лучшее, что мне когда-либо говорили.
Он целует меня быстро и яростно, его руки взлетают к моей шее, пальцы зарываются в волосы. Затем он отстраняется, целуя меня в подбородок, и проводит губами по шее. Тепло разливается по коже в месте поцелуя, после чего его обжигает холодным воздухом, когда губы Зака перемещаются. Затем, как раз в тот момент, когда мои колени начинают подгибаться, парень выпрямляется и отстраняется.
– Извини за засаду, – шепчет он. – Просто я в течение нескольких часов хотел сделать это.
Я теряю дар речи на добрых тридцать секунд. В кои-то веки я следую за Заком, тщательно поправляя джинсы и молясь, чтобы мы ни с кем не столкнулись, прежде чем мне удастся совладать с сильным приливом крови.
Зак проверяет женский туалет – тоже пусто, затем мы идем обратно, чтобы снова взглянуть на сцену на случай, если Энджел вернулся, пока мы были, эм, заняты. Все еще безрезультатно. Я отправляю ему сообщение и даже пытаюсь дозвониться, но он не отвечает.
– Может, нам стоит спросить охранников, не выходил ли он куда-нибудь? – неуверенно предлагаю я, пока мы стоим в пустом коридоре.
– Может… – Зак пожимает плечами. – Все же дай ему минутку. Его не было всего десять минут. Не хочу, чтобы у него возникли неприятности из-за пустяков, если он, например, просто вышел подышать на улицу.
– Ты думаешь, он снаружи? – скептически спрашиваю я. – Он никак не мог пройти мимо Кигана.
И тут до меня доходит. Конечно. Мы с Заком не единственные, кто знает, как пользоваться пожарным выходом.
Мы обнаруживаем его меньше чем за минуту: идем по белому коридору с бетонным полом, затем открываем вторую дверь, впуская внутрь лучи послеполуденного солнца.
– Подожди-подожди, держи ее открытой! – кричит знакомый голос.
Я приоткрываю дверь еще немного и замечаю Энджела с другой стороны.
– Эта штука закрылась за мной – я не мог вернуться!
По крайней мере на нем темные очки и надвинут капюшон, но все равно это маленькое чудо, что на него не напала толпа. Хотя, когда я выглядываю наружу, вокруг нет ни души. Лишь какой-то незнакомый мне парень в спортивных штанах и футболке, быстро удаляющийся от нас.
– Что ты там делал? – упрекает Зак. – Эрин убила бы тебя.
– Ничего серьезного, – говорит Энджел, и это заставляет меня задуматься, будто это на самом деле было чем-то серьезным. – Ну же. Давайте вернемся, пока Джон не начал петь «Аве Мария» в наказание за то, что прикасался к своим бедрам прилюдно.
Он снимает солнечные очки и засовывает их в карман.
Не могу не заметить, что он очень бережно прикрывает рукой те самые очки, когда мы возвращаемся обратно на сцену.
Спустя половину выступления я совершенно уверен, что Энджел оказался снаружи, потому что встречался с дилером. Совершенно очевидно, что парень под кайфом.
К счастью для нас, я не думаю, что это заметно зрителям. Они, наверное, просто думают, будто он очень увлечен песнями. Но так как я нахожусь слишком близко, то могу заметить маниакальный взгляд его слишком расширенных зрачков, то, как он прикусывает нижнюю губу, и беспокойную дрожь в ногах.
Как только у нас появляется перерыв между песнями, я подхожу к Заку и наклоняю голову.
– Присматривай за Энджелом. Я думаю, он что-то принял.
Лицо Зака омрачается, когда я отстраняюсь, и в глубине души я уже вижу заголовки: «Какое оскорбление Рубен прошептал Заку вчера вечером на сцене? Внутренний источник сообщает нам ехидные подробности их последней драматической стычки».
Пришло время исполнять Guilty вместе с новой хореографией Джона. Это впечатляюще, несмотря на то, что Джона научили новым движениям всего несколько часов назад. Он овладел ими и вложил в них столько страсти и харизмы, что я уверен – где-то за кулисами Валерия сияет от счастья. В этом Джон похож на всех нас. Он будет сопротивляться везде, где сможет, но в конечном счете будет прыгать так высоко, как его попросят. Думаю, он может это принять, оправдав себя тем, что делает это для всеобщего блага.
Могу его понять.
Я так занят, сосредоточившись на собственных движениях, поглядывая на Джона и любуясь его новым танцем, что мне требуется несколько секунд, чтобы заметить – движения Энджела изменились. Он должен танцевать в такт со мной и Заком – симметрично позади Джона, – но сегодня он добавляет… Кое-что. Больше, чем он позволял себе ранее. Он подмигивает толпе, затем поправляет воротник, когда наши руки должны быть опущены, после чего закусывает губу и дергает ногой, когда мы должны стоять неподвижно, склонив головы набок.
Неужели так он решил доказать Валерии свое «на самом деле я здесь самый сексуальный»? Или он настолько не в себе, что делает это без какого-либо умысла?
Хорошо, что сегодня мне не нужно добавлять никаких новых движений, потому что я так рассеян, что полностью полагаюсь на мышечную память. Я нацепляю на лицо улыбку и начинаю молиться – для удобства я выбрал бога Джона, потому что полагаю, что он уже достаточно знает о нас, чтобы не нуждаться в дополнительных объяснениях, – чтобы Энджел завершил это представление, не сделав ничего, что он не сможет исправить.
К концу концерта я с облегчением могу сказать, что могло быть и хуже. Он не прыгает в толпу со сцены, не причиняет себе вреда и не выкрикивает ничего неподобающего, что могло бы попасть в заголовки газет. Но тем не менее я так напряжен, что едва могу дышать вплоть до того момента, когда мы прощаемся с Кельном и убегаем по боковой сцене, скрываясь от света лазеров в темноте.
Появляется Эрин, чтобы поприветствовать нас как обычно, но в этот раз рядом с ней Валерия.
– Отличная работа, – говорит Валерия Джону, сжимая его плечо. – Никаких замечаний. Я знала, что ты сможешь это сделать. Все было не так уж плохо, не так ли?
Он натянуто улыбается ей в ответ. Лично я просто рад, что этот взгляд направлен не на меня. Джон
