— Ну конечно! Человек все эти годы впахивал, как вол, а ты его «того»! — Иван покачал головой. — Завтра я выйду в море. Ровно на две недели. Когда вернусь — будем держать совет. Чтобы здесь были: Сергей Геннадьевич, Юрий Владимирович, Николай Семёнович, Сергей Александрович, ты и сам Толик.
На каждое имя, произнесенное хозяином, Олег отвечал кивком.
— И представишь мне два-три кандидата из молодняка, ясно?
— Так точно! — Олег снова кивнул, поднялся и, спросив разрешения, вышел. Он был на службе. Жизнь впереди вырисовывалась понятная, стабильная и сытная. Засвистев весёлую мелодию, служивый улыбнулся и упругим шагом двинул решать проблемы начальства.
Форштевень резал волну, и лодка бодро шла, подняв единственный парус, на север мимо пустынного берега. Впрочем, о том, что берег пустынный, Иван мог только догадываться. Высота изрезанного расселинами обрыва, тянувшегося на многие километры, была такой, что рассмотреть, что же там, наверху, не было никакой возможности.
«А когда-то я там пешком ходил…»
Припомнив, как он толкал копьём колесо, залитое водой, Маляренко только улыбнулся.
«Ха! Дела-то идут! Да и фиг с ним, что маленький… зато — корабль! Зато — мой!»
Ваня удобно развалился на раскладном кресле, стоящем на носу лодки, и время от времени оглядывал в «трофейный» монокуляр берег. Окромя жуткого прибоя, бившего в глиняные стены обрыва, смотреть пока было не на что. Разве что…
«Тьфу ты! Нет. Надо Сашке сказать, чтобы он всё-таки Таньку помаленьку уму-разуму учил. Эдак нервное расстройство заработать недолго!»
Сам Сашка торчал в рулевой рубке, держась за маленькое колесо штурвальчика, и наблюдал, как его подруга колдует на палубе над обедом.
Иван уставился вперёд. Высоченный, изломанный берег уходил за горизонт.
— Сашка, крепи штурвал! Иди сюда — поговорим!
Через три дня пути обрывистый склон, неспешно проплывающий по правую руку, исчез. Вместо него за бортом оказалась низкая, абсолютно плоская и безжизненная песчаная пустыня. Даже километровое удаление от берега не спасало от раскалённого воздуха, временами приносимого ветром с суши.
— Мда. Места тут невесёлые. — Даже привыкший к жаре Иван обливался потом, который, выступив, немедленно высыхал. И так далее. И снова, и снова. И дальше — по кругу. Пить хотелось неимоверно.
Сашка только облизнул ссохшиеся губы и кивнул, а уже тщательно одетая Таня разразилась речью на немецком. Впрочем, всё было понятно и без перевода. Дойче зольдат громко интересовалась у окружающего пространства, какого лешего тут так жарко, и когда эта хрень закончится?
Иван с ней был полностью согласен и мысленно порадовался, что его не выкинуло здесь.
«Я бы тут и дня не протянул. Точно!»
Так прошёл ещё один день тяжёлого путешествия.
— Шеф! Берег исчез! — Сашка был немного испуган. Плавать посреди открытого моря ему было страшновато.
Маляренко, разбуженный воплем рулевого, вылез из-под тента, достал атлас и, прикинув, что почём, велел поворачивать вправо. Похоже, они достигли самой западной точки Крыма, впереди был тот самый, безжизненный северный берег, на который попал автобус Романова. Правда, до него ещё плыть и плыть…
«Ладно, до точки возврата ещё один день. Идём дальше».
— Капитан! Капитан! — Таня трясла Ивана за плечо. — Там! Там!
На берегу действительно появились холмики, чахлые кустики и камыш. Но не это привлекло внимание немки. По песчаному берегу суетливо мельтешила маленькая белая точка.
«Клюнуло!»
Ваня аккуратно развинтил пластиковый тубус и вынул монокуляр. Сорокакратная цейссовская оптика рывком приблизила пляж, отдельные камышины и… ребёнка?
— Сашка, стоять! Там ребёнок на берегу!
«Откуда тут мальчишка? Точно, ребёнок».
Маляренко пригляделся — чумазому мальчугану вряд ли можно было дать больше десяти лет. На голове его белела панамка, а одет он был в шорты и в замызганную майку. Судя по его виду, лодку он ещё не заметил — парнишка увлечённо что-то собирал, стоя по колено в воде.
— Рули помалу к берегу. Сейчас разберёмся.
Эти люди Ивана потрясли. За два с половиной года, проведённых в этом мире, он успел навидаться всякого, но такого… Маляренко смотрел на исхудавших и измождённых людей, и ему хотелось одновременно и заплакать, и обнять их всех. И вместе, и по отдельности. Таня с Сашкой лихорадочно вытаскивали из трюма все корабельные запасы продовольствия, а Ваня, наплевав на санитарную осторожность, засунул пистолет подальше за пазуху и снова крепко пожал руку Валентину.
На берегу, за невысоким холмиком, стояли старые развалины. В тени северной стороны к остаткам каменной стены прилепились две ярко-синие палатки и большущий, крытый камышом навес. Под ним, жадно следя за тем, как Саша тащит еду, сидели двое скелетообразных мужчин и четверо женщин. Тоже истощенных до крайности. Вокруг них, возбуждённо поблескивая глазёнками, собралось…
«Раз, два, три…»
Иван принялся пересчитывать детей.
— Не трудитесь, — молодая женщина с малышом на руках слабо улыбнулась, — три мальчика и десять девочек. Это все, кто выжил.
Из глаз её брызнули слёзы.
— Извините. Я — Аня. Это — мой муж Валентин. А это — наши друзья.
— Алексей. — Ярко-рыжий лохматый парень протянул Ивану руку. — Это — моя жена Елена, это — мой сынок Егорка.
Мужчина показал на трехлетнего карапуза, державшегося за мамку.
— А это — мама Валерия и мама Света. — Мужчина показал на двух худющих женщин «слегка за тридцать».
«Училки, как пить дать — училки!»
Больше всего эта странная компания удивляла тем, что дети истощёнными НЕ БЫЛИ! Они, конечно, не были упитанными, но и на малолетних узников Бухенвальда, в отличие от взрослых, никак не тянули.
У Маляренко зашевелились волосы на голове.
«Боже ж ты мой! Они кормили чужих детей, а сами…»
Иван сглотнул ставший в горле комок и внезапно севшим голосом просипел:
— Давно вы? Тут?
— Двести пять дней.
В глазах почему-то защипало.
Валька Воронин и Лёха Демидов были друзьями ещё со школы. С первого класса. Как их вместе посадили на первом уроке, так до выпускного они за одной партой и просидели, став, по сути, настоящими братьями. Но после школы их пути разошлись. Валька поступил в консерваторию, а Лёха ушёл в армию. Лишь через десять лет судьба снова свела их вместе. Оба были уже женаты, у обоих родились дети, но старая дружба не угасла и даже переросла на семейный уровень. Аня и Лена тоже стали подругами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
