В результате взрыва рудничного газа в угольных копях «Курьер» в 1906 году тысяча двести человек оказались погребены в шестистах метрах под землей. Несколько человек погибли при взрыве, большинство задохнулись. Одна из самых масштабных катастроф на шахтах в двадцатом веке… Через сорок с лишним дней дюжина шахтеров смогла выбраться наверх. Живые мертвецы ощупью пробирались в подземной темноте, отыскивая проходы, ломали ногти, разгребая завалы горной породы, груды взорванных подпорок, нагромождения трупов… Чтобы выжить, они пили воду из фляг погибших и грызли их мертвую плоть.
Руки и ноги, жесткие, гниющие… Эти люди пожирали своих собратьев. Мертвые сохранили жизнь живым, останки послужили пищей… Виго говорил себе, что он всего лишь повторил подвиг тех мужественных людей с покрытыми угольной пылью лицами. На свой лад.
Семья Куттёр умерла не страдая. Они уснули в своем доме, как делали это каждый вечер, в уютном тепле угольной печи. Разница заключалась только в том, что наутро они не проснулись. Без всяких мучений поднялись на небеса, распахнувшие им утешительные объятия… Может ли смерть быть более приятной?
Виго их не убил. Он просто избавил их от слишком тяжелого бремени этой жизни. Да, именно так. Избавил от бремени…
А иначе что бы произошло? Да то же самое. Убийца добрался бы до Сильвена, а затем и до него, чтобы вернуть свои деньги. А потом? Неужели он оставил бы в живых двух лишних свидетелей, после того как убил ни в чем не повинную девочку? Разумеется, нет — он бы ликвидировал их обоих. Бабах! Пуля в голову. И жена Сильвена Куттёра уже вдова, а дочь — сирота…
По крайней мере, он устроил все лучшим образом…
Хитроумный комбинатор один за другим бросал жетоны в прожорливые пасти «одноруких бандитов» и нажимал на кнопки, но ему не везло — на экране мелькали насмешливые физиономии джокеров, какие-то дурацкие фрукты, нелепые символы… А вокруг все выигрывали. Конечно, небольшие суммы, но автоматы то и дело позвякивали, на панелях зажигались лампочки, воспламеняющие затуманенные взгляды игроков.
Неужели удача отвернулась от него?.. Виго вздрогнул. Во рту все сильнее ощущался железистый привкус. Не из-за страха перед ошибками, которые он мог допустить на месте преступления, — нет, его мысли были далеки от этого. Счастливый случай принес ему деньги, но кто поручится, что другой, роковой случай их не отнимет? Как противостоять мощному шквалу, ломающему людские судьбы?..
Мы не ищем удачу. Это она нас находит. А потом ускользает, когда ей кажется, что настал подходящий для этого момент, оставляя на месте своего исчезновения глубокую дыру, откуда вырываются отвратительные демоны…
Виго ощутил головокружение и тошноту. Дым сигареты разъедал ему глаза, непрерывный шум мерзких электронных уродцев терзал слух. Пространство искажалось, то становясь волнообразным, то разделяясь на разноцветные кубы. Лица игроков походили на скверные маски. И вот мужчина с угольно-черными волосами поспешно направился к туалету — судя по всему, его тошнило — и надолго там заперся. Воцарилась тишина, жаркая и гнетущая. Душевная буря улеглась, сменившись полным штилем. Виго представлял себе чаек, летящих к горизонту. Птицы с изогнутыми клювами издавали пронзительные крики, заглушающие вопли младенца…
Эти детские рыдания звучали в голове Виго не смолкая. Он прижался виском к стене, но это не помогло — крики только усилились, почти заглушив звон металлических жетонов, изрыгаемых пошлыми автоматами.
Он понял, что тюрьма, в которой он окончит свои дни, не снаружи, а внутри его…
Глава 31
За последние четыре месяца Люси забыла, что такое спать по ночам: все необходимое для сна время уходило на стерилизацию сосок для бутылочек с молоком и непрестанное насыщение двух жадных ротиков — при малейшей задержке они издавали резкие требовательные крики. Прежде чем вернуться к работе, ей пришлось полностью перестроить свои биоритмы, чтобы приспособить их к перепадам активности близняшек. Но сейчас редкие моменты отдыха представлялись ей чем-то вроде туманных очертаний далекой волшебной страны, едва виднеющейся на горизонте, — мира снов и иллюзий.
Она полностью сосредоточилась на ужасающих строчках отчета о вскрытии тела Мелоди Кюнар. Девочки, пораженной необычной болезнью, избирающей одного из десяти миллионов, — септооптической дисплазией. Хворью, с самого рождения лишающей ребенка самого чудесного из всех пяти чувств — зрения.
Даже если расследование уже подходит к концу и преступница скоро будет заключена под стражу, Люси знала, что не успокоится до тех пор, пока не поймет, в чем суть той смутной догадки, которая не давала ей покоя, — нечто вроде щелчка в подсознании, который она ощутила во время визита к Леону. Слабого прикосновения к тайне ей было недостаточно. Еще меньше ее устраивало, чтобы ключ к разгадке нашел кто-то другой. Она должна дойти до конца самостоятельно!
Прочитав первую часть мрачного отчета, Люси сделала перерыв и включила нагреватель для детских бутылочек. Часы показывали десять вечера, а капитан Равье так и не позвонил, чтобы сообщить, чем кончилось дело. Норман не отвечал на звонки по мобильному.
Ну разумеется. Ты ведь для них — никто. А ты что себе вообразила, сержант?
Удалось ли полицейским отрядам отыскать Элеонору и жива ли она? Запомнила ли Кларисса Верваеке номер машины, на которой уехали похитители, и смогла ли до них добраться? Что за дьявол во плоти эта женщина — ветеринарша-таксидермистка-детоубийца? Что за черная вспышка в глубине ее души заставила ее переступить запретную черту? Ту самую черту, которую Люси порой чувствовала где-то на пороге собственного сознания… Границу, которую так легко нарушить…
Люси невольно вздрогнула.
Как только все материалы по делу будут сданы в архив, она, рядовой полицейский, снова вернется к рутинной работе, подобно сотням и тысячам безвестных людей во всем мире. А префекты полиции и прочие высокие чины, конечно, пожнут все лавры. Когда еще ей представится новая возможность поучаствовать в расследовании такого масштаба? Испытает ли она еще когда-нибудь эти уникальные ощущения, которые словно поднимают ее над землей и уводят в смертельно опасный мир помраченных душ?
Люси вынула ребенка из кроватки, положила на диван, пригасила свет и прижала малышку к себе. Жадный маленький ротик обхватил соску и, причмокивая, начал торопливо сосать молоко.
Такие маленькие и хрупкие, такие уязвимые… Да хранит вас Бог от этого мира и его проклятых созданий…
Сквозь широкое, во всю стену, окно в свете луны поблескивала песчаная дюна, поросшая высокой травой, которая шелестела в воздухе, создавая целую хлорофилловую симфонию. Летом отдаленные звуки океанского прибоя вызывали ощущение праздника — словно набегающие волны смывали все мрачные мысли. Но зимой они напоминали несмолкающие стоны.
Люси продолжала листать отчет о вскрытии — худший из триллеров. Не нужно ни Кинга, ни Гранже… Никаких вымыслов. Настоящая кровь, реальные иссеченные органы, крышка черепа, срезанная электрической пилой, разрез от подбородка до лобка… Что значат по сравнению с этим романы ужасов?..
Она вспоминала, как во время учебы долгими часами наблюдала за процессами вскрытия, транслирующимися напрямую из лабораторий судмедэкспертизы. Вспоминала, как в детстве сопровождала отца на охоту, чтобы увидеть окровавленных кроликов. Вспоминала нечто неназываемое, хранящееся в ее запертом шкафу с непрозрачными стеклами…
Откуда это стремление приблизиться к злу? Это опасное притяжение? Что такое произошло в ее сознании, в чем она не отдавала себе отчета?
Люси вздохнула, отогнала эти мысли и вернулась к распечатке. Многочисленные ссадины на коже головы Мелоди Кюнар свидетельствовали о том, что Кларисса Верваеке расчесывала ей волосы с каким-то остервенением. То, что одни ссадины зажили, а другие были совсем свежие, подтверждало, что подобная процедура совершалась регулярно.
Каждый день плена ты подходила к слепой девочке, чтобы заняться ее волосами. Ты расчесывала их снова и снова. С такой силой, что это причиняло ей боль…
Матери расчесывают волосы дочерям, а дочери — своим куклам, для них это проявление любви. Но что означал этот процесс для убийцы? Она действительно принимала ребенка за куклу? Она пыталась воссоздать мир собственного детства, какую-то его часть, не сохранившуюся в памяти?
Эксперт утверждает, что убийца сжала девочке горло без сильного нажима, «с большой аккуратностью», как было сказано в отчете. Отметины на шее едва различимы, внутренние дыхательные органы почти не повреждены. На сей раз никаких лишних эмоций, только холодный расчет и самообладание. Эта женщина расчесывает волосы с жестокостью, а убивает почти с нежностью… хотя логика скорее требует обратного. Вот оно! Ты не должна мыслить в категориях привычной логики. Убийца следует своим собственным побуждениям, своему четкому сценарию, отражающему его образ мыслей, отличный от твоего. Исходи из этого…
