Шорох тормозящих шин такси совсем рядом заставляет меня ненадолго отвлечься от своих жутких предположений. Но пока мы едем до города, они неотвратимо возвращаются и пожирают изнутри. Я еложу по креслу заднего сидения, кусаю губы, тру лицо, пытаюсь и всё не могу перестать об этом думать. Мне так страшно за Бьорка, что живот поджимается и к горлу подкатывает тошнота. Ведь трэлл ведьмы — это навсегда. Господи, пусть тебя нет в его мире, но сделай что-нибудь. Защити...Пожалуйста!
Наконец машина сворачивает в знакомый двор, тормозит у моей парадной. Таксист оборачивается ко мне, положив левый локоть на руль, и с явным беспокойством оглядывает моё мертвенно бледное наверно сейчас лицо.
- Девушка, у вас всё хорошо? - спрашивает мужчина.
- Да, спасибо, - я толкаю пассажирскую дверь и вылезаю наружу.
- Может помочь чем? - не сдаётся он, сказав громче мне вслед.
- Нет, спасибо, удачного вам дня! - я захлопываю за собой дверь, пресекая любые его попытки продолжить разговор.
Меня трясет так сильно, что ключи удаётся выудить из клатча не сразу. А когда удаётся, они выпадают из моих слабых пальцев прямо в лужу под ногами. Чёрт...
Пока достаю их оттуда, железная дверь парадной открывается и в проёме вырисовывается Зоя Николаевна с третьего этажа.
-Здравствуйте! - я вдруг так рада видеть знакомое лицо из моего прошлого, что впервые за это горе- возращение расплываюсь в робкой искренней улыбке, - Ой, придержите дверь, теть Зой...
А вот она меня видеть рада явно не очень... Я растерянно наблюдаю, как сдвигаются её тонкие брови на переносице и поджимаются аккуратно накрашенные губы.
- Ну здравствуй, - цедит женщина сквозь зубы, но дверь все-таки придерживает.
Я тушуюсь и, непроизвольно чуть сгорбившись, просачиваюсь мимо неё внутрь. Мда...
Наверно, тело моё смену политики партии по мужикам не скрывало...Становится стыдно и немного страшно...Не скрывало насколько? Только от соседей или…?
Боже, а моя семья? Вдоль позвоночника очередной волной прокатывается подкашивающая слабость, пока забредаю в приехавший лифт.
Это всё какой-то кошмар...
Ладно, я уже почти дома. Чуть- чуть осталось, и я буду наконец в обнимку с диваном, сериалом и службой доставки. И все обдумаю, и смогу хоть что-то решить...Чуть-чуть...
Да что такое, а?
Я хмурюсь в попытке всунуть ключ в замочную скважину, но он совершенно не идет. Выматерившись сквозь зубы, зло пытаюсь ещё раз, скрежет стоит на всю лестничную клетку. И вдруг ошарашенно замираю от сразу двух вещей. Во-первых, я только сейчас замечаю, что это какие-то другие ключи, а во-вторых за дверью в квартире слышатся чьи-то шаги...
Щелчок собачки, толчок, и дверь распахивается, а я нос к носу оказываюсь напротив щуплого парня в очках, растянутых трениках и в футболке с Бартом Симпсоном, демонстрирующим мне свою желтую голую попу.
У меня отвисает челюсть, ключи выпадают из рук и гулко ударяются о бетон. Так, а это ещё кто? Я что же? Не только сплю с папиками за деньги, но и развращаю у себя дома их детей? Парнишке на вид лет пятнадцать...И прыщи эти характерные...Боже…
- Ольга Васильевна? - удивленно бормочет малыш в голозадой футболке, - Вы же говорили, что не заедете? Я вам за этот месяц ночью уже перевёл. Или вы показания счетчика проверить? Заходите...Извините...
Парнишка краснеет до корней волос, смущается и пятится вглубь коридора, давая мне пройти. А я так и застываю на пороге, ошалело моргая. За месяц перевёл...Показания счетчика...Это что ж? Квартиросъемщик мой что ли?
Ла-а-адно...
- Да не, я так...- мысли разбегаются окончательно. Я делаю шаг от двери, - Я пойду. Перепутала что-то...
У парня от удивления вытягивается лицо, но он никак не комментирует мое странное поведение - просто кивает. А я резко разворачиваюсь и бью со всей дури по кнопке вызова лифта.
Всё. Не могу. Хочу к маме!
Глава 17.
Бьорк наклонился к дрожащим то ли от утреннего мороза, то ли от волнения, полураскрытым для него губам Хель. К лицу прилил жар. Шум взорвавшейся ликованием толпы оглушил. Собственное сердце почему-то болезненно забилось о ребра, пытаясь их выломать. Он не думал, что будет так...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Всего лишь ритуал, тем более уже не первый для него. Необходимая условность, но пробирало в этот раз до самой кости почище соленого ветра, дующего с фьорда.
Её губы были холодными и мягкими, рот горячим и влажным, язык неуверенным и робким. Словно первый поцелуй.
Бьорк на мгновение прижал к себе Хельгу крепче под одобрительный вой своих воинов и смущенное хихиканье женщин, грубее поцеловал и тут же отпустил.
Хель широко распахнула зеленые, как спокойное море летом, глаза. Приложила покрасневшие от холода пальцы к губам и так посмотрела на него, будто поверить не могла, что Бьорк вообще посмел до неё дотронуться.
Нашлась, скромница...
Хотборк криво усмехнулся теперь уже жене и повернулся к ликующей толпе, перехватив и крепко сжав тонкую ладонь девушки в своей горячей руке. Настроение скакнуло вверх, напряжение внутри порвалось звякнувшей пружиной и по телу разлилось расслабляющее удовлетворение. Вейла за их спинами запела короткую заключительную часть ритуальной песни. Надела на головы молодоженов еловые венки в знак завершения обряда.
Ну, вот и всё...
Одна из служанок, стоило ведьме закончить, тут же подбежала к Хель с меховыми сапожками, обувая свою новую госпожу. Дальше им положено было спуститься вместе в город, держась за руки. Но Бьорк легко подхватил продрогшую жену и понёс на руках.
Девушка бросила на него нечитаемый взгляд, прикусила губу и отвернулась, ничего не сказав на это. Вместо слов принялась с откровенным любопытством разглядывать лес и сопровождающую их шумную толпу жителей Унсгарда. Так пристально смотрела, будто в первый раз видела. А Бьорк искоса с таким же любопытством наблюдал уже за ней, легко ступая по серпантину вниз с горы в долину. Со странным душевным трепетом, так ему несвойственным, подмечал, как дрожали её ресницы, как сводились на переносице светлые брови, чуть хмурясь, как жадно она впивалась взглядом в людей, мелькавшую за деревьями долину фьорда и город, раскинувшийся в ней.
- Владения заново осматриваешь, О-оля? - зашептал Хотборк жарко на ухо девушке и чуть прикусил ледяную мочку.
- Оля - повторила ведьма будто сама себе и перевела на него настороженный взгляд.
Малиновые губы её расплылись в чарующей улыбке, ярко контрастируя с холодными цепкими глазами. И этот контраст ошеломлял и завораживал настолько, что Бьорк даже сбился с шага, сглотнув. Так смотрит...Вот точно, ведьма...Волоски на загривке встали, словно у дикого зверя, почуявшего хищника. Вдоль позвоночника прокатилась будоражащая волна.
Его. Жена.
Ни разу еще она так не смотрела...
Как мужчину, Бьорка это лишь подстегивало, но как человека, привыкшего быть всегда настороже...
- Так ты меня называешь? О -оля… - пропела тем временем Хель, положив свою потеплевшую ладонь Хотборку на щеку и ласково царапнув отросшую щетину коготками, - Ну а мне тебя теперь как называть...муж?
Он чуть приподнял уголок губ в напряженной улыбке, сверля обворожительную женщину в своих руках темным прожигающим взглядом. Повернул голову и поцеловал прижимавшуюся к щеке ладошку.
- "Муж" мне нравится...- медленно проговорил Бьорк и жадно втянул запах её кожи. Так же пахнет, как всегда...
Его Хель.
Вот только глаза.
Бьорк стиснул челюсти и отвернулся от девушки, смотря теперь только вперёд. Ускорил шаг. Пальцы непроизвольно сжались сильнее, впиваясь в девичье мягкое тело в его руках сквозь толстый плащ. И шумные радостные песни толпы вокруг вдруг стали раздражать неимоверно. А впереди ведь целый день на виду. Уйти ночевать с невестой можно будет только на закате. Как хорошо всё-таки, что нынче март, и солнце встаёт невысоко и заходит рано.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В трапезной всё было уж украшено и готово к свадебному пиру. Столы ломились от яств, музыканты расположились сразу за центральным постаментом, на котором возвышался главный стол, и ударили по инструментам, стоило только распахнуть широкие двухстворчатые двери. Первыми в залу вступили женщины- хранительницы лучших родов Унсгарда, за ними Бьорк со своей драгоценной ношей, а после уже настоящей лавиной заполонили трапезную остальные гости.
