Он вздохнул.
- Я понимал, почему Симус винил меня в смерти вашей матери, потому что и сам это чувствовал. Тогда я пытался поговорить с тобой, и ты прокричала, что ненавидишь меня даже больше Симуса. Я понял и это. С тех пор я так боялся говорить с тобой о Лондоне, о твоей матери или брате, что едва решался вообще открыть рот.
Эти слова потрясли меня. Шесть лет я боялась говорить с Доннелом. И никогда не думала, что и он может испытывать тот же страх.
- Я надеялся, что ты сблизишься со мной, - продолжал Доннел. – Дашь мне шанс залатать разрыв между нами. Когда этого не произошло, я решил, что должен сам что-то предпринять, но все время нервничал и откладывал, совершая с тобой ту же ошибку, что и с твоей матерью. Недели превращались в месяцы и годы, а стена между нами становилась все выше.
Он помедлил.
- Пожалуйста, мы можем сесть и поговорить обо всем спокойно?
Я кивнула и мы оба сели. Я пыталась принять его слова и принесенный ими вихрь эмоций.
- Ты продолжаешь меня ненавидеть? – спросил Доннел.
- Нет. – Тыльной стороной ладони я утерла влагу с глаз. – Я и тогда тебя не ненавидела. Я знаю, что кричала это во время спора после ухода брата. Я тогда много кричала, но не всерьез. Меня так ранило и разозлило все произошедшее. Пожар забрал маму и дом. Брат ушел и оставил меня в чужом месте, полном незнакомцев. Я была ошеломлена и била вслепую.
У меня вырвалось что-то среднее между стоном и рыданием.
- Я и сейчас поступила так же, да? Тревога из-за Изверга поглотила меня, и я принялась обвинять тебя.
- Значит, вот что ты, на самом деле чувствовала ко мне, когда прибыла в Нью-Йорк? – спросил Доннел. – Что тебе рассказывала обо мне мама? Наши отношения с Кейрой всегда были взрывными, особенно в конце, так что, наверное, ничего хорошего.
- Она вообще о тебе не говорила, - ответила я. – Она рассказывала мне истории о своем детстве и, думаю, иногда обсуждала тебя с Симусом, но никогда не называла мне твое имя. Другие люди объяснили мне, что мой отец – живая легенда, о которой говорит лондонское Сопротивление, человек, написавший «Гимн Земли». Один из них дал мне твою старую фотографию, поэтому я знала, что ты очень похож на Симуса, но все же ты казался скорее мифом, чем настоящим человеком.
- Ох. Я чертовски плохой отец. – Доннел покачал головой. – Кое-чего я так и не понял. Почему Симус не взял тебя с собой? Вы двое явно были преданы друг другу. Симус заключил сделку с иномирцами, которые ненавидели нас из-за отсрочки колонизации их миров. Он сказал им, что мы все еще можем программировать порталы и пользоваться ими, и согласился подложить бомбу в главное реле нью-йоркского портального центра взамен на место для себя в одном из новых миров. Почему он не настоял и на месте для тебя?
- Он выбил для меня место, - возразила я. – Но я отказалась уйти с ним.
Доннел пораженно взглянул на меня.
- Ты знала, что собирался сделать Симус?
- Я ничего не знала о бомбе. Заключив сделку с иномирцами, он вернулся повидаться со мной. Сказал, что ненавидит Нью-Йорк и подготовил для нас переезд в новый, более хороший мир под названием Пайррус. Мне стоило понять, что иномирцы не дадут нам места в новом мире, не получив что-то взамен, но я была слишком глупа, чтобы об этом подумать. Меня волновало лишь то, что Симус уходит и я больше никогда его не увижу.
- Но если Симус просил тебя уйти с ним, почему ты отказалась?
Я неверяще уставилась на Доннела.
- Разве не очевидно? Я ушла бы с Симусом куда угодно на этой планете, но никогда бы не покинула Землю.
Последовала долгая пауза, прежде чем Доннел заговорил вновь.
- Что же касается предположений об отцовстве Льда... Не знаю, кто тебе такое сказал, но этот человек явно не знал, что происходило между мной и Кейрой. Наши отношения стали катастрофой, но великолепной катастрофой, и для нас не могло существовать никого другого. Я никогда не сомневался, что ты моя дочь. Ни на секунду.
Мгновение я сидела молча, вбирая разумом неистовую искренность его голоса и отгоняя прочь сомнения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Много лет назад я назначил день твоего восемнадцатилетия датой, когда я должен рискнуть всем и поговорить с тобой, - продолжал Доннел. – С твоим братом я совершил все возможные ошибки. Попытался возложить на него все мои надежды в момент его появления здесь. Меня не останавливала мысль, что Симусу всего шестнадцать и он сокрушен скорбью по твоей матери.
Он всплеснул руками.
- Я знал, что не должен повторить ошибки с тобой, Блейз. Мне следовало дать тебе свободно выбрать будущее, а не навязывать мои собственные желания. Я планировал поговорить с тобой в день восемнадцатилетия и предложить все возможные варианты твоего будущего. Если бы ты захотела стать офицером и, возможно, когда-нибудь моей преемницей, я бы тебя поддержал. Реши ты остаться в тени простым членом Сопротивления, я бы поддержал и это. Я обсуждал свои планы с Мачико и Касимом, и они согласились, что это так же разумно, как и другие мои идеи.
Я в замешательстве тряхнула головой.
- Мы разговаривали в мой день рождения, но ты ни слова не сказал о моем офицерстве.
- Я дошел до обсуждения необходимости в новом заместителе, попытался спросить, что ты думаешь о моих молодых офицерах, но ты ни словом не намекнула, заинтересована ли сама им стать.
Я моргнула.
- Ты обсуждал со мной своих офицеров, чтобы посмотреть, не предложу ли я занять этот пост?
- Да, но ты ничего не сказала. Я решил не заострять внимание на теме, поскольку появление иномирцев осложнило ситуацию. На следующее утро я переговорил с Мачико и рассказал ему, что собираюсь отложить разговор с тобой на тему офицерства до весны.
Он всплеснул руками.
- Упрекая Мачико, я имел в виду именно этот разговор. Мак знал, что смерть Касима ослабила мои позиции, что альянс недоволен и назначение первой женщины-офицера может обострить проблему. Все еще поверить не могу, что Мачико провернул это за моей спиной.
- Ты прав. Это полная бессмыслица. Не могли бы мы вернуть Мачико? Я хотела бы задать ему несколько вопросов.
Доннел растерянно взглянул на меня.
- Если ты этого хочешь. Вернусь через пару минут.
Он встал и вышел за дверь. Впервые я осталась одна в комнатах Доннела. Я поднялась, посмотрела на свое проклятое кресло и на то, в котором обычно сидел Мачико. Это выглядело совершенно по-детски, но...
Я не могла поднять кресла из-за их тяжести, поэтому пришлось тащить мебель по полу. Хватило минуты, чтобы поменять их местами. Я с невинным видом уселась в свое новое задолго до того, как Доннел и Мачико вернулись в комнату. Когда они пришли, я заметила у Мачико красную припухлость под правым глазом, что не помешало ему бросить растерянный взгляд на кресло. Я заговорила, пока он не успел поинтересоваться, каким чудом оно поменяло цвет.
- Почему?
- Что? – мгновенно отозвался Мачико.
- Ты старательно подготовил мое назначение первой женщиной-офицером Доннела. Я могу понять: ты хотел, чтобы я проложила дорогу к чину для твоей жены и дочерей, но зачем делать это в такое время, не дожидаясь весны? Ты должен понимать, что мое утверждение в роли офицера станет лишь первой битвой в долгой войне. Члены подразделений, противостоящие выбору женщин-офицеров, воспользуются любым шансом, чтобы раздуть проблему и отказаться выполнять мои приказы, начнется серьезный спор, могу ли я пользоваться луком и возглавлять охотничьи группы.
Мачико улыбнулся.
- Ты гораздо умнее своего отца.
- Спасибо, - пробормотал Доннел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мачико проигнорировал его, не отрывая от меня глаз.
- Я годами внимательно наблюдал за тобой, Блейз. Я думал, ты станешь хорошим офицером, потому что умна, преданна и внимательна, но я не знал, есть ли у тебя дополнительные качества, необходимые будущему лидеру альянса.
Он помолчал.
- Произошедшее на крыше было потрясающе. Жюльен взбесился, Лютер стоял в полной нерешительности, а Аарон ждал, что руководство возьмет на себя кто-то другой. Именно ты, Блейз, приняла командование и нашла самые нужные слова. «Я не позволю покрыть нас стыдом, убив военнопленных».
