Секунд пять простояла полная тишина, затем Тэд в замешательстве спросил:
- То, что ты сейчас сказала – это грубость?
Я вновь открыла глаза.
- Если бы я позволила Жюльену сбросить тебя с крыши, ты бы продолжил задавать вопросы, даже летя к земле? Люди веками оскверняли этот мир разными ядами, от опасных химикатов до радиоактивного мусора, так что да, Тэд, мои слова были очень грубыми.
- Мачико сказал, что запрет Жюльена, - вступила Феникс. – Это значит, мы теперь в безопасности?
Я пожала плечами.
- В чуть большей безопасности.
- Почему Доннел решил уйти и напиться? – прохныкала она.
- Он совершенно безответственен, - заметил Брейден.
Я чувствовала, что должна сказать что-нибудь в защиту Доннела, но в данный момент соглашалась с ними обоими.
- Доннел не безответственен, - возразил Тэд.
Я повернулась и недоверчиво уставилась на него.
- Он просто человек, - продолжал Тэд. – Представьте, на что похожа жизнь Доннела. Земная сеть данных полна изображений, новостных репортажей и записей его песен. Я вижу десятки тысяч их, крутящихся передо мной, подобно урагану. Сторонники Земли нашли четырнадцатилетнего мальчишку с невероятным голосом, способным разбивать сердца, и сделали его знаменитым. Шон Доннели годами пел их песни, стал лицом и голосом их дела, а когда эти политики не сумели спасти Землю, сам вступил в борьбу и основал Сопротивление Земли.
Глаза Тэда странно задвигались, как будто фокусируясь на чем-то несуществующем. Я попыталась представить, что он сейчас видит: торнадо данных, выхваченных его мыслями из земной сети данных.
- Доннел пытался спасти любимую им Землю от разрушения, - говорил Тэд. – Но без всяких шансов на успех. Когда он создал Сопротивление, уже было слишком поздно. Возможно, слишком поздно стало еще до того, как Доннел спел первую песню.
Тэд скорбно покачал головой.
- Итак, Доннел проиграл свою битву и десятилетиями жил на руинах любимого мира. Он всего лишь человек, поэтому иногда трескается под давлением, особенно когда происходящее напоминает ему о поражении, когда неразумные иномирцы тычут его носом в неудачу.
Теперь его голос дрожал.
- Я не могу винить Доннела в этом. Он справляется со своим провалом гораздо лучше, чем я смогу через десять, двадцать лет...
Глаза Тэда перестали вглядываться в невидимые образы, и он повернулся к Феникс.
- Когда я на крыше спорил с Доннелом и он сказал, что видит страдания людей от его действий, его выбора и провалов, я внезапно кое-что понял. Доннел – это я, правда?
Он замолчал и запустил руки в волосы.
- Доннелу было четырнадцать, когда сторонники Земли приняли его в свои ряды. Меня в четырнадцать лет дедушка поставил во главе исследований межзвездных порталов. Доннел должен был спасти мир и провалился. Мне надо спасти пятьсот миров, и я тоже не справлюсь.
Я понятия не имела, о чем говорил Тэд, или... На самом деле, имела. На крыше он что-то сказал о проблемах в новых колониальных мирах и о поломках межзвездных порталов.
- Ты не провалишься! – Феникс схватила Тэда за плечи и потрясла. – Что случилось с твоим невыносимым эго? Ты Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Последний имплантированный представитель человечества. Ты вновь изобретешь межзвездную портальную технологию и остановишь разрушение цивилизации.
- Мое эго крошилось годами, - ответил Тэд. – Дедушка говорил всем, что я гений, что построю новые межзвездные порталы, а я не смог. Я был слишком молод, слишком неподготовлен и совсем не гениален – просто яркий мальчишка, обладающий преимуществом имплантации. Проблема с компонентом Розетты болезненно ясно показала всем мою ограниченность. Я работал над ним год, но не нашел решение. Неудивительно, что правительство Адониса потеряло веру в меня.
- Ты нашел решение проблемы с компонентом Розетты, - яростно возразила Феникс. – Ты прибыл на Землю в поисках ответов и сумел их получить.
- Я сумел запереть нас троих в Нью-Йорке, - сказал Тэд. – Ты видела, как дети танцевали вокруг порталов и распевали, пытаясь запустить старую магию? Таким станет будущее после моего провала. Жизнь здесь – это будущее других миров. Доннел – вот кем я стану после своего краха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Феникс снова встряхнула его.
- Ты не провалишься. Возможно, политики на Адонисе не понимают, сколько времени нужно, чтобы восстановить межзвездную портальную технологию, но есть еще сектор Бета и проект «Фиделис».
Я открыла рот, спросить, что такое проект «Фиделис», но закрыла без слов. Мне требовалось слишком многое преодолеть здесь и сейчас, в Нью-Йорке. Я не могла волноваться еще и о том, что происходит в колониальных мирах в отдаленных звездных системах.
- Иду в постель, - сообщила я вместо этого. – Зовите, если будут проблемы.
Я открыла дверь спальни и остановилась, хмуро глядя на Феникс. Тэд и Брейден выглядели вполне цивилизованными, но я все равно ощущала себя виноватой, оставляя ее на ночь с ними. Правда, не настолько, чтобы впускать иномирянку в свою спальню или вручать ей меч, но...
- Феникс, может быть, ты захочешь запереться в ванной.
Я закрыла дверь спальни и начала задвигать восемь запоров на ней.
Глава 18
Я рассчитывала рано лечь, а на следующее утро встать до рассвета, но не могла заснуть. Я с напряжением осознавала присутствие иномирцев в соседней комнате, с тревогой воспринимала каждый звук, который мог означать опасность, и страдала от жуткого голода.
Когда же мне удалось в конце концов заснуть, мне приснился горящий Лондон. Я вновь стала одиннадцатилеткой, испуганной палящим жаром пламени, едкой вонью дыма и пронзительными людскими криками. Брат тянул меня за руку, велел бежать, но мои ноги не двигались.
Я проснулась в поту, несмотря на холод, и мгновение в замешательстве раздумывала, почему я полностью одета, но затем нахлынули воспоминания о вчерашнем. Конечно, я осталась в одежде. С тремя иномирцами в соседней комнате и Жюльеном, угрожавшим поджечь дверь я не хотела снимать ботинки, не то что рисковать переодеться в пижаму.
Мне регулярно снились кошмары о лондонском пожаре, но увиденный прошлой ночью казался хуже обычного. Я винила в этом Жюльена. Взглянув в рассветное небо за окном, я поняла, что проснулась позже обычного, застонала и скатилась с кровати. Мне следовало обдумывать планы, но вялый разум отказывался работать. Я взяла чистую одежду, разблокировала дверь спальни и обнаружила всех троих иномирцев на ногах. Они выжидательно смотрели на меня.
Эта квартира шесть лет оставалась для меня безопасным убежищем. Никто, кроме меня самой, не входил сюда с тех пор, как Ханну изгнали с верхнего этажа крыла Сопротивления. Сейчас мою голову наполняли ужасные образы из сна, а три захватчика завладели моей гостиной.
Я поборола порыв вернуться в спальню, пробралась мимо охапок подушек и постелей на полу, заперлась в ванной и неохотно стянула теплую одежду , чтобы вымыться. Шок от ледяной воды окончательно разбудил меня, изгнав последние остатки сна.
Я неторопливо оделась, вышла из ванной и вновь направилась через полосу препятствий из постельного белья, чтобы забросить в спальню лишние вещи. Заперла комнату, подошла к двери в коридор и на мгновение прислушалась. Снаружи, кажется, все было тихо.
Я повернулась к ожидающим иномирцам.
- Я спущусь вниз и выясню, что происходит. Оставайтесь здесь. Я запру дверь снаружи, а вы закроете все задвижки с этой стороны и не откроете никому, кроме меня. Поняли?
Тэд и Брейден посмотрели на Феникс. Судя по разочарованному лицу Тэда, Феникс прочитала ему лекцию о молчании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Мы понимаем, - подтвердила она.
Я вновь повернулась к двери, но застыла, заметив, что на полке возле нее что-то отсутствует. Нет, не отсутствует, а передвинуто, словно кто-то взял предмет, желая рассмотреть, и не положил на место. Речь шла о маленькой фотографии моего тогда еще девятнадцатилетнего отца. Я хранила ее с детских лет в Лондоне. Тогда я смотрела на нее и убеждалась, как мой знаменитый отец похож на Симуса. Сейчас это сходство служило неприятным напоминаем о моем брате-отступнике. Поэтому я держала изображение здесь, а не в спальне, но все же не могла согласиться, чтобы его трогали другие.
