– Ваша милость, – воскликнул Хильд шокированно, – вы разве не примете участие в турнире?
Он покачал головой.
– Ни за что.
– Почему?
– Мне совсем не нравится, – сказал он, – когда в войну играют. Либо иди в Крестовый поход и сражайся за свои ценности, за веру, за Господа, либо… работай, расти детей, делай что-то полезное.
Хильд посмотрел на него в удивлении.
– Ваша милость, вы говорите, как наш настоятель монастыря! Может быть, поменяемся?
Гай ответил равнодушно:
– Может быть, я бы и пошел в монахи, но меня перехватили сразу на сходнях корабля. Я и «мама» сказать не успел, как ты мне притащил своды законов Англии!
Хильд продолжал восторгаться великим праздником, Гай косился на красочное, как полагают местные, турнирное поле и чувствовал сильнейшее разочарование.
Здесь, в Англии, это просто часть луга, огороженная небрежным заборчиком, даже не столько огороженная, как обозначенная. Во Франции такие турниры устраиваются в глухих провинциях, там нет определенных мест, и рыцари устраивают их где возжелают. Но даже там, как ему кажется, все красивее и торжественнее, а народ собирается, как на праздник, рынок там на заднем плане, хотя все лавочники тоже везут туда самое лучшее…
Хильд сказал с восторгом:
– Как великолепно… Правда, ваша милость?
Гай кивнул, не стоит разочаровывать парня, говорят же, что и собачьей свадьбы не стоит портить, сказал мирно:
– Да… не ожидал даже.
– Это же королевский турнир, – напомнил Хильд гордо. – Потому все здесь так пышно. И богато.
– Подыщи место для ночлега, – посоветовал Гай. – Потом повосторгаешься.
Короткую ночь они провели у костра, а утром Хильд притащил турнирное седло с высокой спинкой, запыхался, довольный настолько, что от него пошло сияние.
– Ваша светлость! Последнее успел купить у седельщика. Вы в нем будете, как в кресле!
Гай критически осмотрел седло, и хотя да, очень удобное, немалую часть нагрузки берет на себя, поддерживая всадника и придавая ему устойчивости, однако поколебался, прикидывал так и эдак, наконец со вздохом отодвинул.
– Нет.
– Почему? – изумился Хильд. – Все используют!
Гай поколебался, вздохнул.
– Наверное, уже старею. Что-то эта новинка не нравится. Нечестная какая-то. Рыцарь должен держаться в седле без подпорок.
– Ваша милость, – запротестовал Хильд, – но все переходят на такие седла!
– Я не все, – ответил Гай.
И все-таки он проводил сожалеющим взглядом послушника, когда тот унес седло обратно.
Быстро позавтракав, они поспешили к турнирному полю, оттуда как раз донесся звон, грохот, крики восторга. Один из всадников пронесся к концу поля, там победно вскинул копье над головой, а другого лошадь донесла до своей половины поля, оруженосцы стащили его вниз и унесли за ограды к красочным шатрам.
Слышно было, как торжественно прокричал глашатай:
– Сэр Мэтью Сплендор вступает на поле!
На трибунах заметно оживились, особенно девушки и молодые женщины. Гай всмотрелся в лицо выехавшего на край поля рыцаря, понял, что да, красавец, еще и обворожительнейшая улыбка на губах, такой просто обязан нравиться. А если он еще и весьма небеден, что видно по доспехам, дорогой конской попоне и султану из цветных перьев, укрепленному у лошади над лбом…
– Сэр Мэтью Сплендор против сэра Адама Сампсона!
На противоположный край поля выехал рыцарь в темных с золотыми полосками доспехах, даже шлем украшен затейливой вязью, то ли буквы неизвестного восточного языка, то ли просто причуда художника. На кончике шлема красиво и гордо развевается веер из крашеных перьев, яркая цветная конская попона наброшена поверх пластинчатых доспехов, на лбу укреплен длинный металлический рог, выглядит грозно, хотя на самом деле безобидное украшение.
– Они в чем соревнуются? – пробормотал Гай.
– Как в чем? – удивился Хильд. – В воинском умении!
– Гм, – сказал Гай, – а я уж подумал грешным делом, в нарядах…
Хильд отмахнулся, вытянул руку, указывая пальцем с обгрызенным ногтем:
– А вон видите?
– Что?
– Там принц Джон, – сказал Хильд возбужденно, – и его сановники… Справа от него лорд-канцлер, да?
– Он самый, – подтвердил Гай.
– Как здорово!
– Что?
– Ну как же, – воскликнул Хильд, – вся знать, все самые могущественные люди королевства вот так на виду!
– Ну и что? – спросил Гай. – Мне надо бы как-то к принцу, должен же я вручить ему бумаги?
Хильд охнул:
– Но не сейчас же?
– Почему?
– Сейчас турнир, – объяснил ему, как последнему дураку, Хильд. – Великое событие! Какие сейчас бумаги?
– Король должен заниматься делом, – возразил Гай.
Хильд насмешливо перекривил рожу.
– Ну да, король Ричард как раз занимался бы сейчас бумагами!
Гай пробормотал:
– Ну, принц не Ричард…
– Еще бы, – сказал Хильд с лицемерным согласием.
– Что ты хочешь вякнуть? – сказал Гай сердито.
– Ничего, – заверил Хильд. – Это вы сами сейчас сказали, что этот принц лучший правитель, чем великолепный и несравненный король Ричард, законный правитель Англии!
Гай ощутил себя посрамленным в споре с хитрым послушником, что еще и не монах, а уже берет верх, сказал сердито:
– Все равно я к нему подойду!
– Стража остановит, – заметил Хильд. – Не советую. Короли не любят, когда мешают развлекаться. А принц Джон… за неимением короля – король!
Гай осматривался, никто на них не обращает внимания, сказал раздраженно:
– Тогда двинемся к замку. Оставим коней, отдохнем, а утром после турнира, надеюсь, принц Джон меня примет.
– Это мысль, – согласился Хильд.
Они начали поворачивать коней, но сзади их окликнули так повелительно, что даже Гай тут же натянул повод.
К ним спешил Джозеф Сэмптон, личный секретарь его высочества принца, лицо рассерженное, глаза и вовсе злые.
– Вы куда? – спросил он холодно. – Насколько я знаю, вас пригласил лично принц, не так ли?
Хильд поспешно склонился в поклоне, а Гай ответил нехотя:
– Вроде бы так.
– Ах, вроде бы, – сказал сэр Джозеф еще враждебнее, – или для вас приглашение принца крови ничего не значит?
– Очень много значит, – заверил Гай. – Однако здесь только развлечение, а я по делу…
– Принц работает везде, – сказал сэр Джозеф наставительно. – Оставьте коней, о них позаботятся, следуйте за мной. Ваш слуга может занять место среди простолюдинов.
Хильд улыбнулся Гаю и, соскочив на землю, сунул повод в руки служителя и пошел на сторону простонародья, где народу больше всего, как и веселья и воплей.
Джозеф посадил Гая среди благородного сословия на скамье второго ряда, от принца отделяет всего семь человек, а это значит, ему досталось очень почетное место.
