И Ромаз стал упрекать меня за то, что я одиннадцать лет назад поступила нехорошо. Я завелась, заявляя, что не намерена терпеть мужей, пыряющих в меня фамильными кинжалами.
– Ну подумаешь – семейная ссора, – махнул рукой Ромаз Георгиевич. – С кем не бывает?
Я завелась еще больше.
– Замолчи, – произнес свое первое за весь вечер слово Анзор, обращаясь к дяде.
– Ты хочешь сказать, что она правильно сделала?! Ты хочешь сказать…
Анзор заорал что-то на грузинском, и далее перепалка между родственниками шла на этом языке, а я, к сожалению, сидела как глухонемая, совершенно не представляя, в какое русло уходит разговор. Дядя явно был недоволен и метал взгляды-молнии в мою сторону. Наконец оба замолчали.
– Ты сегодня переночуешь здесь, – безапелляционно заявил Ромаз Георгиевич, обращаясь ко мне, – а завтра с утра Коля отвезет тебя на работу. Или домой. Куда скажешь. Сейчас договоришься с ним о времени, когда тебя разбудить.
– А нельзя ли отвезти меня сегодня?
– Нет, – ответил Ромаз, вставая, и крикнул: – Коля!
Амбал тут же нарисовался, Ромаз Георгиевич дал ему указания и покинул нас, я тоже встала, пожелала Анзору спокойной ночи и вышла вслед за Колей, таща за собой пса на поводке.
– Тимку нужно вывести на улицу, – сказала я амбалу, когда мы оказались в коридоре.
Он пожал плечами, но тем не менее повел нас к входной двери.
К моему великому сожалению, белые ночи еще не начались. Конечно, в Питере и в апреле темнеет гораздо позже, чем во многих других городах, но сейчас было уже слишком поздно, а находились мы в окружении леса, не снабженного никакими фонарями, как, впрочем, и двор, окруженный полутораметровым деревянным забором.
– Собака не станет писать на территории, – заявила я.
– Если думаешь оглядеться, все равно не поймешь, где ты находишься, – понял мою уловку Коля, но тем не менее повел нас с псом к небольшой калитке и вышел вместе с нами.
К калитке и двустворчатым воротам для въезда автомашин вела проселочная дорога, нигде вокруг не виднелось ни огонька. Значит, дом стоит обособленно? Мы не в деревне, не в поселке? Возможно, люди появляются тут только летом? Было так темно, что вообще никаких других строений поблизости я различить не могла. А с трех сторон дом окружал лес.
Тимка справился довольно быстро, и мы вернулись на территорию. Дом, в котором меня держали, оказался двухэтажным (если не считать подземного этажа), свет горел в двух окнах. В каминном зале и у Ромаза?
Коля проводил меня в отведенную мне спальню на втором этаже. Слава богу, хоть не в подвал на деревянный пол. Основную часть комнаты занимала огромная двухспальная (если не четырехспальная) кровать, имелся отдельный туалет и душ, в который я тут же направилась. Неплохо обустроились ребята. Затем мы с Тимкой растянулись на предоставленной нам широченной кровати.
Я жалела только об одном: что, выходя на прогулку с Тимкой после работы, не взяла свой сотовый телефон, а оставила его подзаряжаться, решив, что, пока мы гуляем с собакой, ищущие меня лица как-нибудь перебьются. Думала, что, если не подзаряжу тогда, потом забуду. Неизвестно же, сколько собирался у меня сидеть Казанский. Вот, получила. Я поклялась себе, что больше никогда не буду высовывать нос из дома без своей трубки. Но сейчас от этого было не легче.
Я погружалась в сон, но внезапно почувствовала, как рядом со мной напрягся пес, издавший тихое рычание. Сон как рукой сняло.
Дверь тихо отворялась…
Я сразу же обратила внимание, что на ней нет защелки. Эх, надо было хотя бы стул подставить… Задним умом мы все сильны, а я в последнее время туго соображаю. Или это от усталости?
Дверь скрипнула, Тимка рыкнул, а я на всякий случай истошно завопила.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел разъяренный Анзор.
– Молчи, дура! – рявкнул он, прыгая на кровать, вернее на меня.
«Зачем он пришел?» – пронеслась довольно глупая мысль, но я решила и дальше следовать выбранной тактике – визжала, лягалась, царапалась, Тимка на этот раз мне помогал – и впился челюстями в бок Анзора. Первый бывший завопил еще более истошно, чем я.
– Что здесь происходит?! – послышался окрик от двери.
В проеме стояли Ромаз Георгиевич в белых трусах и Коля – в семейных в цветочек. Анзор от меня отвалился, но Тимка от него – нет. Анзор стал сражаться с моей собакой, я – защищать Тимку, которому первый бывший норовил врезать по голове, но, похоже, Тимка просто не мог разжать челюсти.
Ромаз с Колей подключились к нашей куча-мала, я все-таки отцепила собаку от Анзора (беспокоясь о собаке) и прижала пса к своей обнаженной груди, после чего выдала бывшим родственникам все, что о них думаю, и потребовала выделить мне комнату с закрывающимся изнутри замком. Не слушая меня, Ромаз стал что-то кричать Анзору по-грузински, мой бывший уже хотел броситься на дядю, но его остановил верный Коля, который и выволок Анзора из отведенной мне комнаты, а Ромаз сел на кровать.
Я прикрылась одеялом, натянув его до шеи, пес улегся на вторую подушку и искоса поглядывал на Ромаза Георгиевича.
– Он сам пришел к тебе? – спросил дядя Анзора. – Ты его не приглашала? Не намекала?
– Неужели не понятно?! – рявкнула я.
Ромаз Георгиевич вздохнул.
– Ты красивая женщина, Катя, – сказал он.
– И вы туда же?
– Анзор до сих пор любит тебя. Он так и не женился больше, хотя его все уговаривают. Понимаешь, он…
– Не надо никаких объяснений, Ромаз Георгиевич, – перебила я бывшего родственника. – Но предупреждаю вас: если Анзор – или кто-то еще из находящихся в этом доме – ко мне заявится, я за себя не отвечаю. Я ясно излагаю?
– Не волнуйся, – сказал дядя Анзора. – Спи спокойно.
Я опять поинтересовалась закрывающимися изнутри помещениями и, несмотря на заверения Ромаза Георгиевича, перебралась в подземное помещение. Пусть без окон, но с защелкой. Да и кровать тут была односпальная, точнее, не кровать вовсе, а какой-то старый топчан, но мне этот вариант нравился гораздо больше. Тимка устроился на полу перед топчаном.
Но выспаться в ту ночь нам с Тимкой так и не удалось. В начале шестого я услышала топот множества ног над собой и крики, издаваемые несколькими мужчинами. Мы с Тимкой прижались друг к другу, потом я, включив лишь на мгновение ночник, быстро сгребла в кучу свою одежду и натянула на себя.
Кого еще черти принесли? И чего мне ждать от очередной партии налетчиков? Они знают про подземный этаж? Они знают, что здесь нахожусь я? Они приехали вызволять меня? Кто вообще нагрянул? Мы с любимым псом ждали развития событий.
Глава 14
Ленинградская область. 14 апреля, среда
Мы с Тимкой сидели ни живы ни мертвы, я крепко прижимала любимого пса к груди, молясь, чтобы нас не обнаружили. А сверху кто-то бегал, кричал, потом послышался топот ног, спускающихся по лестнице вниз. Как хорошо, что я заперла эту дверь изнутри! И она далеко не первая в подземном коридоре. Может, ничего не обнаружив в других комнатах, налетчики не станут рваться и сюда? Господи, помоги! Или, наоборот, мне стоит встретиться с ними? Не по мою ли душу они приехали? Не меня ли спасать из лап коварных грузин? Хоть бы один знакомый голос услышать…
В подземный коридор спустились двое мужчин, владеющих только ненормативной лексикой. По крайней мере, я не услышала ни одной фразы без добавления соответствующих колоритных русских народных выражений. Их интересовало, что тут находится. А я вспоминала: сколько дверей до моей каморки? Я не помнила точно, но, кажется, три по этой стене…
Мужчины заглянули в комнату, где меня держали вначале, потом во вторую, судя по их репликам, стоявшую абсолютно пустой, потом сломали дверь на противоположной стороне, причем это у них получилось без особого напряжения. Там оказались какие-то ящики с консервами. Еще одна дверь – и ящики с вином внутри.
И вот они остановились у моей. Тимка в моих руках задрожал всем телом, но понимал, что никаких звуков издавать нельзя. А налетчики спокойно закурили – и к нам сквозь щелочку стал забираться дым. Тимка терпеть его не может, обычно кашляет и кривится, поэтому я отправляю курящих друзей на лестничную площадку, но на этот раз пес мужественно терпел. А враги обсуждали, стоит ли еще тут что-то искать. Пнули ногой мою дверь, поняли, что заперта и ломать ее им уже лень. Они пришли к выводу, что в подвале они ничего интересного не обнаружат.
– Пошли, что ли? – обратился один к другому, шумно затаптывая окурок.
«Пожар бы не устроили», – пронеслась у меня мысль. Как я тогда буду выбираться? Спасать-то тут нас с Тимкой совершенно некому. И что там с моими бывшими родственниками и водителем Колей? Они ничего про меня не ляпнули случайно? Или они рассчитывают на мою помощь? Хотя это смешно, конечно, – что я сделаю одна против банды налетчиков? Я даже примерно не знала, сколько человек принеслось в дом с утра пораньше, но, судя по создаваемому шуму, – целый табун. Мне лучше тихо отсидеться, а там посмотрим.
