Наконец шаги за дверью стихли, и до меня донесся звук заводившихся моторов, затем машины тронулись с места. Как я не услышала, что они подъезжали? Но ведь я спала… Пять утра было, когда начался штурм дома. Самый сон, да еще за городом, на свежем воздухе… И подъезжали, наверное, не на полной скорости. Даже сейчас я уловила этот шум только потому, что специально прислушивалась, он был таким приглушенным…
Так, вроде бы отбыли. Пора вставать и выбираться отсюда. Спать я уже все равно не смогу, да и в город пора двигать. Если, конечно, найдется на чем.
Стараясь ступать неслышно, я приблизилась к двери, пес робко следовал за мной. Я отодвинула защелку, приоткрыла дверь, прислушалась. Тишина. Полная тишина. Я бросила беглый взгляд на погруженную во тьму комнату, правда, глаза мои, привыкшие к темноте, кое-какие очертания различали, но требовалось удостовериться, что я ничего тут не оставила: я очень сомневалась, что у меня возникнет желание еще раз сюда спускаться, поэтому следовало забрать все сразу. Я щелкнула выключателем, зажмурилась на мгновение от показавшегося исключительно ярким света, надела на Тимку ошейник, потом решила, что следует накинуть куртку, а не нести ее в руках, что и сделала. Потом выключила свет и вышла в погруженный во мрак коридор. Налетчики свет тоже выключили. Экономят электричество в чужих домах, что ли?
Я по ходу дела заглянула в открытые комнаты. Что там хранится у Ромаза Георгиевича? Вино меня нисколько не интересовало. Вот если бы виски, коньяк, джин – тогда другое дело. Но с утра, и тем более перед работой, я не пью.
Наконец мы с Тимкой поднялись по лестнице и снова прислушались. Полная тишина. Пес вел себя как мышка, только дрожал всем телом, прижимаясь к моим ногам. Мне тоже было не по себе. Если бы я хотя бы примерно представляла, где нахожусь…
Входная дверь была закрыта, я на цыпочках подобралась к ней и легонько толкнула. Она отворилась со скрипом, от которого мы с псом вздрогнули и застыли на месте. Но больше никаких звуков не последовало.
Джип «Гранд Чероки», тут же представившийся моему взору, порадовал меня. Хоть какое-то средство передвижения тут имеется. Если он на ходу, конечно. А я смогу его завести без ключа? Мне объясняли в свое время, как это сделать, правда, сама я никогда подобных действий не производила. Но придется постараться, если уж…
А не наведаться ли мне для начала к машине? Чтобы уж точно знать, что путь к отступлению у меня есть. Я быстренько перепрыгнула через порог, скатилась с крыльца и подскочила к джипу. Ключа в замке зажигания для меня никто, естественно, не оставлял. Но, может, я найду его в доме? А уж то, чем открыть дверцу, там явно отыщется. Пес во время моих прыжков вокруг машины сидел на земле и преданно смотрел на меня.
– Идем в дом, – заявила я ему о принятом решении, но Тимке почему-то очень не хотелось следовать за мной, несмотря на то, что я тянула его за поводок.
– Останешься во дворе? Ну оставайся. Если что – подашь сигнал тревоги.
Входную дверь я не закрывала, а в тот момент, когда я повернулась к дому, подул ветерок и дверь опять предательски заскрипела. Слева и справа за забором зашатались огромные ели. Мне стало еще больше не по себе…
Но я должна зайти внутрь. Хотя бы для того, чтобы попробовать отыскать ключи от джипа. Я должна посмотреть, что там устроили налетчики. Они что-то искали? И увезли с собой моих бывших грузинских родственников? Вот только никаких воплей я, пожалуй, не слышала. Криков людей, которых куда-то тащат против воли…
Наконец я заставила себя переступить через порог, сделала несколько шагов по коридору. Все двери по обе стороны были распахнуты настежь. Я заглядывала в каждую, но пока не видела ничего интересного. Здесь даже не было заметно следов разгрома. Беспорядок, да, был. Но, пожалуй, он имел место быть и до приезда незваных гостей. По крайней мере, мне так казалось.
В каминном зале, где мы сидели вчера вечером с бывшими родственниками, все оставалось точно таким же, как во время нашей трапезы. Заглянув в кухню, я подумала, что надо будет прихватить что-то для Тимки. Самой мне есть не хотелось, как обычно с утра, но мой пес, кажется, готов поглощать пищу двадцать четыре часа в сутки, правда, на его фигуре это не отражается.
Вскоре я закончила с первым этажом, не найдя тут ничего интересного, и вообще пришла к выводу, что хотя домом и пользовались, но далеко не все комнаты были обжиты и имели какое-то определенное предназначение. Возможно, Ромаз Георгиевич планировал в будущем переселить сюда грузинскую родню? Вроде и не Питер, но, наверное, не так уж и далеко от городской черты. Сколько времени я вчера могла быть в отключке? Сколько сюда ехать?
У меня создалось впечатление, что дом был не новый, а в недавнем прошлом его отреставрировали, в частности сделав заново подземный гараж. Делали все добротно, но дешево – чтобы жить самим, но не выпендриваться.
Я остановилась перед лестницей на второй этаж, где располагались спальни, в частности та, в которой так и не удалось поспать мне. К этому моменту я в общем и целом успокоилась. Пожалуй, в доме никого нет. Надо осмотреть второй этаж и сваливать отсюда. Держась за перила, я стала медленно подниматься по ступенькам. Оказавшись на площадочке перед выходом в коридор второго этажа, прислушалась. У меня создалось впечатление, что в этих комнатах – или в одной из них – гуляет ветер… Я сделала шаг в коридор второго этажа и с трудом подавила вопль, готовый вырваться из груди… Успокоилась, называется.
В нескольких шагах от входа на второй этаж лежало тело. В коридоре было довольно темно, какой-то свет (правда, еще тусклый) пробивался из окна в дальнем конце, но его явно было недостаточно.
Тело не шевелилось.
Держась левой рукой за косяк, я нащупала правой выключатель и щелкнула им. Коридор озарился не очень ярким светом, а я в очередной раз с трудом удержалась от крика ужаса.
Это был водитель Коля, из-под его головы, повернутой в сторону двери, вытекла внушительная лужа крови. Коля был в одних семейных трусах в цветочек, в которых прибегал спасать меня от Анзора, и сжимал в мертвой руке пистолет.
Выстрелов я на подземном этаже не слышала. Это точно. Или налетчики были вооружены стволами с глушителями? А Коля выстрелить не успел?
Но что я тогда увижу в спальнях?!
А заглянуть туда следовало. По крайней мере, для того, чтобы точно знать. Точно знать, что моих грузинских родственников больше нет. И предложенное мне сотрудничество отменяется. Но…
Кто-то знал, что я была здесь?
И почему кто-то решил устроить налет на дом, стоящий в глуши? Для этого должны иметься довольно веские основания.
Внутренне содрогаясь, я переступила через Колю и двинулась по коридору. Первая спальня. Заходим.
Кто-то явно спал на кровати. А не Коля ли? Пожалуй, он вчера был как раз в этой футболке, обтягивавшей его могучий торс. И в черных джинсах. И вон в том свитере, небрежно брошенном на кресло в углу. То есть Коля спал ближе всего к двери на этаж, а услышав шум, выскочил – и тут же получил пулю? Что же случилось с остальными? Я должна, должна пойти посмотреть, уговаривала я себя.
Уже сделав шаг к двери, резко остановилась, потому что в голове промелькнула весьма любопытная мысль, которую следовало бы проверить. Я рванулась к Колиным джинсам, висевшим на спинке стула, сунула руку в карман, потом в другой – и вздохнула с облегчением. Теперь у меня были ключи от машины. Хоть какая-то радость. Смогу убраться отсюда.
Причем сделать это хотелось как можно скорее, а значит, я как можно скорее должна обследовать оставшиеся комнаты. Должна. Ну же, Катя!
Я снова вышла в коридор, стараясь не смотреть в сторону трупа, и быстро заскочила в следующую спальню. Пусто. И никто не спал. По крайней мере, кровать не примята. Идем дальше.
А, здесь размещали меня. Кровать разобрана, да так и брошена. А налетчики не заинтересовались, почему? Или они такими вопросами не задавались? Хорошо бы…
Я пошла дальше. Здесь тоже кто-то спал. Или мне отвели вначале эту комнату? Не вспомнить. Они очень похожи. Та или эта. Но тогда, кто спал здесь? Или там? В доме находился кто-то еще, кроме Ромаза, Анзора, Коли и меня, а я этого человека не видела? Тогда напрашивается еще один вопрос – в смысле, если кто-то еще находился в доме: на кого он работал?
В любом случае сейчас ответить на все эти вопросы я не могла. Следовало заниматься тем, что я могла сделать – осмотреть оставшиеся комнаты. Их было две.
Дверь в первую была распахнута. Я вошла, вернее, только занесла ногу, чтобы переступить через порог. На кровати лежал Ромаз Георгиевич, на его волосатой груди запеклась кровь.
– Боже! – прошептала я.
Ко рту подступила тошнота, я сделала шаг назад. Заходить в комнату Ромаза мне было незачем.
Оставалась последняя спальня. Я уже не сомневалась в том, что там найду, и радовалась тому, как мне повезло. Как вовремя Анзор проявил свои кобелиные инстинкты…
