Нежный. Ее губы были такими нежными, уступчивыми, жаждущими. Ему хотелось утонуть в этой нежности, раствориться в ней, позволить ей залечить все рваные раны его души. Руки Джейка обнимали ее плечи. Они были такими же мягкими и нежными, как и ее губы.
Его рука скользнула ей за спину, и сжигавший их жар вырвался наружу. Слабо застонав, Энни прижалась к нему, обнимая его за шею, прижимаясь к нему грудью и всем телом. Его тело откликнулось.
Он был весь в огне, слеп и глух ко всему на свете, кроме аромата ее волос, ощущение ее тела, вкуса губ. Его пронзало желание столь сильное, что все остальное казалось мелким и неважным, в мире осталась только Энни. Кожа Энни, тепло Энни, желание Энни, ее мягкое женское тело.
Джейк обхватил ее груди – полные, тяжелые, теплые, и она застонала от удовольствия, когда он пробежал пальцами по соску. Ее ответный порыв высекал в нем искры. Его поцелуй становился все более глубоким, Энни перебирала его волосы и тянула, тянула его вниз на себя.
Откуда-то, казалось, издалека донесся какой-то звук, Джейк не обратил бы на него внимания, но Энни резко отстранилась. Звук повторился. На этот раз Джейк понял, что кто-то деликатно кашляет.
– Привет, миссис Форест, – произнесла Энни неестественно высоким голосом.
Джейк открыл затуманенные страстью глаза и увидел в дверях кухни немолодую сиделку. Щеки ее покраснели, на лице была смущенная улыбка.
– Я… я хотела дать вам знать, что я вернулась, – пробормотала женщина. – Я буду здесь, если понадоблюсь. – Она повернулась и быстро вышла.
Джейк мгновенно опустил руки. Господи милостивый, что с ним такое? Он никогда в жизни не делал ничего более неблагоразумного.
Энни, сложив на груди руки, поежилась, как будто ей вдруг стало холодно.
Джейк отвел взгляд.
– Я прошу меня извинить, я не хотел. Энни провела по своим рукам вверх и вниз.
– Я тоже.
Джейк неловко потер подбородок. О чем он только думал? Дело-то в том, что в действительности он не думал.
– Сам не знаю, что на меня нашло. Надеюсь, вы меня простите.
Энни кивнула:
– Бывает.
Джейк сунул руки в карманы:
– Я, пожалуй, лучше пойду.
– Хорошо. – Энни проводила его через холл до двери.
– Ну…
– Ну…
Они молча смотрели друг на друга. Джейк хотел протянуть ей руку, но это казалось нелепым.
– Послушайте… Я правда не понимаю, что произошло. Я не ищу легких развлечений, поэтому с моей стороны было действительно глупо… глупо…
– Поцеловать меня, – мягко произнесла Энни.
– Простите?
– Было глупо целовать меня, вы ведь это хотели сказать?
– Ну… в общем… да. – Джейку показалось что она просит снова поцеловать ее, и, черт побери, он был не против.
– Не вы один виноваты. – Голос ее был мягким. – Я ведь тоже поцеловала вас в ответ.
Признание не улучшило его самочувствия. Наоборот, он снова почувствовал возбуждение. Джейк сжал кулаки, стараясь овладеть собой:
– Не беспокойтесь, это больше не повторится.
Он поспешил к своей машине, стремясь оказаться как можно дальше от этой невозможной женщины. Но он знал, что никакие расстояния ему не помогут.
Глава 12
– Привет, Бен! Как Хелен?
– Энни, девочка, привет! – Голос Бена зазвучал в мобильном телефоне. – Идет на поправку. Врач сказал, что на следующей неделе мы можем ехать домой.
– Отлично! – Зажав трубку между плечом и подбородком, Энни, стоя под большим ореховым деревом на заднем дворе, раскачивала качели, привязанные к нижней ветке.
– Она будет жалеть, что не поговорила с тобой, – сказал Бен. – Дочка повезла ее на процедуры. Физиотерапевт сказал, что Хелен у нее звезда.
– Пожелай ей так держать и дальше. Похоже, ты не успеешь оглянуться, как он вытащит тебя на танцы.
– Не исключено. Как ты там?
– Отлично.
– Сиделка все еще у тебя?
– Она побудет здесь еще несколько дней, мне пока еще нельзя поднимать Маделин.
Энни еще раз толкнула качели. Ребенок весело засмеялся.
– Слышу, как смеется эта маленькая озорница, – сказал Бен. – Что она делает?
– Качается на качелях во дворе. Я по мобильному говорю.
Энни увидела почти воочию, что Бен нахмурился.
– Я слышал, что эти телефоны мозги высушивают.
– Слишком поздно, мои уже скукожились. Кроме того, у меня есть о чем беспокоиться и кроме этого.
– Имеешь в виду адвоката из Талсы?
Энни вздохнула. Последний раз, когда Бен звонил ей, она ему рассказала о неожиданном появлении Джейка.
– Новые проблемы? – серьезно спросил Бен.
– Началась бессонница.
– Почему?
«Почему-почему. Целует слишком горячо». Энни старалась выбросить подобные мысли из головы, но они упорно возвращались.
Она старалась убедить себя, что это не более чем импульсивный порыв, но у нее ничего не получалось.
Никогда раньше ни один поцелуй не оставлял после себя такого впечатления. Он все изменил.
Изменил ее. Но Энни никак не могла объяснить или даже понять как. Это все потому, что они совместно произвели на свет ребенка, говорила она себе. Но это ведь не объясняло того первого впечатления, которое Джейк произвел на нее.
– Энни? Ты слышишь меня? – Да.
– Что там нового по поводу отцовства? Энни переложила трубку под другое ухо.
– Анализ крови показал, что Джейк – отец Маделин. Последовало долгое молчание.
– Я знаю, что ты этого не хотела, – проворчал Бен, – но может, для Маделин это и неплохо, Энни. Отец важен для ребенка.
– Возможно, – мягко сказала она.
– Мне кажется, главное здесь, что вы оба беспокоитесь о девочке. Ты ведь говорила, что он очень добр к Маделин.
– Да. Терпелив и ласков, он заставляет ее смеяться. Джейк ей все больше нравится.
– Знаешь, собаки и дети хорошо чувствуют людей. Я понял, что наша такса тоже от него не убегает.
Энни фыркнула:
– Да она следует за ним, как нитка за иголкой. Бен поцокал языком.
– Ну вот видишь! Этот парень как будто со всеми подружился – разве что только не с тобой. – Последовала многозначительная пауза. – Как вы ладите?
Физически все слишком уж хорошо. Энни еще раз толкнула качели.
– Мы очень разные. Он любит, чтобы все было четко, ясно, распланировано наперед.
Бен почмокал языком.
– Представляю, как это плохо совмещается с твоим характером.
– Да, как я уже сказала, мы полные противоположности.
– Может, это и хорошо. Создает какой-то баланс между вами. Для Маделин хорошо.
– Наверное, – вздохнула Энни. – Но, Бен, ты не можешь себе представить, как мне ненавистна мысль, что я с кем-то должна ее делить.
– А он этого хочет?
– Он хочет прав на совместное воспитание, на совместную опеку родителей. И Генри утверждает, что он скорее всего этого добьется.
