— Ладно, хватит блистать познаниями, — добродушно огрызнулся я. — Не пора ли нам вернуться на палубу? Я еще не удовлетворил свое любопытство и не прочь посмотреть, что тут как устроено, и заглянуть в трюм.
— О, тебе непременно надо разведать путь до камбуза и гальюна, — хохотнул маг. — Что ж, нанимаюсь к тебе в проводники.
— Надеюсь, твои услуги не разорят меня.
На оружейных деках темно. Пушки, закрепленные пеньковыми канатами, стоят на простых деревянных лафетах. Вдоль бортов по трое притянуты пыжи. Все дерево корабля, умытое соленой водой от проникающих везде брызг, протирается, теряя лак, и сереет.
Когда порты закрыты, внизу сгущается запах пота и немытого тела, сплетаясь с дымом из очага, обложенного обожженной глиной и ароматом еды, готовящейся на огне.
Такой была Бегущая на самом деле.
Поначалу ее такелаж напомнил мне перепутанную ветром гигантскую паутину — такое количество тросов тянулось к бортам и нагелям со всех сторон. Я сразу обратил внимание на кормовой корабельный фонарь — он был сильно закопчен изнутри. И постоянный скрип, будто дыхание живого корабля в такт движениям корпуса, рассекающего легкую, прозрачную воду.
В трюмах оказались очень низкие потолки с выступающими поперечными балками, все помещения были плотно забиты притянутыми к палубам кожаными ремнями сундуками и бочками, закрепленными мешками и коробами. На стенах были развешаны бухты канатов в руку толщиной, какие-то железные кольца и куски цепей.
Оказалось, что Мастер и вправду понимает в приспособах корабля, на многие мои вопросы он давал вполне исчерпывающие ответы. Так он пояснил, что найденный мною под палубой запасной якорь вовсе не запасной и предназначен для снятия корабля с мелей. Его масса много меньше, чем у основного, и этот легкий якорь завозится на шлюпке в сторону от корабля, после чего галеон подтягивают по тросам матросы. Мастер показал мне, где хранятся ядра и порох, щедро сдабривая наши исследования едкими шутками на мой счет.
Он показал места, где в подвесных койках спят матросы, и вывел к Алену, желая, видимо проверить, как устроился юноша. Я терпеливо ждал, пока они перебросятся парой ничего не значащих фраз, и удивлялся тому, с каким вниманием маг отнесся к задиристому юнцу. К чему такое внимание? Мальчишка прекрасно разберется сам со своей жизнью, особенно когда ему перестанут угрожать кнутом маги.
Изучив внутренности корабля, мы снова поднялись на главную палубу. Я обратил внимание, как сильно отдалился скалистый, изрезанный бурями берег. Форт уже давно растаял вдали.
— Уходим в море, — Херт простучал своими жесткими, просоленными сапогами по ступеням, присоединяясь к нам. Улыбаясь ртом, полным подгнивших, торчащих в разные стороны зубов, он протянул мне подзорную трубу. — Можете полюбоваться в крайний раз. Теперь берег мы увидим нескоро. Теперь только небо, облака, горизонт и волны. Вам это не по нутру, дори?
— От чего же? — я взял у капитана трубу.
Мимо корабля, почти касаясь крылом пенных бурунов, скользнула чайка. Прокричала тревожно и повернула к берегу. Следя за ней, я принялся разглядывать отдаляющиеся скалы.
— Дори Мастер, — заняв меня делом, сказал Херт. — Карты, что в каюте. Они останутся на столе. Это самое удобное место для работы с ними. И безопасное от воды.
— Пусть так, — согласился маг.
— Так вам будет удобнее следить за курсом, дори, — видимо, желая оправдаться, привел веский аргумент капитан.
— Совершенно верно, — снова согласился Мастер.
— Херт, это правда, что Баст никогда не сквернословит? — полюбопытствовал я, возвращая капитану подзорную трубу, в которой, признаться, у меня не было особой нужды. Смотреть в направлении суши было особенно не на что, да и мои собственные глаза меня никогда не подводили. То, что казалось недоступным людям, было для меня само собой разумеющимся…
— Точно, дори, он бранится так вежливо, что пробирает до самых костей даже самых деревянных упрямцев…
Херт замолк и внезапно ухватил за ухо пробегавшего мимо мальчишку лет пятнадцати.
— А-а, — протянул он со значением. — Что за малек на моей Бегущей, старпом?
— Юнга, кеп, — отозвался Лютер с бака. Мне показалось, в его голосе появилась тревожная нотка. Я заметил, что даже занятые своим делом матросы навострили уши.
— Как, еще один нахлебник? — Соленый попытался отвести склеившиеся, свалявшиеся патлы с лица мальчика, но тот совсем опустил голову. Видимо, натворил чего-то. — Кто же за него просил?
— Я.
Капитан отпустил пленника, задумчиво почесав бороду.
— Твой приблудыш от очередной береговой девки, Лютер? — уточнил он деловито. Похоже, это было какое-то старое дело между ними.
— Что-то вроде, — согласился Баст без стеснения. Скорее всего, старпом был из тех мужчин, которые не могут пропустить мимо ни одной юбки. — Пусть поучится науке.
— Тогда займись этим! — повысил голос капитан. — Никто не должен бегать без дела на моем корабле!
Появившийся рядом с нами старпом покраснел то ли от гнева на мальчишку, то ли от упрека капитана, отвесил юнге звонкий подзатыльник и потащил его прочь, ухватив за шиворот.
— Я же говорил тебе, что надо делать, негодник! Сидеть на камбузе и тереть кастрюли. Тереть так, чтобы в них твое отражение проступило, и ты увидел, как неопрятен, — возмущенно шипел Баст. Он говорил тихо, но я разбирал слова. — Тереть кастрюли до скрипа!
— Только одним глазком хотел посмотреть, как разворачивают паруса, — расслышал я жалостливые оправдания. Голос у юнги был высокий, ломающийся. Поздновато для его возраста, обычно к пятнадцати уже не бывает такого.
— Вот и зачем мне второй юнга? — проворчал Херт, провожая старпома недовольным взглядом. — Эти бездельники всегда мешаются под ногами, даже когда занимаются делом.
— Все твои моряки когда-то были юнгами, — напомнил Мастер.
— Да я и сам, — капитан поглядел вдаль. — Давно это было, плавал мальчишкой под парусом. Конечно, это был не такой корабль, дори. Ни в какое сравнение наша шхуна не шла с этим потомком драконов! Помню все ясно, как сейчас. На Латире были иные законы, что уж тут говорить. Мне приходилось нелегко, меня не раз колотили, считая, что свою работу я выполняю плохо. Хотя я всегда делал все на совесть. И вот что я вам скажу, дори! Эта наука просолила меня. Значит, пошла на пользу. Суровые законы, да, воспитывают суровый характер.
— Ничего другого я и не ждал, — вздохнул я.
— Он прав, Демиан, — Мастер улыбнулся. — Только дашь слабину, и выйдет такое недоразумение…
«Вроде меня», — закончил я мысленно. Чтобы понимать мага, мне не нужны были слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
