Колдун улыбнулся.
Улыбка у него была – ни в сказке сказать, ни пером…
– Мужик, ты чё, в натуре?! Я пошутил! Пошутил я! Шуток не понимаешь, да?! – завизжал плохой парень, когда неведомая сила скрючила его в три погибели и уложила на пыльную травку ближнего газона. – Ты чё делаешь, гад?!
«Гад», не меняя выражения лица, склонился над поверженным противником и тихо произнес несколько слов. После чего спокойно присоединился к своим прелестным и несколько бледным от пережитого испуга дамам. А матерый детинушка, отлежавшись на траве, дунул от злополучной кафешки со всею возможною поспешностью.
– Что ты ему сказал? – поинтересовалась Марья, сверкая глазами. Ей традиционно нравились парни-победители.
Сото загадочно улыбнулся уголками пухлого рта:
– Я пообещал превратить его в… как это по-русски… Котлета!
– Вот что значит колдун! – гордо отметила новообращенная ведьма Даша, интересующаяся с недавнего времени вопросами практического применения своего нового Ремесла.
«Вот что значит настоящий парень!» – краснея, подумала Маша и представила, что Сото (а не бледный и неказистый бедняга Роман Кадушкин, любовь к которому постепенно сошла на нет, как синька с вьетнамских джинсов), прекрасный, мускулистый и мужественный Сото, носит ее на руках… И вообще…
Что «вообще», Маша додумать не успела, потому что на газончик прямо перед столиками кафе вырулил из ниоткуда до боли знакомый белый «мерседес» с открытым верхом.
– Даша! Моя прэкрасная пэри, как хорошо, что я тэбя опять нашел! – произнес голос с непередаваемым баритональным очарованием.
– Ой, мамочки! – Дашка прижала к щекам ладошки. – Ираклий!
В самом деле, наследный князь гордой фамилии Чавчавадзе, в неизменно белом, но по случаю жары теннисном костюме, шел, лучезарно улыбаясь, к столику, за которым прохлаждалась наша компания.
При виде князя Сото напрягся и посмотрел на Машу, требуя разъяснений.
При виде чернокожего красавца Ираклий напрягся и посмотрел на Дашу, требуя объяснений.
Девушки мгновенно поняли, что вся инициатива знакомства и дальнейшего мирного сосуществования – в их хрупких наманикюренных пальчиках.
– Ираклий, – канарейкой пропела Даша. – Познакомься: это наш друг из далекой Африки…
– Сото, – воробышком чирикнула Маша, – познакомься: это наш друг из недалекой, ой, то есть близкой Грузии…[18]
– Ираклий Чавчавадзе. Князь, – надменно процедил сквозь белоснежные зубы Дашин потенциальный жених.
– Алуихиоло Мнгангуи Сото Охавало Второй. Колдун, – столь же высокомерно отрекомендовался «друг из далекой Африки».
– Колдун?! – Спесь с князя слетела, как шелуха с семечек. – Правда?!
– А то, – сказали гордые девочки. – Мы с кем попало не знакомимся.
Через двадцать минут межнациональные барьеры, препятствующие достойному общению и полному взаимопониманию, были благополучно сломлены. Ираклий, как всегда, затребовал шампанского «за знакомство», но, коль и шампанское в кафе отсутствовало, а вставать с насиженного места никому не хотелось, то джентльмены ограничились легким пивом, а дамам принесли апельсинового сока.
– Вах! – восхищался Ираклий, беззастенчиво разглядывая африканца. – Нэужели ты в самом дэле колдун, дарагой?
– Yes, – кивал Сото.
– Тэбя в Африке этому учили, да? Колдовать, да? А что ты умэешь?
Сото пожал плечами.
– Гроза вызывать умэешь? Вах… А землэтрясэние, а?
– Могу, – кивнул колдун и хлебнул пивка.
– А пэсчаный буря… можешь?
– No problem! – отмахнулся гость из далекой Африки.
Ираклий восторженно развел руками. Он вообще был экспрессивен, как перегревшаяся кофемолка.
– Ираклий, да хватит тебе его допрашивать… – Даша попыталась привлечь внимание к своей особе. Бесполезно. Ираклий вцепился в экзотического юношу как клещ.
– Льва язык понимаэшь, да?
– Нет.
– А слона?
– Нет.
– А вэрблюда?
– Тоже нет.
– Плохо! – огорчился князь. – Почему ты колдун, а языка зверей не понимаэшь?
– Потому что в нашей стране такие звери не водятся.
…Девчонки едва не уползли под столик, корчась от смеха.
– Вах, дарагой! Мой отэц всэгда говорил мине: «Ираклий! Учи иностранные языки! Если ты хорошо владэешь языком, ты всэгда будешь на высоте!»
– А мой father говорить мне everyday: «Сото! Язык не самое сильное орудие настоящего нгуни! Смелость и мужество – вот на каком языке должен говорить мужчина!»
– Харашо сказано, дарагой! Так выпьем за наших отцов!
– Даш, твой князь случайно не из этих… Что-то он очень нашим мальчиком увлекся.
– Прекрати, – отмахнулась Даша. – Ты просто посмотри на это с другой точки зрения: Ираклий – дитя гор, выходец из семьи, где процветают всякие легенды и предания со сверхъестественным подтекстом… Вот он и интересуется. К тому же он как ребенок: все так эмоционально воспринимает…
– Ничего себе дитя! Он недавно на тебе жениться хотел!
– Завидно? Завидуй молча.
– Было бы чему завидовать! Думаешь, если ты ведьма, как мама, так значит…
– Sorry, girls! – деликатно вмешался в закипающую ссору колдун. – Let me invoice…
– Куда?
– Как куда? – удивленно встрял кутаисский князь. – На джигитовку, конэчно!
– Как это понять?! – ахнули девочки, но все незамедлительно разъяснилось.
Пылкая и темпераментная натура Ираклия Чавчавадзе не позволяла ему смириться с тем, что его новый приятель превосходит его в такой ипостаси, как колдовство. Поэтому он предложил африканцу нечто вроде коктейля из рыцарского турнира, соревнований по комплексу ГТО и пресловутой джигитовки. Ираклий верил, что в некоторых моментах он колдуна непременно превзойдет.
– Рехнулись, – оценила психическое состояние джентльменов Прекрасная дама Маша Белинская, едва упомянутые джентльмены добрались до заброшенной деревянной сцены в парке, где по красным дням календаря пели народные коллективы… – Верняк, рехнулись. Ты посмотри, они из себя крутых каратистов корчат.
– Скорее, это похоже на кэндо, – авторитетно заявила Даша, наблюдая за тем, как Сото и Ираклий фехтуют рейками, похищенными из ближайшего декоративного плетня. – Вообще-то у них хреново получается.
– Зато с энтузиазмом. Тебе кто больше нравится: Ираклий или Сото?
– Мне нравится Ломоносов. Но им это не грозит.
– Я серьезно. – Маша надула губки.
– Тогда давай сначала ответишь ты.
– Ну, – помялась Маша. – Твой князь, конечно, симпатичный, но Сото лучше…
– Не забудь, у него в Африке может быть десять жен. Или больше.
– Разберемся…
Меж тем фехтование сменилось армрестлингом. Видимо, потому, что Ираклий оказался неумелым фехтовальщиком, а окончательного своего поражения признать не желал.
Парни соревновались, уперев сцепленные длани в хлипкий столик, стоявший возле сцены. Девицы Белинские с волнением наблюдали за ходом сражения.
– Щ-щени дэда! – выталкивал сквозь стиснутые зубы князь Чавчавадзе. Руку его оплели вспухшие от напряжения вены, по спине тек пот, превращая белоснежную тенниску в грязную тряпку… Но сдаваться он не собирался.
– Аохун! Ака унауна! – в ответ ругался колдун, тоже потел и тоже не сдавался.
– Они черт знает что творят… – возбужденно перешептывались сестрички. – Они просто сумасшедшие!
Наконец турнир закончился. Под жалобный треск повалившегося набок несчастного столика. Вслед за столиком, не расцепляя рук, повалились и противники. Колдун поднатужился и придавил-таки длань князя к земле. И тут же вскочил на ноги:
– Я есть победитель!
Ираклий сидел на пыльной травке и мрачно смотрел на колдуна.
– Ты сэбэ подколдовал, – сердито сказал он. – Ты обманщик, а нэ джигит! Жулик!
– Что? – Сото от таких упреков аж побуровел как перекипевший кофе. – Сказать нгуни, что он есть обманщик и жулик… Аррахуаррангу! Вставай и сразись со мной, как мужчина с мужчиной!
– Ребята, может, хватит? – жалобно воскликнула Марья.
– Прекращайте немедленно этот балаган! – маминым тоном потребовала Дарья.
Но кавалеры уже встали в боевую стойку и на требования дам ответили весьма лаконично:
– Молчи, жэнчина!
– Закрой укалаилу, мвана!
…И сшиблись в драке, как два мусоровоза.
– Нет, ты слышала?! – Даша просто булькала от гнева. – «Молчи, жэнчина»! Вот что значит их кавказское благородство! Тираны и деспоты! Ксенофобы!
– А этот… дикарь чертов! «Закрой рот»! – безошибочно перевела Марья требование Сото. – Я ему не мвана! Пусть он в Африке своих мван так воспитывает!.. Ой, Дашка, они же друг друга поубивают просто!
Дашка раздумчиво посмотрела на дерущихся оболтусов:
– До этого не дойдет. Эй, красавцы! Мы уходим, а вы деритесь, пока не надоест!
