Когда окончательно рассвело, я спустился в очередную низину и остановил повозку. Там обтёр лошадей пучком соломы, а то те устали, нашёл в повозке торбу и покормил их по очереди. В который раз вспомнив о подзорной трубе, щуря глаза, снег слепил, посмотрел в сторону горизонта, куда направлялся. Кажется, там низко висело облачко. Такое может быть, если над населённым пунктом образуется облако из столбов дыма из труб печей. Неужели населённый пункт и станция? Хм, похоже. Значит, недалеко осталось, километров пять, может, шесть, на глазок.
В этот раз я стал уходить от железной дороги, забирая в глубь поля. Чем дальше двигался, тем увереннее был, что впереди наконец населённый пункт, туда же прошло два эшелона. Значит, помощь прибыла на место, собрали всё, что можно, и стали перегонять пострадавший от бандитов эшелон. Интересно, как его остановили?
Моя догадка подтвердилась, в поле я наткнулся на полевую накатанную дорогу, что шла в сторону населённого пункта, по ней я и направился к нему. Не доезжая, остановил повозку, осмотрел её, дырки от пуль в тенте были заметны. Откатив пулемёт, разрядил его и закрыл чехлом и куском брезента, найденным в повозке, спрятал всё оружие, кроме своего пистолета, оставленного за пазухой с бутылкой воды, последней. Одну, оттаявшую, я уже выпил.
К моему удивлению, тут была вполне приличная узловая станция и довольно крупный городок, а не деревня, как я думал. Постов на въезде не было, так что я въехал в город и покатил, высматривая торговые ряды. Там у одного ушлого торговца арендовал склад-сарай сроком на три дня. Китайского я не знал, а тот был китайцем, не маньчжуром, но он довольно сносно говорил на русском. Подогнав повозку, я её развернул задним бортом к складу и стал осматривать трофеи, отбирая, что мне нужно, а что не потребуется. Тот же китаец-арендатор, как и обещал, привёз три достаточно больших ящика, его грузчики сняли их с повозки и перенесли на склад, после чего, получив плату, удалились, а я стал спокойно продолжать осмотр трофеев.
Первым делом, разобрав, снял пулемёт и упаковал его и ленты к нему в один из ящиков, а вот патроны уже в другой, иначе неподъёмно будет. Винтовки, пояса с боеприпасами, другое оружие вроде короткоствола тоже забрал. В общем, обыскал всю повозку, при этом нашёл котомку возничего. В основном ерунда там была, а вот пачка русских рублей пригодится, у него же с десяток золотых червонцев нашёл. Забрал. В тайнике пояса одного из убитых бандитов тоже червонцы были, двенадцать штук. Осмотрел, что в ящиках и в пяти мешках, взятых из последнего вагона остановленного эшелона. В ящиках оказался динамит. Но я это ещё при обыске понял, на них написано было. Вскрыв один, убедился, что действительно динамит, тут же были бикфордовы шнуры. Посчитал ящики, было шестнадцать. Заберу все, пригодятся. Крикнув мальчонку, что крутился неподалёку, велел позвать торговца и заказал у него ещё шесть ящиков, как раз весь динамит в упаковках уйдёт. Тот привёз ящики довольно быстро, причём новые, мне кажется, он сам приобретал их на железнодорожной станции и с наценкой продавал мне. Вот ведь ушлый. Кстати, от него я узнал, что городок называется Чанчунь.
А вот в мешках было кое-что интересное: облигации военного займа. В деньги их превратить хоть и сложно, но можно, только у меня сейчас таких контактов нет. Да и спалиться на этом реально. Ведь наверняка скоро станет известно, что крупную партию этих облигаций бандиты тиснули. Что-то же они забрали, когда уходили от эшелона после моего их расстрела. Да, мешки я решил не брать. Упаковав всё в приобретённые ящики, хорошенько заколотил их. Гвозди и молоток приобрёл у того же торговца, у него тут совсем рядом лавка была. Мальчонка за деньгу малую выполнял мелкие поручения, он же и молоток с гвоздями принёс. Мешки эти – палево, я их пока отнёс на склад, но в скором времени нужно от них избавиться, на всех были оттиски одного из российских банков.
Заперев склад, я отправился продавать повозку. Цену я не гнал, так что ушла быстро. Я предпочёл бы её вообще бросить на одной из улиц, но это может привлечь внимание, а теперь повозка – проблема новых владельцев.
Я прошёл на станцию. Мне нужен был её начальник. С ним я договорился о провозе меня и моего груза в Порт-Артур. С начала войны железная дорога пока работала в прежнем режиме, но её постепенно начали перегружать. Это уже становилось заметно, однако за небольшую мзду вопрос был решён. Грузчики со станции на двух повозках перевезли мои ящики на один из пакгаузов станции. Следующий эшелон только завтра днём, тот, на котором я ехал, уже отправили дальше. Более того, пока я возился на складе, на станцию пришёл пассажирский поезд, и сейчас готовили ещё один эшелон, стоявший на запасном пути к отправке в Харбин, он от Порт-Артура шёл. Колея-то одна, вот и пропускал встречных. А мешки я на складе оставил. Если торговец через три дня сунется, то о них не сообщит, себе заберёт, я же говорю, ушлый.
В Чанчуне было несколько гостиниц, я заселился в привокзальную. Принял душ, почистил одежду и, поев в небольшой забегаловке внизу, отправился гулять по городку. До вечера с интересом изучал местную архитектуру, а случайно заглянув в бордель у торговых рядов, завис там до полуночи, потом отсыпался до обеда следующего дня у себя в номере. Особо я платных женщин не любил использовать, но тут припёрло, вот и сбрасывал напряжение, слишком долго я терпел. Конечно, одной конфеткой не наешься, но прибуду в Порт-Артур, наверстаю. Это твёрдо решил.
На станции у меня спросили документы, я предъявил, не видя в этом никаких проблем. Они у меня были, причём настоящие. У одного парня лет двадцати пяти тиснул из кармана, когда ехал на поезде в Харбин. Скажем так, отомстил. Когда выяснилось, что я запасы не сделал, тот предложил угостить, но за плату. На него тогда другие пассажиры зашикали, укоряя в жадности, и накормили меня. Но я затаил обиду и перед тем, как покинуть поезд, вытащил у него паспорт. Конечно, я моложе выгляжу, чем указано в документах, но главное, что они есть, остальное не так важно. В общем, груз я оплатил, получил на руки квитанцию и купил билет в пассажирский вагон, так что оставалось только ждать.
В обед меня поднял стук в дверь, я вчера, когда поздно ночью усталый, но довольный вернулся, попросил местную прислугу разбудить меня за час до отхода поезда. Быстро поев, я забрал свою котомку, прикупил припасов на дорогу и прошёл на станцию. Убедившись, что все мои ящики погружены, я залез в свой вагон и устроился на одной из скамеек. Пару вагонов были что-то вроде СВ, там офицеры с семьями мелькали, но я взял билет в обычный вагон третьего класса.
Поезд тронулся, и я стал общаться с одним из пассажиров, тот меня очень заинтересовал. Англичанин-журналист, ехал в Порт-Артур. Вернее, возвращался, он там работал. Очень интересный экземпляр, на русском балакал, как на родном, а поглядывал на всех вокруг такими добрыми глазами, что придушить хотелось. Ехал не один, со спутником, но тот молчал всю дорогу. За два с половиной дня пути к Порт-Артуру я от него ни слова не слышал, да и вообще непонятно, знает он русский или нет. Журналист его своим коллегой представил, тоже из Англии. То, что я знаю их язык, не афишировал, на русском общались.
Пятого января прибыли в Порт-Артур. Я направился узнать, как можно получить свой груз. С этим проблем не возникло, я даже арендовал место в огромном пакгаузе станции, чтобы там временно хранили мои ящики. Оплатил за три дня пока, не знаю, сколько я здесь пробуду. И двинул в город. Пешком добрался до китайского квартала, купил несколько комплектов китайской и корейской одежды. Там уже мои баулы нёс нанятый китайский мальчонка-носильщик. Так я не привлекал внимания, тут белые ничего не носили, для этого туземцы есть.
Потом, оплатив носильщику работу и отпустив его, я добрался до порта, рассматривая боевые корабли русской эскадры. «Цесаревич» уже сняли с мели и дотащили до дока, у стенки которого он и стоял. Там велись ленивые восстановительные работы.
Затем я направился к пристаням, где швартовались китайские джонки, их было не так и много, как я рассчитывал. Но всё же хватало, чуть больше сотни. Мне была нужна джонка, причём японской постройки. Надеюсь, тут такая найдётся, свежая и ходкая. Пока бродил, ко мне прицепился один местный торговец. Узнав, что я хочу, – общались мы на корейском языке, я неплохо успел им овладеть за время плавания, лишь лёгкий акцент имелся, – мы вместе стали осматривать выставленные на продажу суда. Мне не нужно было крупное судно, где требовался экипаж. Сто пятьдесят – двести тонн максимум с парой мачт. С таким я и один справлюсь, в чём был полностью уверен. К сожалению, выбора совсем не было. Или древние развалины, или откровенное барахло, на чём можно только по рекам ходить.
Моё внимание привлекло только одно судно. Это была лорча, парусное судно, один из видов джонки с европейским корпусом, но с китайским такелажем. Правда, размеры были великоваты, двести тридцать тонн, но, что хорошо, судно было переделано в плавучий дом, то есть на борту вполне можно было комфортабельно жить, печки отапливали помещения, да и трюм был вместительный. Как пояснил хозяин судна, метис между прочим, сын белого мужчины и кореянки, такие суда ранее использовали английские торговцы, которые курсировали по побережью или ходили в Японию. Несмотря на то что судну было одиннадцать лет, оно было в превосходном состоянии. На приподнятой корме имелось несколько кают. Это спальня и кабинет хозяина (он вёл торговые дела в этих водах), две гостевые спальни, обеденная комната и камбуз. Кубрик команды на пять человек находился под палубой. На мой вопрос, где устроена его семья, хозяин судна, Сонг Мин, смеясь ответил, что пока ею не обзавёлся, поэтому при модернизации жилых помещений её и не учитывали. Мне нужно было манёвренное средство передвижения, поэтому я и выбрал джонку, но лорча? В принципе, они и в Японии встречаются, так что особо привлекать внимание не будут. Я решил испытать судно. Сначала мы немного походили по гавани, потом направились к выходу из порта. Пока шли, двое матросов без проблем поднимали и ставили два паруса, а я осматривал корабли эскадры. Кстати, оба транспорта из Циндао, которые должны были сгинуть, были здесь. Миноносец не увидел, может, где у причалов, их не видно с того места, где мы шли. Вот «Бобр» как лежал на камнях под пушками Электрического утёса, так и лежит.
