Поселок Бустон. Таджикистан, 17.10.2010
Лутфи встретил его дома как настоящий хозяин. Резиденция наркобарона была расположена в 20 километрах от пограничного поста, и в 45 километрах от Худжанда. Лутфи было не больше 40 лет. Внешне чуть полноватый, с сединой на висках и приятным баритоном в голосе, в его доме и голосе чувствовались достаток и умеренность. И без того переполненный съедобным стол в гостиной все время заполняли чем-то, меняя блюда и сервировку. Дом у него был огромным, каким и должен быть у человека его положения.
– Как доехали?
– Спасибо, все нормально. Как Вы сами?
– Да ничего, – Лутфи развел руками. – От урожая к урожаю живем, – произнес он так серьезно, что несведущий и впрямь бы поверил ему. – Как Саша?
– Ничего, у себя дома, смотрит за своим сыном. Он молодчик.
– Я его по Москве знаю, мы с ним бок о бок жили и работали несколько лет.
– Он рассказывал, – Принесли первое, жареных куропаток с картошкой.
– Что пьем? – предложил Лутфи, подвигая одной рукой виски и водку, а другой – доставая колу из холодильника.
– Нет, спасибо, еще весь день впереди.
– Вы мой гость, друг моего друга…
– Ну, тогда виски.
– За Ваш приезд.
Макс закусил, поел немного и спросил:
– А где же скрипка?
– Она никуда не убежит, – произнес Лутфи. – В соседней комнате. Вы можете её настроить и опробовать?
– С удовольствием. Я как раз просил Сашу приготовить струны, смычок и ушки.
– Это такой дефицит в наших краях, даже не представляете себе какой. Сейчас принесут.
Максу нужно было 20 минут повозиться со скрипкой. И разговаривать, говорить, играть.
– Саша говорил, что Вы профессор. По какой специальности?
– Экономист.
– Какими судьбами снова на родине, исторической родине? Америка не понравилась, что ли?
– Что Вы! Штаты многое дают человеку, если он чего-то достиг в своей жизни. У меня английский, кое-что в науке, повезло, можно сказать. А домой мать пригласила.
– Счастливый Вы человек, раз Ваши родители еще живы.
– Пока Бог миловал. – Макс поблагодарил за угощение и перешел к стоявшей возле окна скрипке. Первым делом он сухой тряпкой тщательно вытер её от пыли, и выдул то, что было внутри неё. Затем поочередно вставил струны в два ушка, натер канифолью смычок, натянул на нем конские волосы и отложил в сторону. Двумя пальцами он опробовал первую струну «соль», через квинту, то бишь еще пять нот была следующая струна «ре». Выставив обе струны, он взял смычок и опробовал аккорд, медленно ведя вниз и вверх смычком по струнам. Звук был сочный, грустный, выдержанный. По крайней мере, Максу звучание нравилось. Он взял следующие два ушка и стал проделывать с ними то же самое, что и с первыми двумя.
– Лутфи, так можно Вас называть?
– А как еще Вы хотели бы это делать? Только так и надо, – произнес он и усмехнулся.
– Звук у нее приятный, честное слово. Я не эксперт, всего лишь учился и играл на скрипке. Её надо немного подремонтировать и затем оценить. Самый известный в мире магазин с оценщиками находится в Нью-Йорке, а филиал – в Сеуле.
– Странно, как корейцы здесь примазались. Такие уж они и любители классической музыки?
– Понятия не имею. Но это так.
– Здесь, в нашей глуши, да и во всем Таджикистане, боюсь, не найдется мастер, кто мог бы её отреставрировать.
– Это верно. Её надо везти либо в Россию, либо дальше – за пределы СНГ.
– А сколько может это стоить, и по срокам?
– От 5 до 10,000. Может сказать только мастер. Вы же видите, заусеницы по краям и по внутреннему ободу, сошедшая в середине краска. Все это есть. Сроки – месяц, два.
– Так это оригинал?
– Я связывался с двумя экспертами в Кристис и Тарузио. Оба сказали, что это – одна из копий, которые были изготовлены мастерами где-нибудь в Европе. Могу Вам переслать оба отчета.
– Ясно. Что же мне с ней делать?
– Отдать её мне, – сверкнул глазами Макс. – Зачем она Вам? Продать её Вы не сможете. А я буду на ней играть, играть концерты.
Лутфи задумался. Желваки на скулах, сновавших туда-сюда, выдавали его внутреннее напряжение. Он что-то замышлял, Макс не мог взять в толк, что именно.
– И скоро домой?
– Месяца через два.
– А в какой школе Вы учились?
– Так Вы мне не доверяете? Вот, смотрите, – Макс вытянул свои пальцы перед Лутфи, левый мизинец был длиннее правого на 5–6 миллиметров.
– Ин-те-рес-но. Кто у меня только не бывал здесь, но такой гость у меня впервые. Вы, говорят, игрок?
Голова Макса ушла чуть вниз и вправо, и он с удивлением переспросил:
– В каком смысле?
– В шахматы играете?
– Немного. А Вы имеете разряд по шахматам или как?
– Кандидат в мастера.
– Ну, тогда я пас.
– Я пошутил. Какой я шахматист?! Как мы оба играем, покажет только игра, – произнес Лутфи, расставляя фигуры. – Вы белыми или черными?
– Выбирайте Вы. Чувствую, что мне придется защищаться.
– Хорошо, я играю белыми.
Макс должен был сыграть с ним в лучшую из своих партий. Он терпеливо ждал, когда Лутфи вызовет его на разговор.
– Вы всегда были в науке?
– После окончания университета.
– Вам нравится экономика? Вы много получаете?
– Достаточно, чтобы свободно дышать воздухом, передвигаться по миру и еще кое-что.
– Что именно?
– Ну, например, поесть мороженое, или… или купить в рассрочку автомобиль и дом, – Макс не стал спешить и попытался переменить тему: – А какое у Вас хобби?
– Я играю в шахматы… Давайте начистоту, Макс. Я слышал о Вашем приезде к нам от своего брата. Вы, прямо скажу, весьма любопытный человек. Имеете американский паспорт, ученый, играете на скрипке, свободно владеете английским. И вот Вы здесь у меня в гостях. Хотя в Таджикистане Вы уже были. Кстати, я знаю зачем.
– От кого?
– …узнал? Теперь Вы мне не верите, – произнес он с ударением. – Я достаточно информированный человек.
Фигуры на доске перешли в эндшпиль, первая партия подходила к концу.
– Если бы Вы более конкретно изложили свою точку зрения, мне было бы намного проще Вам ответить.
– Выпьете?
– Доиграем, потом.
– Вас интересовали рубины, таджикские самоцветы. Саша показал мне подготовленный Вами контракт, который Вы безуспешно пытались здесь продавить. А все знаете почему? Потому что ставили не на тех людей.
– Ну, мы были незнакомы, во-первых, это вполне естественно. Я намеревался познакомиться с кем-либо из влиятельных лиц в Таджикистане. Так что я рад нашей встрече… А Вы?
– Конечно. Каждому своему гостю я рад, каждому. Вы же умный человек, Макс. Саша все еще считает, что Вы работаете на одну из разведок, на узбеков или на американцев.
– А Вы, значит, на русских?
– Смеетесь, да?… неплохо, честное слово.
– Рубины меня интересуют, но не только они. Если про камешки, и конкретно про них, то было бы интересно, если бы появилась возможность получать камни не здесь, а за пределами Таджикистана, в Израиле, или в Дубае, Лондоне и т. п. Когда говоришь это кому-нибудь здесь, в голову лезет один и тот же вопрос: а почему этот человек не может того же сам, при чем тут я? Вот потому я про рубины здесь и молчу.
– Да, но Вы пришли ко мне от Юры, а не с улицы. Саша работает с Фоксом, это совсем другое дело, другой уровень… У меня больше на пешку, предлагаю ничью.
– Согласен.
– Так вот, чтобы работать по камням, мне нужен партнер в Штатах. А Вы здесь, и еще неизвестно когда поедете обратно. Честно говоря, то, чем я здесь занимаюсь, вынужден, скажем – в противном случае другой займет мое место и будет делать то же самое – мне откровенно надоело. Это не позывы совести, не хочу врать, просто стало опасно работать. А связи пока есть.
Принесли свежезажаренного ягненка. Они выпили и снова закусили. – Ваше здоровье, – произнес Лутфи.
– Вас интересует легальный бизнес? Я правильно понял?
– В принципе да. Есть предложения?
– Конечно, хорошим людям всегда есть хорошие предложения.
– Вы шутник, ей Богу.
Зазвонил сотовый, Лутфи ответил.
– Да, он приехал, сидим, играем в шахматы, хочешь поговорить? Вот, – сказал Лутфи, протягивая трубку, – это Саша.
– Привет, как дела?
– Нормально. Устроились?
– Да, спасибо. Меня встретили на границе, сейчас тепло встречают, и надеюсь, так же проводят.
– Восток дело тонкое. Лутфи еще тот любитель водки. Звоню, чтобы справиться, как Вы доехали.
