В США должны быть люди, партнеры Фокса, о которых американцы не знают, и одновременно имеют доступ в Белый Дом. Никогда ничего не забывавший (профессиональная привычка с тех еще лет), он вспомнил о Максе, который когда-то предлагал начать ему бизнес по огранке и продаже рубинов в Нью-Йорке. Фокс набрал Сашу:
– Привет. Как дела?
– Спасибо, Саша.
– Заедь ко мне, когда сможешь.
– Я тебя понял. Что-то срочное?
– Надо посоветоваться.
Саша приехал в центральный офис компании «Феликс» на Нижегородской улице. Они тепло приветствовали друг друга и уселись в креслах напротив друг друга. Затем Фокс произнес:
– Саша, помнишь, ты меня знакомил с немцем из Узбекистана? Звать не помню как, он предлагал развивать бизнес в Штатах.
– А-а, это же Макс. Он предлагал поставку рубинов, мы бы отвечали за транспортировку, они за огранку и продажу в США.
– Да. Ситуация складывается таким образом, что нам может понадобиться легальное присутствие в США, это возможно только через новых партнеров, о которых американцы ничего не знают. Ты хорошо знаком с Максом?
– Немного больше, чем Вы. Я с ним пару раз обедал, откровенный и скромный бывший наш, иммигрировавший в Штаты из Ташкента, живет в Нью-Йорке.
– Да, я навел о нем справки. Устрой нам встречу в Москве или где-нибудь рядом в третьих странах, в той же Турции или у таджиков. Ты же был туроператором.
– Нет проблем. Попробую созвониться с ним в ближайшие дни. Вообще он не совсем простой товарищ: часто возникал возле моего дома именно тогда, когда я туда приезжал.
– Ну, насчет этого не волнуйся. Он такой же, как мы все, к тому же доктор наук, экономист. В плане разговора, если не удастся его привезти сюда, нам надо обсудить, как вызволить Виктора из тюрьмы. Я с трудом уговорил знакомых с Ходынки не прибегать к его физическому уничтожению, и до последнего надеялся, что судебная справедливость существует и восторжествует в Таиланде. Теперь, когда все: я имею в виду и наших дипломатов, и конторских, не говоря уже о многочисленных нанятых адвокатах – когда все они опростоволосились и бросили Виктора на произвол судьбы, не в тиски, а буквально в пасть американской судебной системы, Виктора ждут серьезные испытания.
Саша внимательно слушал олигарха, помешивая трубочкой апельсиновый сок, который занесла секретарь Фокса. Тот тем временем продолжал:
– Я видел лица охранников, которые вели Виктора под руки от трапа американского самолета в Нью-Йорке: у них лица победителей. Для меня, и не только: поверь мне – это пощечина, пощечина российскому влиянию в мире. Виктор долго молчать не сможет, рано или поздно сломается, как любой человеческий организм во время пыток, недоедания и недосыпания, причем это в лучшем случае. Сказать ему есть о чем, но лучше бы ему ничего не говорить: он сразу окажется предателем. Сопротивляться американской Фемиде практически бесполезно, – Фокс протер веки у глаз и закурил. Саша решил прервать паузу:
– В новостях передавали, что судья весьма жесткая по нраву и выносит суровые приговоры.
– Это так… Одного не могу понять: кто и как принял решение отдать Виктора американцам. В конторе оказался крот, который по очереди сдает наших американцам. Поэтому вытаскивать Виктора надо сейчас, но не силами тех, с кем я работал, а задействовать совершенно неизвестного, чистого по документам человека, который мог бы принять наших и решить детали на месте. Деньги, как понимаешь, у нас есть.
– Вы полагаете, что Макс или некто вроде него, скажем, наш человек, справиться с такой задачей? Тюрьма-то американская!
– Ну и что? не Алкатрас!.. Рядом море, может быть куча вариантов. Нужно быстро, аккуратно, деликатно, а в случае с Максом – интеллигентно провести подготовку операции. Так мы сможем предотвратить утечку информации.
Нью-Йорк, ноябрь 2010
Было 10 утра, когда Макс вошел в офис и набрал телефонный номер оператора. Он четко осознавал, что его «слушают».
– Оператор Эй Ти энд Ти, чем могу Вам помочь? [25] – в трубке раздался приятный женский голос. Макс, по обыкновению, им не доверял, понимая, что иначе, т. е. невежливых или грубых американцев уволят с работы. Улыбки и деланное хорошее настроение не проходили бесследно: количество антидепрессантов, принимаемых американцами после работы, было наибольшим в мире.
– Мне нужно, чтобы Вы связали меня с Худжандом, – ответил Макс. У него был акцент, немногие могли уловить, какой: неазиатский – он говорил внятно и разборчиво, лучше чем китаец или «товарищ из Вьетнама», не немецкий, французский и тем более не британский. Но и не русский, так как многолетняя практика общения с американцами, просмотры CNN, его монографии на английском, когда по сотне раз перечитываешь и правишь свою работу, приучили его мыслить и говорить на американском. И все же, когда Макс уставал, то начинал мыслить и говорить с явным русским акцентом или на родном языке.
– Какая страна, простите? – спросила женщина, которую можно было легко представить: с навесным наушником и микрофоном, прямо перед монитором, на котором высветился номер его телефона.
– Таджикистан.
– Подождите, сэр, я свяжу Вас с международным оператором.
– Хорошо. – Прошло несколько секунд, прежде чем в трубке снова заговорили, не менее любезно, чем предыдущий оператор, но сжато и профессионально:
– ЭйТи энд Ти. Международный операторский центр в Питсбурге. Меня звать Моника.
– Привет.
– Сэр, ваш местный оператор передала мне, что Вы намеревались говорить с Таджикистаном, верно? – по всей видимости, отсюда в эту страну звонили не часто, раз его переспрашивали по нескольку раз.
– Да.
– Хорошо. Какой город?
– Худжанд, номер …… – и Макс произнес номер телефона Пайшанбе.
– Телефон ответил. Хорошего Вам дня, – оператор, казалось, была действительно рада, что смогла соединить клиента.
– Благодарю, – коротко произнес Макс. После трех гудков ему ответили, и Макс начал:
– Здравствуйте, Пайшанбе.
– Салом. Кто это? – у них было 8 часов вечера, после работы, когда люди трапезничают и собираются возле телевизора. «Но не звонить же ему на работу!» – подумал Макс.
– Вы, конечно, заметили номер, откуда я звоню? Я Макс. Звоню из Нью-Йорка. У Вас есть о чем говорить?
– А-а, привет. Как дела? Как дети? – Макс отметил, что разговор пошел в нужном русле.
– Слава Богу, спасибо. Как Ваши?
– Живем, чем Бог послал, – прошла небольшая пауза, Макс её выдержал, понимая, что открыто говорить нельзя, и что тот думает, как произнести нужное. – Максим. Я тут приготовил тебе небольшой презент: наше темное вино, которое тебе понравилось, когда ты был у нас. На твой день рождения. Вот как передать тебе, не знаю. – Темное вино иначе как красно-бардовым быть не могло, а это были рубины.
– Многолетней выдержки? – вопрос касался качества и веса в грамм.
– Как минимум 10 лет.
– Большое спасибо. Оно, наверно, дорогое?
– Не дороже вина.
– Шутите, ако. Вам позвонят от моего имени. Да, раз Вы так его хвалите, Вы не могли бы добавить пару-другую бутылок?
– Нет проблем, – ответил Пайшанбе.
– Да, кстати, у меня тоже есть Вам подарок, его Вам передаст мой знакомый.
– Хорошо, – и они попрощались.
Говорить о ценах было бессмысленно, учитывая, что Пайшанбе никогда бы не стал обсуждать это по телефону. Связь вживую через киргизского посыльного Нурбека, Навруз запасной вариант. Макс сделал еще пару малозначащих звонков знакомому бухгалтеру и в бюро путешествий. В последнем он уточнил стоимость билета в Таджикистан, создавая видимость деятельности. Затем он юркнул в такси.
Проехав не более 2-х километров, Макс расплатился и попросил остановить у метро. Спустившись в подземку, он смешался с толпой, по ходу полностью отключил свой сотовый и вынул симку, затем включил совершенно новый аппарат, обернулся несколько раз возле газетных киосков, и, перейдя на другую станцию, решил позвонить Саше.
Набрав номер телефона, Макс дождался, пока Саша, находившийся в Москве, ответит и заговорил:
– Привет, дружище. Надеюсь, не разбудил?
– Ну что ты, Макс. Что нового? – Саша сделал вид, что он совершенно равнодушен к звонку Макса. Неизвестно, согласится ли Макс, сможет ли он, и не спрыгнет ли затем. Отказ Макса после того, как он узнает о том, что планируется в отношении Бута, означало бы необходимость ликвидации Макса.
– Надо перевезти товар из Худжанда сюда, в штаты, через Эмираты. У тебя там связи. Сможешь? – продолжал Макс.
