— За что вас сюда посадили? Неужели так сложно хотя бы один день вести себя по-человечески? — раздосадованно покачал головой Хэммет, скрестив руки на груди.
— Я не виноват… — пробурчал солдат.
— Эй, образованный! — донеслось из глубины камеры. — Забери этого революционера отсюда! Он здесь всех уже достал!
Обладателем ломаного английского был короткостриженный мужчина средних лет, отличительной чертой которого были железные передние зубы.
— Видите, даже заключенные, среди которых вам самое место, презирают вас, — заключил профессор.
— Идите к черту, — бросил Уильям обоим. — В общем, меня взяли за дебоширство, оказание сопротивления…
— И? — протянул Хэммет, видя, что тот не договаривает.
— За разжигание бунта…
— В тюрьме или в городе?
— И там, и там…
Михаил закатил глаза, вновь вздохнув. Такое будет непросто исправить. Тем более для того, кто носит клеймо позора. Для местных и даже для орков это пустой звук в большинстве своем, а вот англичане такого не простят. Особенно в стране, которую они захватили недавно, и теперь пытаются удержать. Урок с Соединенными Штатами они усвоили очень даже хорошо.
— Ему наши законы не нравятся, — вновь включился в дискуссию заключенный с железными зубами. — Так и быть, пощадили идиота…
— Заткнись, — обернувшись, процедил бывший крестоносец. — Или тебе еще раз урок пропадать?
Еще в камере находился молодой орк и старик-китаец. Но они молчали, хотя на орке были видны свежие следы побоев. Определенно, заключенные передрались друг с другом, при этом солдат вышел победителем. Что и следовало ожидать.
— Я попробую что-нибудь сделать, — пообещал Хэммет. — Но это в последний раз. Если не возьметесь за ум, то нам лучше расстаться…
— Ладно, ладно, — лживо пообещал Уильям. — Только вытащите уже отсюда.
— Последняя камера справа, — вновь раздался голос надсмотрщика.
Профессор оглянулся. К ним шел солдат, судя по отличительным чертам, капитан. Начисто вычищенная форма вкупе с четко отточенными движениями позволяла судить о хорошей дисциплинированности. Слегка кивнув Михаилу, наклонив голову, на которой был кивер, гость посмотрел на бывшего крестоносца.
— Майнкрофт… — выдохнул тот, — так вот куда ты ушел из ордена…
Хэммет не стал мешать встрече старых знакомых и сделал шаг назад.
— Да, — протянул Майнкрофт, слегка проведя рукой по тонкому светлому усу. — Но не думал, что ты последуешь за мной.
— Это случилось не по моей воле…
— Понимаю, мне уже доложили. Заодно доложили, что ты подговаривал местных к бунту…
— Не местных. А наших соотечественников. Алкоголь сильно ударил в голову, — солдат понурил голову.
— Ну, да, — усмехнулся капитан. — Уж у кого здесь меньше прав, так это у наших соотечественников. Ладно, ближе к сути. За такие преступления тебя отправят на каторгу лет на двадцать. А, учитывая, что ты… — он так и не произнес слово «заклейменный», вместо этого вздохнув, — тебя просто повесят.
— Да, повесить революционера! — воскликнул железнозубый заключенный.
— А ну молчать там! — рыкнул на арестантов Майнкрофт, и те быстро замолчали, вернувшись на нары.
Да, англичанина здесь побаивались.
— Единственное, о чем я тебя попрошу… — Уильям, похоже, уже готовился принять свою судьбу. — Измени имя в моем рапорте. Хватит позора на мою семью.
— Твоя семья окончательно исчезнет с твоей смертью, — пожал плечами капитан. — Но это неважно. Я дернул за пару ниточек, и теперь ты свободен.
— Что?..
— Я даже не знаю, как вас благодарить, — вклинился в беседу профессор, в голове которого уже родились самые экстравагантные варианты, как можно вытащить попавшего в беду Уильяма.
— Благодарить стоит не вам, а ему, — Майнкрофт подмигнул старому другу. — И не словом, а делом.
— Да запросто! — с энтузиазмом отозвался бывший крестоносец.
— Тогда завтра и поговорим, а сейчас меня ждут дела… сержант! — подозвал он надсмотрщика.
Тот, уже до этого спешно застегнув мундир, быстрым шагом подошел, позвякивая ключами.
— Открыть дверь, выпустить заключенного.
— Есть капитан, сэр! — козыркнул усач, открывая дверь, даже не подбирая ключ из множества вариантов на кольце.
На выходе из крепости Уильям вдохнул свежего воздуха:
— Не правда ли, запах свободы прекрасен?
— О да, — без энтузиазма отозвался профессор.
— А где женщина? Небось, до сих пор дрыхнет?
— Возможно.
— А что будем делать дальше? Кстати, надо бы пойти пообедать. Как я говорил, в тюрьме совсем не кормят…
— Да что вы говорите…
Наконец, бывший крестоносец почуял, что дело неладное, и замолчал.
Но через пару секунд не выдержал и попытался задать вопрос:
— А?..
Но Хэммет, воспользовавшись неожиданностью, ударил солдата в живот и отвел в небольшую улочку. Тот даже толком не почувствовал удара, но все равно согнулся от удивления. И даже позволил прижать себя к стене.
Изначально Михаил хотел прижать локтем мужчину за горло, сказывалась разница в росте. Тогда пришлось вытащить пистолет и приставить к шее.
Глаза преподавателя налились гневом, а сквозь стиснутые зубы с трудом продирались слова:
— Вы… самый… ненадежный компаньон, с которым мне приходилось путешествовать!
Проходя мимо, в улочку заглянул пожилой араб небольшого роста. Но, увидев, что разбираются двое белых, благополучно потерял к этому интерес. И все же остался где-то неподалеку. Авось, что-то перепадет с одного или двух трупов.
Уильям мог с легкостью обезвредить профессора. Тот держал пистолет слишком неудобно. Оттолкнуть, ударить ногой в живот. Потом по лицу. И в конце прижать к стене. Три быстрых движения, которые он сможет совершить даже с похмельного состояния, и все будет кончено. И уже давно стало ясно, что Хэммету бесполезно нажимать на спуск — он всегда заряжал оружие на пять патронов, потому что у Миротворца нет предохранителя.
Но, тем не менее, бывший крестоносец стоял и не дергался. Позволил высказаться.
— Такое ощущение, будто мы путешествуем не вместе, а просто мы идем за вами! Я устал потакать пьянству и дебоширству… либо что-то изменится…
— Либо что? — хмуро спросил Уильям.
— Либо мы расстанемся. И я лишь пришлю вам письмо, когда путешествие закончится. А, может… — он собрался с духом и высказался более жестко, — может, даже и на письмо не сподоблюсь.
Последняя угроза, конечно, так себе. Но вот основная серьезно заставила бывшего крестоносца задуматься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
