— Конечно, — кивнул Молотов, сохраняя непроницаемо спокойное лицо…
21 июля 1939 года все европейские газеты пестрели заголовками о заключении пакта о ненападении между Советским Союзом и Третьим Рейхом, а также массой весьма интересных пунктов, одним из которых стало признание Берлином СССР прямым наследником Российской Империи. Причем ни о каких тайных пунктах и протоколах этого пакта никто не говорил. Да и зачем? И так все было предельно ясно. Хотя деталей для обсуждения оказалось предостаточно. Так что вся Европа гудела от этого события. Особенно Прибалтика, Польша и Финляндия, которые четко и ясно осознали свою предстоящую совершенно безрадостную судьбу… Независимость, доставшаяся им на чужой крови и горе, теперь становилась призрачной и могла растаять в любой момент как утренний туман.
ГЛАВА 2
2 августа 1939 года. Берлин.
Торжественный прием по случаю заключения пакта.
— Видишь, вон того офицера в мундире маршала? — озорным тоном шепнула подружка Ольге.
— Которого?
— Да вон того, что мило воркует с нашим «быстроногим Хайнцем».
— Кто это? Совершенно незнакомое лицо.
— Ольга, ты меня удивляешь! Об этом человеке месяц назад судачила вся Европа! Да что Европа, весь мир!
— Не томи.
— Этот человек — самый известный маршал Советов — Михаил Тухачевский.
— О! Тот самый?
— Собственной персоной!
— Так они же с Хайнцем воевали друг против друга в Чехословакии? Вчера друг в друга стреляли, а сегодня — беседуют как старые друзья. Неужели так можно?
— Они — могут. Профессионалы. Оба в том бою получили ранения, но выжили и отличились. Поговаривают, что эти двое друг о друге очень высокого мнения. Не дружба, конечно, но уважение совершенно точно.
— Удивительно! Кстати, мне кажется или он прихрамывает?
— Во время той странной войны в Монголии он с маленькой лопаткой, ну, такой, что носят солдаты на поясе, бросился на ворвавшихся в траншею японцев. Говорят — сражался как лев, оглашая округу устрашающим ревом.
— Мальчики любят рассказывать про себя сказки, — улыбнулась Ольга.
— Ему за эту сказку вручили новый отличительный знак Красной Армии — «За ближний бой». Причем сразу высшей категории. Вряд ли так награждают за мальчишеские выдумки, — лукаво подмигнула подружка.
— Высшей? Почему сразу высшей? — удивилась Ольга. — Он что, так много японцев порубил своей лопаткой? Или из-за высокого звания?
— Точно не знаю, но говорят, что по личному представлению Сталина, дабы учесть в награждении и его старые заслуги. Он ведь не раз бывал в ближнем бою. В той же Чехословакии именно он захватил наш танк.
— И многим так, по совокупности, зачли старые заслуги?
— Единицам. Высшую степень — только ему. Еще десяток получили вторую. Остальным — по статуту.
— Удивительно сколько мифов о нем крутится, — улыбнулась Ольга. — И гениальный полководец, и грозный воин, бросающийся на врагов с лопаткой. Самолеты хмурым взглядом он еще не сбивает?
— Так ты не слышала новый анекдот про него?
— Что за анекдот?
— Говорят, что в степях Монголии Тухачевского укусила змея, а потом встретилась с ним взглядом и отсосала яд обратно.
— Какая вежливая змея! Это он сам про себя такие шутки распускает?
— Может быть. Никто этого не знает. Однако поговаривают, что он на слуху у всех правителей Европы как один из самых выдающихся военачальников современности. Новый Суворов, который не знает поражений.
— Я слышала, что во время советско-польской войны его разбили.
— То был другой Тухачевский… еще до своей знаменитой болезни, открывшей в нем массу талантов и скрытых качеств.
— В самом деле? — с усмешкой уточнила Ольга. — Дорогая моя, ты ему льстишь. Просто Советы создали красивую легенду. Практически эстрадную звезду.
— Тогда как ты объяснишь тот факт, что примерно месяц назад его жену убили. По слухам — британские шпионы. Легенда, конечно. Но ведь не за каждым театралом бегают наемные убийцы?
— Вот как, — заинтересованно произнесла Ольга. — Значит, он сейчас свободен?
— Дочь и траур, как я понимаю, тебя не смутят? — усмехнулась подруга.
— Дочь?
— Да, семнадцатилетняя девочка. По слухам, за ней ухаживает сын самого Сталина. Очень непростая особа.
— Я люблю сложные задачи, — лукаво улыбнулась Чехова.
— Он хорош, дорогая, но он тебе не по зубам.
— Ты так считаешь? — с вызовом произнесла актриса.
— За ним уже год как охотятся советские красавицы, но он стоит как скала, держа марку образца высокой морали и чести.
— Еще немного и я поверю, что этот офицер — рыцарь без страха и упрека, сошедший со страниц романтических повестей и рассказов, — шутливо ответила Ольга, поглядывая на маршала с явным интересом.
— Даже и не надейся, — с улыбкой заявила подруга.
— Да зачем он мне? — с наигранным удивлением ответила Чехова и посмотрела на Тухачевского с озорным блеском в глазах.
Там же, спустя пару часов.
— Добрый вечер, — поздоровалась Ольга с Францем Гальдером.
— Фрау Чехова! Я рад вас видеть! — разразился формальным ритуалом начальник ОКХ. Михаил Николаевич же, беседовавший до того с Гальдером о польском деле, лишь вежливо кивнул, в знак приветствия. А в голове промелькнула мысль о том, что очередная вертихвостка опять отвлекает от дел. Впрочем, вежливые реверансы затянулись, к неудовольствию маршала, и он с этим ничего поделать не мог — дама буквально прицепилась к нему с расспросами. И ладно бы она — Гальдер и сам с большим интересом слушал ответы, прицениваясь, что ли. А потом подошел Гудериан, Рычагов и начался натуральный балаган, из которого Михаилу Николаевичу удалось вырваться только глубоко ночью.
А в то же время в Москве шло приватное совещание Сталина с Берией по делу «Тишина».
— Первый контакт состоялся.
— Какие-то успехи?
— Объект держался прохладно, но «Валькирия» от этого только сильнее загорелась.
— Хорошо, — кивнул Сталин. — Что по проверке?
— Предоставил сведения по пластичной взрывчатке[44] и полупроводниковому эффекту. По взрывчатке все подтвердилось, свойства и качества совпадают с описанными предположениями.
— Хорошо, — кивнул Сталин. — А что там с полупроводниковым эффектом? Что это вообще такое?
— Грубо говоря, это хороший шанс заменить лампы более компактными и надежными приборами, позволяющими в будущем серьезно миниатюризировать ту же радиотехнику, уменьшив ее электропотребление и повысив качество работы. В частности, он описал устройство точечного транзистора,[45] сославшись на то, что это направление хоть и тупиковое, но достаточно простое решение. Полную проверку он пока еще не прошел, но предварительные отзывы наших специалистов можно охарактеризовать как восторги и общее воодушевление. Они говорят, что этот полупроводниковый эффект — новое слово в радиотехнике. Прорыв.
— Что по Агаркову?
— Нашли. Опросили. Сейчас обобщаем. В дело пустим после возвращения объекта из Берлина.
— Неужели он все-таки из будущего?
— Мне хочется верить в то, что он просто сошел с ума, но сумасшедшие не выдают таких сведений по ходу дела, — развел руками Берия.
— Если так, то нам нужно будет выжать этот вопрос по максимуму.
— Это очень опасно, — твердо глядя в глаза Хозяину ответил Лаврентий Павлович. — Мы не знаем точно, для чего он пришел сюда. Вполне возможно, что он — враг.
— Враг, который приносит нам победы?
— Отвлекает от чего-то главного? Вспомните его слова о коммунизме. Объект не является коммунистом ни в коем разе. Вообще. Однако нам помогает. Кроме того, его рука отчетливо прослеживается в XVIII съезде, который он готовил. Хитро. Обходными путями.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Что он старается нас увести от идей коммунизма.
— Объект это и так прямо сказал, — пожал плечами Сталин. — Причем объяснил почему.
— И мы должны верить ему?
— Мы должны пользоваться им во благо общему делу. Ты скажешь его предложения по реорганизации производства дали негативный эффект? Нет. Самым решительным образом сокращен брак и простои. Стремительно поднимается качество и культура производства. Рабочие сами рвутся в вечерние школы. Осваиваются новые, сложные технологии. Доводят старые. Отрабатываются новые схемы управления и контроля. И все это приводит к тому, что уже только за тридцать восьмой год наш объем выпуска продукции на единицу затраченных материальных ресурсов, часов и ватт возрос на двадцать процентов. Это колоссальный результат! А переработка нефти? Сравни положение у нас в тридцать шестом и сейчас. И ведь тоже без этого пострела не обошлось. И так буквально во всем, чего он касается. Враг? Пусть враг. Пускай он хоть трижды враг. Но он сейчас и здесь приносит пользу. И нам его нужно использовать на благо дела.
