Иван, познакомьтесь.
Небритый верзила, жуя свою жвачку, презрительно посмотрел на Арона, сидевшего возле трубы в нелепой позе, и вид у него в тот момент был такой, будто он собирался плюнуть ему этой жвачкой прямо в лицо.
– Арон, из Питера, серийный убийца, тот самый, – заметил доктор. – Ваня, отведи его в палату люкс.
Иван улыбнулся во весь рот, испытывавший явный недостаток в здоровых зубах, бестактно обдав Арона волной перегара. Судя по всему, фельдшер проводил свободное от скучной работы в лазарете время явно не впустую.
– Будь со мной ласков, – нескладно пробубнил, картавя и шепелявя, Иван и продемонстрировал новому пациенту странное орудие то ли самообороны, то ли нападения – бейсбольную биту, покрытую множеством вмятин. – Ты – серийный, ну и я не промах, учти, дядя!
Арон учёл последнее замечание. Впрочем, он и не стал бы лишний раз дёргаться в наручниках в присутствии человека той же комплекции, что и он сам; это было бы нелогично.
Лениво помахивая битой, фельдшер провёл его в дальний конец коридора, отпер запертую на замок дверь, за которой оказалось, по-видимому, главное отделение лазарета – точнее, за ней тянулся коридор в два раза длиннее предыдущего, вдоль которого выстроились ряды железных дверей.
В самом начале прохода Иван приказал встать лицом к стене и зазвенел связкой ключей.
– У вас номер «люкс», – с издёвкой известил фельдшер. – Отличная палата. Тебя пока не посадят в дальнем конце. Доктор хочет с тобой ещё побеседовать… О том-о-сём, чтобы назначить нужное лечение.
При последних словах, он как-то странно хмыкнул, но Арон прекрасно понял, что в любом случае речь идёт не о лечении, как таковом. Лязгнул замок, и фельдшер резко с силой ткнул его в спину битой, в своём понимании как бы приглашая «пациента» войти. Дверь захлопнулась за ним с такой быстротой, словно её боялись держать открытой или слишком ценили время, проведённое в ожидании, пока пациент войдёт внутрь.
Палата занимала не более десяти квадратных метров – каморка с маленьким зарешёченным окошком под самым потолком. У стены стояла какая-то лежанка совершенно без белья: просто три грубо сколоченные доски, брошенные на бревенчатые стойки. У противоположной стены в непонятной позе прикорнул незнакомец в чёрной тюремной робе. Он отрешённо смотрел куда-то в пустоту, словно был в каком-то полусне.
Присев на лежанку, Арон долго рассматривал незнакомца. Видимо, ощутив на себе это внимание, тот начал понемногу выходить из своего транса и обратил мутный взгляд на новоявленного соседа по палате. В этом взгляде было что-то животное и ужасающее, но Арон выдержал его стойко, хотя другой мог бы и испугаться. Худое лицо незнакомца напоминало маску мертвеца – бледное, с глубоко запавшими глазами неестественно чёрного цвета, словно расширившиеся зрачки заняли собой всю радужную оболочку. Так бывает у наркоманов… или заколотых наркотой насильно.
Щуря глаза, незнакомец изучал лицо Арона, пока, запинаясь, не проговорил слабым голосом что-то вроде приветствия:
– Добро пожа-а-ловать!..
– Здравствуй, – коротко ответил Арон.
Тот неприятно ухмыльнулся и добавил уже более отчётливо:
– И тебе не хворать.
Арон уловил неприятный запах, исходивший от бедняги, и выбрал место на лежанке подальше от своего соседа.
– Ты хоть знаешь, где находишься, приятель? – проговорил тот слабым истощённым голосом, однако новенький промолчал, и его сосед ответил сам:
– В аду! Это наша расплата за то, что мы сделали. Скольких ты загубил, пока не угодил сюда?
Арон проигнорировал и этот вопрос. Однако он мгновенно отослал его в памяти в прошлое, в камеру для допросов, где он провёл немало часов на приёме у на редкость дотошного и крикливого следователя. Не все они такие, но тот был просто ублюдок. Ну и, разумеется, все подробности его деяний остались в следственном деле. Хотя скорее всего, самого дела уже не существовало, с тех пор, как он подписал договор №35.
– Ладно, можешь не говорить. Я прикончил пятерых детей, потому меня и сунули в этот санаторий, – он грустно усмехнулся.
– Зачем? – произнёс Арон.
– Что – зачем?
– У тебя была причина сделать это?
– А ты что, мнишь себя святым? – съязвил заключённый. – Я знаю, здесь оказываются только убийцы. Здесь – наше Чистилище, разве ты не понимаешь?
– Я не убийца, – спокойно сказал Арон, – и я отсюда вырвусь.
– Не убийца?.. Отлично! – Тот насмешливо и в то же время с интересом разглядывал Арона. – То есть ты – полный псих… – Его лицо внезапно стало серьёзным, и он сказал:
– Доктор тоже больной. Он тоже мнит себя чем-то вроде святого ангела. А, может быть, и богом, не знаю. Знаю одно, нам всем круто не повезло, – его тираду прервал сильный приступ надрывного кашля.
Арон смотрел в маленькую прорезь окна, за которым уже вовсю занимался рассвет. Пробуждение природы манило так, как никогда прежде, даже в тюрьме, где он прождал своей участи достаточно. Что-то внутри начало душить его, словно какое-то подлое насекомое. «Что за дрянь?» – подумал он. Признак клаустрофобии или предчувствие чего-то поистине жуткого, подстерегавшего его здесь, в этом изолированном от остального мира месте. Конечно, не в последнюю очередь своему гнетущему эмоциональному состоянию он был обязан наручникам, сцепившим его руки, в то время как его сосед был в этом смысле полностью свободен.
Кашель, видимо, ещё больше лишил его сил, и взгляд стал ещё мутнее. Он продолжил разговор лишь по прошествии добрых пяти минут.
– Ты видишь это? – спросил он, указав на стену под окном.
Арон посмотрел в том же направлении, но ничего не увидел, кроме грубой серой штукатурки.
– Ты видишь кровь? Это всё кровь тех невинных малышей, которых больше нет… Ты знаешь, они все страдали, если это можно назвать просто страданием. В прессе я прошёл как «больничный убийца», «ангорский киллер», «главврач»… да мало ли, как меня не нарекали журналисты. Я тот самый серийный убийца из Ангорска. Эти пятеро детей были прикованы к больничной койке, у каждого смертельная болезнь.
– Как ты об этом узнал? – спросил Арон.
– Мне было дано указание свыше, – ответил убийца, глядя ему прямо в глаза.
С минуту оба молчали, испытующе буравя друг друга взглядом, затем незнакомец перевёл разговор на другую тему:
– Итак, мы в Чистилище, мой друг. Будем знакомы? Меня зовут Артур. Забудь о голосах и прочей там ерунде, это больше не преследует меня. Наши подлинные враги здесь – это доктор и фельдшер, остальные не в счёт.
– Почему они?
– Спроси у них, им виднее. А ты?..
– Арон.
– Очень приятно, – прохрипел Артур, давясь от кашля. – Знаешь, у меня плохое предчувствие, но об этом позже. Кстати, скоро у меня
